О Чудесах. С комментариями и объяснениями
Шрифт:
(…) Если кто-либо станет разбирать, в чем заключается приятность в обращении, которая всегда нравится, то он убедится, что она проистекает от естественного согласия между действием и тем внутренним настроением, которое, бесспорно, соответствует данному случаю. Нам не может не нравиться гуманный, доброжелательный и деликатный характер, где бы мы с ним ни сталкивались. Свободный дух, владеющий собою и всеми своими действиями, не низменный и не ограниченный, не высокомерный и не дерзкий, не запятнанный никакими серьезными пороками, – вот что пленяет каждого. Поступки, которые естественно исходят от такой благородной души, также нам нравятся, как ее подлинные внешние проявления, и, поскольку они являются как бы естественными эманациями духа и внутренней настроенности, они могут быть лишь свободными и непринужденными. В этом, мне кажется, заключается та красота, которая светится сквозь поступки некоторых людей, украшает все, что они делают, и пленяет всех, кто с ними соприкасается: постоянной практикой они придали своему поведению его форму, и мелкие выражения вежливости
Приятность в обращении (gracefulness) – можно было бы перевести как «грациозность», у Локка это аристократический идеал вдохновенного и учтивого общения, которое при этом воспринимается как полностью естественное. Добиться такой естественности человек, не получивший должного воспитания, не может.
Внутреннее настроение (буквально «темперамент ума») – так Локк называет первичные реакции на ситуацию, например, склонность возмущаться. Он говорит, что грациозность возможна только при согласии этого темперамента с действием, скажем, если человек, возмущающийся несправедливостью, сразу предпринимает против нее меры, или наоборот, восхищающийся благородством других людей, проявляет к ним щедрость.
Эманация – термин античного неоплатонизма, означающий буквально «истечение», непосредственное порождение природных явлений из высшей божественной природы, когда, к примеру, душа человека признается продолжением божественной души, как бы отпочковавшейся от нее или вытекшей из нее вовне. Учение об эманациях с трудом совместимо с библейским учением о творении, поэтому из европейской философии оно почти полностью ушло, но сохранилось как поэтическая метафора. Так и здесь слово употребляется в рамках риторически насыщенной физиогномики, когда выражение лица позволяет угадать внутренний настрой. Слову «настроенность» в оригинале соответствует disposition – расположенность, предрасположенность.
Светится – буквально, «сияет». Световые метафоры такого типа были обычны в церковной риторике эпохи барокко, поскольку они соединяли представление о норме с представлением о святости, которая окружена божественным сиянием, как мы знаем по нимбам или лучам в живописи и по библейской образности «сияющей славы Божией».
Вежливость – важное понятие, буквально звучащее как «цивильность» или «цивилизованность». Еще в «Тимее» Платона вежливость-цивилизованность соотнесена с грамотностью – кто умеет писать, тот умеет давать себе отчет в своих поступках, как с помощью письменности делают бухгалтерский отчет. Значит, поступки этого человека будут полны самоотчета и достоинства. Под такими незначительными выражениями вежливости имеются в виду улыбка и другие жесты телесного уважения.
Напротив, манерность есть неловкое и искусственное подражание тому, что должно быть непосредственным и непринужденным, и потому лишена той красоты, которая свойственна только естественному; ибо здесь между внешним действием и внутренним душевным настроением всегда существует разлад, обнаруживающийся в одной из следующих двух форм.
Манерность (в оригинале «аффектация») – как показано ниже, это понятие объединяет два явления, которые мы обычно считаем психологически различными: притворные эмоции и следование своим эмоциям. Для Локка манерность – это несвободное обращение с эмоциями, так как благородный человек умеет быть эмоционально отзывчивым даже в сложной ситуации и при этом контролировать эмоции. Признак несвободы – утрата контроля над ними, а значит, желание поспешно и суетливо имитировать эмоции, кажущиеся сейчас наиболее востребованными окружающими.
