О чём поёт русский. Гражданская лирика
Шрифт:
Ведь всех херувимов постигнет беда —
Им божьей росой кого метить тогда?
Собака лает, ветер носит
Собака лает, ветер носит.
По всей округе слышен брёх,
Наружу рвущийся от злости
На блох, что носит Кабысдох.
Когда-то грелку он дербанил,
Жил как на туте шелкопряд,
Теперь с одной ногою в бане
Обрёхивает всех подряд,
Кто в дом проходит, где бывало
Некоронованный король
С
Играя королевы роль.
А нынче в роли реваншиста
В дом возвратиться он грозит,
А пёсик белый и пушистый,
Хоть псиной от него разит.
Собачек злобных и горластых
Ругать огульно не резон.
Подобное встречаем часто
У наших звёзд и примадонн.
Сдержать себя у них нет мочи,
Что сволочи — совсем не факт…
Одно меня печалит очень,
Что далеко им до собак.
2011
Умеет мой хозяин жить
Умеет мой хозяин жить.
А как он жрёт, а как он жрёт…
Его хоть впору выносить
Хвостом вперёд, хвостом вперёд.
Не пальцем деланный, небось,
Где скрасть — пронырливый хорёк.
Вот уж кому чужая кость
Не поперёк, не поперёк.
Хозяин мой не изувер,
Но лапу в пасть к нему не ложь!
Хоть вовсе он не бультерьер,
Но как похож, но как похож.
Всяк выбирает по себе.
Я выбрал и вовсю горжусь,
И чем короче моя цепь,
Тем ближе я к ботинку жмусь.
Грех на хозяина роптать,
Пойду-ка лучше я поем,
А то ведь можно схлопотать,
Как надоем, как надоем.
Сам — из потомственных дворняг,
Привычно мне вилять хвостом
И выходить из передряг…
Он тоже связан со двором.
Особняком его сарай,
Прислуга там — ворюги сплошь…
Вот где, скажу, собачий рай,
Но, правда, я туда не вхож.
Кто жрёт похлёбку, а кто суп —
Расскажет брёх из-за дверей.
Какому псу что поднесут —
Ему, хозяину, видней.
Не в коммуналке — во дворце,
Не на пустой желудок спит.
На морде, то есть на лице,
С блаженной миною храпит.
Ему бы мину под кровать,
Чеку — к резинке от трусов,
Не всё ж другим кровь проливать…
Но это так я, с чужих слов.
А рассудить, отбросив спесь,
О чём мне думалось не раз,
Всё-то у них, казалось, есть,
А жизнь собачья, как у нас.
Плевать хотел я на харчи,
На Педи-гри и на лапшу.
Всё, что в душе моей кричит,
Я отбрешу, я отбрешу.
2010
Соловецкий
монастырьРоссии вечная тяжба!
Междоусобицы и ссоры,
Монахов строгие уборы
И конвоирная стрельба.
От брата прячущийся брат,
Суть бытия постигший в вере,
Гать пролагающий на север —
Тебе не повернуть назад.
Веками ты от тяжкой доли,
От новоявленных господ,
Свободу защищая воли,
Рядил крестами небосвод.
Гусей гогочущие стаи
Тебя болотами вели,
И Божьи храмы вырастали
На самом краешке Земли.
Но жизнь, как вор, с ножом у горла
Всё забирала наперёд,
Оставив горстке непокорных
Гранит да беломорский лёд.
Кайло, лопата и мотыга,
Скулящий ветер ледяной…
Обрящие свободы иго
Не знали участи иной,
И если приступ малодушья
Сомненьям открывал засов,
Зубовный скрежет — в бога, в душу —
Сливался с пением псалмов…
Кресты, кресты, как веры символ,
Держали крепко свой улов,
И облака текли лениво
Над маковками куполов.
За белые штаны Господни —
Молитвам праведным внемли —
Цеплялись пальцы колоколен,
Как руки грешные Земли…
Дождями с тучи ноги свесь…
Хлеб наш насущный даждь нам днесь.
Святыми выбранное место,
Душ просветлённых островки…
В народе страшную известность
Завоевали Соловки.
С реформы Никона далёкой,
Иным фанатикам в пример,
Трудом здесь правили пороки
На старовере старовер.
Стрельцы повинность отбывали,
За Софью мёрзли в холода;
Строптивых дюже — побивали,
Но чтоб до смерти — никогда.
От жизни не сбежишь хорошей;
Прикрытием иконостас…
Преступные всплывали рожи
Там, где Макар телят не пас,
И на молитвенных собраньях,
Поклонами занозя лбы,
Не ведали островитяне
Кто сосланным, кто беглым был.
Крамольный выдворенный брат
До смерти вписан в поминанье —
Из Соловецкого изгнанья
Обратно нет пути назад.
Но есть полярное сиянье,
Господня воля, Божий лик…
И в Соловецком послушанье
Смирен вчерашний бунтовщик.
Порывом ветра тьмы кромешной
Задуло свечи алтаря,
И над землёй, землёю грешной
Восстала алая заря.
Престол сместили иноверцы