О чем мы промолчали

Когда я поравнялась с ним, он лениво отстранился от глянцевого бока машины и сделал шаг мне навстречу.

— Алёна, — сквозь звуки проносящихся автомобилей послышался его бархатистый голос.

— Что-то случилось, Павел Андреевич? — нахмурилась я.

— А обязательно должно что-то случиться? — он сократил разделяющее нас расстояние, и теперь нависал надо мной огромной гранитной глыбой. — Нам с тобой по пути, могу подбросить, — неожиданно предложил он, а я подозрительно покосилась на него. Откуда он знает, куда мне нужно?

— С чего вы решили, что нам в одну сторону? — осторожно поинтересовалась я.

— Ты ведь проживаешь по старому адресу, с того и решил, — ответил он, не сводя с меня пристального взгляда своих чёрных омутов, и хотя на улице было тепло, я зябко поёжилась.

— Откуда вы знаете, что я до сих пор там живу?

— Видел твои документы в отделе кадров, — не стал скрывать он.

— И что вы ещё там видели? — я задала вопрос на выдохе, и он прозвучал тихо-тихо, едва различимо, а я стояла, боясь дышать. Там ведь приложена копия свидетельства о рождении Вадика. Неужели он видел её? Я вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, много ли ему известно. Что он видел в отделе кадров? Голова так и шла кругом.

— Что за вопросы, Алён? Что я там мог увидеть? Стандартный пакет документов, как и у всех. Прописка, семейное положение. Ты, кстати, так и не вышла замуж. Не позвал тебя твой Костик? — ухмыльнулся он.

— Нет, Павел Андреевич, — ответила я, едва не прикрыв глаза от облегчения. Значит, он не видел копию свидетельства о рождении Вадика. Тугой обруч, сжимавший грудную клетку, исчез, и дышать сразу стало легче. — И спасибо вам за столь щедрое предложение, но мне в другую сторону.

— Ах, да, я совсем забыл. Ты ведь торопишься на свидание, верно? — подойдя ещё ближе, спросил он.

— Так и есть, — ответила я, и собиралась обойти его, но Паша не позволил, удержав меня за локоть. Он сжимал не сильно, а в том месте, где его рука касалась меня, по коже медленно разливалось тепло, которое я чувствовала даже сквозь ткань рубашки.

— Неужели он настолько хорош? — тихо поинтересовался он, не выпуская мою руку из своей. В глубине его тёмных глаз всего на миг мелькнул какой-то безумный блеск, но сразу же исчез.

— Вы даже представить себе не можете, Павел Андреевич, насколько, — улыбнулась я, высвобождая руку из его хватки, и, упиваясь растерянностью и недоверием, что смешались на его лице. — Самый лучший мужчина, которого мне когда-либо доводилось встречать.

Я развернулась и, не проронив больше ни слова, поспешила к входу в метро.

14

Алёна. Шесть лет назад.

Я, словно на каторгу, спускалась по широкой лестнице вниз, боковым зрением поглядывая на Беляева. Тот, как ни в чём не бывало, вышагивал рядом со мной, весь из себя такой спокойный и уверенный, аж злость пробирала, но как ни странно именно его присутствие поддерживало меня и не позволяло свалиться с лестницы.

Там наверху, закрывшись в ванной комнате, я решила, что раз уж ничего другого мне не остаётся, то придётся задержаться в доме его родителей на некоторое время, а чуть позже вызову такси и незаметно улизну отсюда, пока все остальные будут заняты бессмысленной болтовнёй. Заимев хоть какой-то план, я немного успокоилась.

Наконец мы оказались в гостиной, и с нашим появлением разговор, что звучал здесь всего секунду назад, оборвался. Несколько пар глаз уставилось на нас. Кто-то смотрел с интересом, кто-то — оценивающе, но во взгляде и тех, и других угадывалось явное любопытство.

— Пашка! Ну, наконец- то! — первой заговорила сидящая на диване женщина, с короткой стрижкой, выкрашенных в рыжий цвет волос. Несмотря на свои параметры, явно не вписывающиеся в стандарты 90x60x90, она шустро поднялась со своего места и принялась расцеловывать Пашу в обе щеки.

— Оксана, я тоже рад тебя видеть, — где-то между поцелуями умудрился вставить он добродушно. — Алён, это моя тётя, — обернувшись ко мне, представил он, и у меня сложилось стойкое впечатление, что с тёткой Паша был в ладах.

Взгляд карих глаз Оксаны пробежался по моему лицу, и я не могла не заметить её невероятного сходства с Еленой Игоревной, матерью Паши, только в той было куда больше грации и изящества, чем в его тетке. Но, если честно, Оксана мне показалась куда интереснее, и естественнее, что ли.

— Сынок, — возле нас оказался мужчина, очень походивший на Пашу. Карие глаза, чувственная линия губ, тёмные волосы, лишь седина на висках придавала им некое различие, и выдавала, что мужчина старше. Они обменялись рукопожатием, а затем он перевёл внимательный взгляд на меня. — Алёна, очень рад. Вы первая девушка, которую Паша привёл к нам домой.

Услышав это, я растерялась, и будто почувствовав моё смущение, Паша придвинулся ко мне чуть ближе, и опустил свою руку мне на талию. Его ладонь оказалась тёплой, а пальцы ласкали кожу через ткань толстовки.

— Па, ты смущаешь Алёну, — упрекнул Паша, не отнимая руки от моей талии.

— Па-а-аша! — неловкую сцену прервал восторженный голос, донёсшийся откуда-то сзади, и мы втроём обернулись.

Прямо к нам спешила высокая стройная брюнетка с миловидным личиком в форме сердечка. Её пухлые губы, ярко выкрашенные бордовой помадой, растянулись в обворожительной улыбке, тёмные волосы длиной до талии развивались при ходьбе. Её серые глаза, почти скрытые за прямой чёлкой, были прямо-таки нацелены на Пашу, словно пистолет, и, подойдя почти вплотную, она бросилась ему на шею.

— Я так рада тебя видеть! — куда-то в ворот его толстовки проворковала девушка, не выпуская его шею из кольца своих гибких рук. — Я так соскучилась!

— Привет, Аня, — произнёс Паша, высвобождаясь из настойчивых объятий брюнетки. — Я тоже рад видеть тебя.

Девушка была невероятно хороша собой — высокая, стройная, и, что уж говорить, вместе они смотрелись весьма гармонично. Нарочно проигнорировав моё присутствие, а она сделала это именно нарочно, ведь меня, стоявшую рядом с Пашей, сложно было не заметить, Аня бесцеремонно схватила Беляева за руку, практически повиснув на нём. Сначала я оторопела от такой бесцеремонности, а затем меня осенило — да она же просто ревновала его ко мне. Осознание этого меня даже слегка позабавило.

— Я так давно тебя не видела. Почему не приезжал к нам? — надула и без того пухлые губы Аня, поглаживая его руку своими тонкими пальчиками.

— Ты же знаешь, что у меня скоро диплом, — высвободив свою руку из её цепкой хватки, объяснил Паша.

— Ой, да брось ты! — надулась Аня, протягивая к нему свои холёные руки.

Видимо она снова хотела повиснуть на нём, но не успела. Паша обнял меня за талию, практически вжав в своё тело, за что и получил гневный взгляд. Но не мой. Её взгляд.