О чем не перестают говорить мужчины. Сборник рассказов
Шрифт:
– Смотри, какая у меня грудь! – словно ребенок радовалась Элина, лаская упругую девичью грудь. – А попа? Попа! Красивая, правда?
Я не знал, что ей ответить. Мое сердце учащенно билось, кровь прилила к лицу и не только к нему.
– Давай с тобой потанцуем, иди скорей ко мне! – крикнула она.
– Я не хочу, мне нравится просто сидеть и любоваться тобой. Танцуй!
И она танцевала! Да так, что у меня от возбуждения начало стучать в висках. Ее молодое гибкое тело своей пластикой напоминало мне то кошку, то змею, оно и ластилось и извивалось, открывая моему взору
– А я еще вот так могу, смотри! – Элина повернулась спиной, слегка нагнулась и расставила пошире ноги. – Скажи, как возбуждает!
Неужели это все для меня? Для одного меня? Пожалуй, это слишком! Нет, это не приватный танец в стриптиз баре, где девушка холодно и равнодушно делает свою работу. Это похоже больше на концерт любимой группы, когда у самой сцены ты каждой клеткой ощущаешь сумасшедший драйв, или на камерный театр, где в шаге от тебя актеры не играют, а живут – безумно, страстно, или на близость, которую отчаянно хотел и вдруг добился...
Элина продолжала танцевать, кружилась и смеялась, но внезапно, потеряв равновесие, начала падать, увлекая за собой стойку с цветами. Та накренилась, и один за другим цветочные горшки посыпались на пол. Нижние каким-то чудом не разбились, но самый верхний раскололся надвое, засыпав пол землей.
В испуге она отпрянула от стойки и виновато поглядела на меня.
– Я все сейчас уберу, правда. Где у тебя веник, совок? Ты только не волнуйся, – залепетала Элина, собирая землю руками и засыпая ее в уцелевшие горшки.
– Оставь, не надо! Я утром уберу все сам.
– Ты на меня не сердишься? – продолжая грести руками землю, спросила она.
– Если не прекратишь, рассержусь, – пригрозил я и за руку потащил ее в ванную.
Второй раз за ночь пришлось мне отмывать Элину, но теперь заниматься этим было... приятней, что ли? Какое-то новое чувство, неведомое ранее, возникло у меня по отношению к этой девушке, такой беззащитной, немного неуклюжей и, кажется, не очень-то счастливой.
Возвращаясь в гостиную, Элина заметила в одной из комнат старое немецкое пианино.
– Почему ты не сказал, что здесь есть инструмент?
– Да, есть... а что?
– Я окончила музыкальную школу по классу фортепиано, ты разве не знал?
– Вообще-то нет...
– А можно сыграть? У тебя ноты есть?
– Сыграй, конечно! Вот только ноты вряд ли найду... попробуй что-нибудь по памяти, – предложил я, но тут же пожалел об этом. Может быть, Элина и окончила музыкальную школу, но спьяну и среди ночи ей... не слишком удалось очаровать меня своей игрой.
– Пойдем в гостиную. Уже довольно поздно, ты можешь разбудить соседей. Сыграешь как-нибудь в другой раз, ладно?
– Ладно, веди...
Вся нагая, как булгаковская Маргарита, она встала, подала мне руку и, пошатываясь от усталости, пошла в гостиную. И вдруг бросилась ко мне на шею и громко разрыдалась:
– Другого раза больше не будет, как ты не можешь этого понять?! Никогда!
Я понимал это гораздо лучше, чем она. Попробовал ее утешить, прижал к груди, стал целовать куда-то в длинные растрепанные волосы.
Немного успокоившись, она посмотрела
мне в глаза и, всхлипывая, тихо спросила:– Ты меня совсем не хочешь?
Я не нашелся, что ответить.
– Значит, я приезжала зря...
Я налил ей еще мартини, а в свой бокал плеснул коньяка.
– Кто он?
– Спортсмен, футболист...
– Да, тяжелый случай. И что теперь?
– Теперь? Через несколько часов я стану женой этого человека, которого, может быть, совсем...– она не договорила и снова расплакалась, уткнувшись мне в плечо. – Ты даже не представляешь! Мне придется уехать отсюда, бросить своих родителей, друзей, наш город – всё! И это навсегда! Представляешь, навсегда!
Чтобы унять истерику, я крепко обнял ее и поцеловал в губы...
Когда приехало такси, на улице уже светало.
Да, изнурительным выдался девичник... Интересно, он у всех такой, или это ей так повезло? В наше время подобных мероприятий не устраивали, может быть, и к лучшему.
– Прощай, Элина... счастья тебе.
Я открыл дверцу автомобиля и помог ей сесть.
– Прощай, Гоша, – сказала она и тихо добавила: – Другого раза больше не будет...
* * *
Прошло два года. Жизнь текла своим чередом, коммерция кое-как продвигалась, давая нам возможность время от времени «щупать курочек». И вот сидим мы снова в сауне, потягиваем пиво и ждем девиц.
– А кто хоть будет, ты их знаешь? – спросил я Артура.
– Не-а, мне их телефон кум дал, сказал, что очень даже ничего...
Внезапно в дверь апартаментов постучали. Вошла банщица и следом за ней еще две девушки – высокая блондинка и брюнетка чуть пониже. Артур бросился их встречать, а я так и остался неподвижно сидеть в кресле. Я не мог поверить своим глазам: это была она.
В ту же секунду в голове моей пронесся вихрь воспоминаний, и только одна фраза никак не вылетала из нее. Она вертелась, будто старая заевшая пластинка, повторяясь вновь и вновь: «Другого раза больше не будет...»
Любовь по расчету
Недалеко от центра нашего городка рядом с новыми девятиэтажными домами был овраг. В глубине его еще мальчишками играли мы в индейцев, забивали трубку мира и впервые в жизни пробовали пиво. В том месте, где овраг расширялся и подходил к дороге, сколько себя помню, стоял пивной ларек, служивший местным очагом культуры. В советское время очередь в подобные заведения не иссякала никогда и соперничала разве что с очередью в универмаг, когда там «выбрасывали» югославские сапоги.
Шло время. Неожиданно случилась перестройка, которая расшевелила наше застойное болото и круто изменила жизнь ларька. Он будто встрепенулся весь, помолодел, подкрасился и даже обзавелся открытой площадкой. Но главные изменения произошли внутри. Новый хозяин решил, что можно извлечь дополнительную прибыль, продавая не только пиво, но и шашлык. Да-да, обыкновенный шашлык. Но в этом месте он был не совсем обычным: хозяин лично выбирал мясо и пристально следил за всем процессом, поэтому шашлык получался просто сказочный!