О чем расскажет ветер
Шрифт:
– Спасибо. А ты чего позвонить вдруг решила? Сто лет не общались! Или… С отцом что-то? – теперь голос прозвучал испуганно.
– Если честно, то да, – призналась Юля и коротко пересказала мужчине свой разговор с Владимиром Павловичем.
– Ты думаешь, это уже все? Маразм? – тихо спросил Гена.
– Ген, я не врач, я не могу поставить ему диагноз. Но что-то с ним происходит. Ну не думаешь же ты, что ему на самом деле является Света!
– Да нет, конечно… Юль, я правда не могу сейчас приехать. Знаю, что это звучит некрасиво, да и вообще… Я ж говорил: жена в
Юля не нашлась что ответить. С одной стороны, она могла понять Генку, с другой – это его отец. Что, если он в очередной раз увидит Светку и его просто хватит удар? Или еще что-нибудь…
– Юль, помоги, прошу.
– Что я могу сделать? – поразилась девушка.
– Поговори с Алисой. Она классная девчонка, она не откажет!
– В чем не откажет?
– Попроси ее внимательней следить за отцом, приглядывать за ним по ночам, хотя бы первое время! А потом жена родит и я вырвусь к нему, что-нибудь придумаю! Скажи, что зарплату ей повышу!
– А если она испугается рассказов о призраке и вообще сбежит?
– Кто, Алиска? – рассмеялся Генка. – Нет, вот она уж точно ни в каких призраков не верит, я уверен! Ну так что, поговоришь?
– А у меня есть выбор? – вздохнула Юля.
– Спасибо! – поблагодарил мужчина. Тут из трубки раздался плач ребенка, и Гена поспешил проститься.
Юля убрала телефон с каким-то неприятным чувством, смутно напоминающим зависть. Гена младше ее не на один год, а вот – жена, дети. А у нее…
– Стоп! – одернула саму себя девушка. – Докатилась. Завидуешь. Ведешь себя как старая дева!
От этого словосочетания ее всю передернуло, девушка поспешно тряхнула головой, выгоняя Гену из своих мыслей, и пошагала по знакомой тропинке к родителям.
Мама, как всегда, встретила ее пирогами и тарелкой наваристого борща.
– Уф, все, мам, больше не могу! – Юля откинулась на спинку стула и расстегнула пуговицу на джинсах. – С твоими обедами я скоро ни в одно свое платье не влезу!
– Ты у меня так редко бываешь, что это тебе не грозит, – парировала Евгения Петровна, убирая со стола.
– Ну мам! Как тебе не стыдно? Я же почти каждые выходные приезжаю! – засмеялась Юля, целуя мать.
– Приезжаешь, приезжаешь, только все одна, – проворчала мама. – Когда нас с Женей своим познакомишь?
По лицу Юли пробежала тень, что не укрылось от зоркого взгляда матери.
– Что случилось? – насторожилась она. – Вы расстались?
– Пока нет.
– Что значит – пока?
– Возможно, скоро расстанемся, – туманно ответила Юля.
– Почему? Он тебе что, изменяет?
– Да никто никому не изменяет! – девушка встала и нервно заходила по комнате. – Просто… Нет, неважно!
– Важно! Я твоя мать, мне все важно!
– Мам, это правда неважно, – Юля улыбнулась и легонько коснулась волос матери, с грустью заметив, что седых становится все больше. – Ты мне лучше скажи, что ты знаешь о Владимире Павловиче?
– А что о нем знать?
– Ты его давно видела?
– Да нет,
заходила неделю назад. А что случилось?Пришлось Юле во второй раз пересказывать свой разговор с отцом Светки.
– Вот оно что… – покачала головой Евгения Петровна.
– Ты как будто и не удивлена?
– Ты знаешь, не особо. Давно уже поговаривают, что у Володи нелады с головой. Алиса соседке рассказывала, будто что-то не то с ним творится, да я и сама видела… Нервный какой-то, дерганый. Нет, в его возрасте и со всеми этими событиями это неудивительно, но вот что-то было в нем не то. Не могу объяснить. Я еще подумала, что совсем сдал Володя.
– Ужасно… – Юля закрыла лицо руками. – Мам, почему все так ужасно? Что, если он совсем с ума сойдет? Это несправедливо! Дядя Володя не должен закончить свои дни в сумасшедшем доме!
– Жизнь во многом несправедливая штука, дочь… – обняла ее мама. – Кому ты все время звонишь?
Юля и правда не выпускала из рук телефон, пытаясь дозвониться до Лены. Очень уж не понравился ей вид подруги, да и ее душевное состояние тоже. Юлю мучила тревога, и с каждым неотвеченным звонком она только росла.
– Лене звоню, а она трубку не берет, – честно ответила Юля, и мать тут же поджала губы.
Евгении Петровне очень не нравилась дружба дочери с Леной. Семью Абакшиных в поселке не уважали, да и за что же их было уважать? Родители всегда любили приложиться к бутылке, а уж когда последний из пятерых детей справил совершеннолетие, они и вовсе не просыхали. Дети тоже от родителей сильно не отличались – трое пили, младший учился на механика, но поговаривали, что он пристрастился к наркотикам. Лена была единственной нормальной из них всех, но это все благодаря Юле, вовремя вытянувшей ее из этого болота. И вроде бы все с ней теперь было хорошо, но Евгения Петровна все время ждала подлянки, все казалось ей, что ввяжется Лена во что-то плохое и потянет туда за собой ее дочь.
– И почему ты ей названиваешь? Неужели соскучилась?
– Мам, перестань, – попросила Юля. – Я знаю, что ты выдумываешь себе всякие ужасы, но мне давно не восемнадцать и даже не двадцать. Я взрослый человек, и у меня есть голова на плечах, поэтому я не дам себя втянуть в неприятности.
– Это единственное, на что я надеюсь, – махнула рукой мать. – На то, что у тебя голова на плечах, а не кочан капусты.
– Мам, прекрати. Лена просто… плохо себя чувствовала, вот я и беспокоюсь. А она трубку не берет.
– Может, спит, не переживай. Почему она никогда не приезжает? Когда она здесь была в последний раз?
– Не знаю. Года два назад, наверное. Она вообще раза три-четыре здесь была за все эти годы. Мам, а чего ты хочешь? Куда ей ехать? Ее родители не просыхают, ты это лучше меня знаешь. Боюсь, они и не помнят, что у них старшая дочь имеется.
– Приезжала бы чаще – помнили бы.
– Мам, вот ты прекрасно знаешь, что я права и Лену здесь никто не ждет, но все равно споришь. Из вредности и от нелюбви к ней. Между прочим, Лена помогает родителям! Она на свои деньги сделала у них маленький ремонт и часто передает продукты.