О черни, Путевые заметки

И если на премьере случайно никто из актеров не запнется в монологе, не свалится плохо закрепленная кулиса, не перегорит прожектор и не произойдет какая-нибудь другая авария, критика с похвалой напишет, что "режиссура была тщательной". Но это чистая случайность.

Однако прежде чем говорить о премьере, надо пройти чистилище репетиций.

ЧТЕНИЕ В ЛИЦАХ

Если вы намерены написать или уже написали пьесу, не советую вам ходить на ее первое чтение в театре.

Впечатление получите самое удручающее.

Собираются шесть-восемь актеров, все они выглядят смертельно усталыми, зевают и потягиваются. Одни сидят, другие стоят, и все тихонько кашляют. Во всеобщем унынии проходит с полчаса, наконец режиссер возглашает:

– Начинаем.

Изнуренный ансамбль рассаживается у расшатанного стола.

– "Посох паломника", комедия в трех действиях, - начинает режиссер скороговоркой.
– Бедно обставленная комната. Направо двери в переднюю, налево в спальню. Посередине стол и прочее. Входит Иржи Данеш...

Молчание.

– Где господин X?
– сердится режиссер.
– Что он, не знает, что у нас чтение в лицах?

– Репетирует на сцене, - хмуро бурчит кто-то.

– Ах, так! Тогда я буду читать за него, - решает режиссер.
– "Входит Иржи Данеш". "Клара, со мной приключилось нечто необыкновенное"... Клара!

Молчание.

– Черт побери, где Клара?

Молчание.

– Где госпожа Y?

– Кажется, болеет, - мрачно предполагает кто-то.

– Уехала на халтуру, - провоцирует другой.

– Мари вчера говорила мне, - начинает ктото, - что у нее...

– Ладно, я прочту за нее, - вздыхает режиссер и во весь дух, точно его подхлестывают, читает диалог Данеша и Клары. Никто его не слушает. На другом конце стола завязывается тихий разговор.

– "Входит Катюша..." - выпаливает, наконец, с облегчением режиссер.

Молчание.

– Слушайте, мадемуазель, - сердится режиссер, - будьте повнимательнее! Ведь вы Катюша?

– Я знаю, - отвечает инженю.

– Ну, так читайте. "Первый акт. Входит Катюша".

– Я забыла роль дома, - мило заявляет Катюша.

Режиссер произносит что-то страшное и сам отбарабанивает диалог Катюши и Клары в темпе, в котором дьячок читает заупокойную на бедных похоронах. Один только автор пытается слушать, никто не проявляет ни капли интереса.

– "Входит Густав Вчелак", - хрипло кончает режиссер.

Один из актеров спохватывается и начинает искать в карманах пенсне; найдя, он листает роль.

– Какая страница?

– Шестая.

Актер переворачивает страницу и начинает бубнить свою роль мрачным, замогильным голосом.

"Господи боже мой, - ужасается автор, - и это удалой бонвиван!" Режиссер, заменяющий Клару, и актер, играющий удалого бонвивана, обмениваются заунывными репликами, которые должны были быть искрометным диалогом.

– "Когда вернется ваш сурпуг..." - уныло произносит бонвиван.

– Супруг!
– поправляет режиссер.

– У меня здесь "сурпуг", - настаивает актер.

– Это ошибка машинистки. Исправьте.

– А пускай она переписывает как следует!
– обиженно говорит актер, царапая карандашом в тексте.

Агонизирующий ансамбль постепенно набирает ходу и, наконец, несется вскачь. Вдруг - стоп! в одной роли не хватает фразы. Снова стоп!

– здесь купюра: от слов "...была первая любовь" до "вы любите это блюдо?" Еще раз стоп: перепутаны роли... Поехали дальше. Косноязычно, торопливо, заунывно звучит текст "нетерпеливо ожидаемой новинки". Актеры, закончившие свою роль, встают и уходят, даже если до конца пьесы осталось три страницы. Никто не интересуется, чем кончится интрига. Наконец звучит последнее слово и наступает молчание - первые интерпретаторы взвешивают и обдумывают пьесу.

– А какое мне надеть платье?
– среди удручающего молчания восклицает героиня.

Автор, пошатываясь, устремляется прочь, подавленный уверенностью, что во всей истории театра не было еще такой скверной, безнадежно унылой пьесы.

РЕПЕТИЦИИ

Следующий этап - репетиции.

– Здесь двери, - режиссер тычет в пустое пространство,- вешалка - а это другие двери. Стул - это диван, а другой стул - окно. Вот этот столикпианино, а вот тут, где пустое место, - стол. Все. Вы, сударыня, войдете в двери и остановитесь у стола. Так, хорошо. В другие двери входит Иржи Данеш. Что за чертовщина, где опять господин X?

– Репетирует на сцене, - сообщают два голоса.

– Ну, так я изображу Данеша, - вздыхает режиссер и вбегает в воображаемые двери.
– "Клара, со мной приключилось нечто необыкновенное..." - Сударыня, сделайте три шага мне навстречу и изобразите легкое удивление. "Клара, со мной приключилось нечто необыкновенное..." Потом Данеш должен будет подойти к окну. Не садитесь, пожалуйста, на стул - это же окно. Итак, еще раз. Вы входите слева, а Данеш вам навстречу. "Клара, со мной приключилось нечто необыкновенное..." - "Отнюдь нет, отец мой, - читает Клара по бумажке, - я его не видела с утра..." Режиссер столбенеет.

– Что вы читаете?

– Первый акт, вторая страница, - спокойно отвечает Клара.

– Ничего подобного там нет!-кричит режиссер и вырывает у нее роль. Где это?.. "Отнюдь нет, отец мой..." Но это... Сударыня, это же из другой пьесы!

– Вчера мне прислали это, - безмятежно говорит сударыня.

– Возьмите пока пьесу у сценариуса и будьте повнимательней. Итак, я вхожу справа...

– "Клара, со мной приключилось нечто необыкновенное..." - начинает актриса.

– Это не ваша реплика!
– приходит в отчаяние режиссер.
– Вы сами Клара, а не я!

– Я думала, это монолог, - возражает Клара.

– Никакой не монолог. Я вхожу и говорю: "Клара, со мной приключилось нечто необыкновенное..." Итак, внимание! "Клара, со мной приключилось нечто необыкновенное..." - А какая у меня будет прическа?
– осведомляется Клара.

– Никакая! "Клара, со мной приключилось нечто необыкновенное!.." "Уте с табак трясло", - по складам читает Клара.

– Что-о-о?

– Тут неразборчиво...

– О господи боже мой!
– стонет режиссер.
– Там написано: "Что с тобой стряслось?" Читайте же как следует!