1. Или человек стремится надеть внешнюю личину такого душевного настроения, которого в действительности у него нет, и старается показать его с помощью искусственных приемов, но делает это так, что насилие, производимое им над самим собою, обнаруживается непосредственно. Так, люди стараются иногда казаться грустными, веселыми, любезными, не будучи таковыми.
2. Или же человек, вовсе не пытаясь симулировать несвойственное ему настроение, стремится лишь свое действительное настроение выражать в несоответствующем поведении: таковы в общежитии всякие искусственные движения и такого же рода действия, слова, взгляды, долженствующие выразить любезность и уважение к собеседникам или удовлетворение и удовольствие от их общества, которые, однако, не являются естественным и искренним выражением ни того, ни другого, а скорее свидетельствуют о каком-то внутреннем дефекте или заблуждении. В этих случаях часто большую роль играет подражание другим, причем человек не разобрался, что, собственно, привлекательно в них и что является только особенностью характера. Но всякое притворство, откуда бы оно ни проистекало, всегда неприятно; ибо мы, естественно, ненавидим все поддельное и осуждаем тех, кто ничем лучшим не может себя зарекомендовать.
Различие между привлекательным (graceful) и свойствами характера здесь принципиально – привлекательность – это надличностное свойство. Оно может передаваться от человека
к человеку. Так, подружившись с хорошим человеком, ты можешь стать таким же милым, как и он. Тогда как характер в человеке устойчив, например, храбрость, но подражать этому качеству, проистекающему не из нравственной высоты, а только из личных свойств, будет нелепым, такая храбрость скорее будет напоминать развязность или хвастовство, в любом случае будет выглядеть неискренне.Простота и безыскусственность натуры, предоставленной самой себе, гораздо лучше искусственной неприятной манерности и подобных заученных приемов плохой светскости. Отсутствие какого-либо светского качества или изъян в наших манерах, не отвечающих идеальным требованиям изящества, часто не замечаются и не вызывают осуждения. Но всякая неестественность нашего поведения бросает только свет на наши недостатки и всегда привлекает чужое внимание, отмечающее в нас отсутствие здравого смысла или искренности. Воспитатели должны следить за этим с тем большей тщательностью, что, как я уже отмечал выше, эта некрасивая черта бывает благоприобретенной: она создается неправильным воспитанием и свойственна людям, которые претендуют на хорошую воспитанность и не желают, чтобы их принимали за людей, не знакомых с правилами хорошего тона и приличия, принятыми в обществе. Этот недостаток создается, если я не ошибаюсь, манерой праздных увещаний тех воспитателей, которые сообщают детям правила и указывают примеры, не сочетая свои наставления с практикой, не заставляя своих воспитанников повторять данные действия в их присутствии с целью исправить то, что в них есть неуместного или принужденного, пока они не станут вполне привычными и непринужденными.
Как мы видим, Локк советует воспитывать вежливость на практике, приучая к соответствующему поведению, скажем, не только улыбнуться и поздороваться, но и завести светский разговор. В этой последовательности действий можно достичь непринужденности, тогда как человек, воспитанный лишь на словах, не свяжет вежливое приветствие и дальнейший подобающий разговор.
§ 67. Так называемым манерам, из-за которых детям столь часто достается и по поводу которых им приходится выслушивать столько благих увещаний со стороны мудрых нянек и гувернанток, по моему мнению, лучше обучать посредством примера, чем с помощью правил; в этом случае дети, если отстранить от них дурную компанию, будут гордиться тем, что они умеют держаться так же хорошо, как и другие, видя при том, что их за это хвалят и одобряют. Если же мальчик, вследствие некоторой небрежности в этом отношении, не умеет достаточно изящно снять шляпу или расшаркаться, то учитель танцев исправит этот недостаток и сотрет с него ту природную простоту, которую люди, во всем следующие моде, называют неотесанностью.
Простоту – строго говоря, plainness надо переводить скорее как «прямолинейность», метафорически означающую грубость и неуклюжесть, можно вспомнить осуждение такой грубости в народной культуре: «как аршин проглотил». Слову «неотесанность» отвечает в английском оригинале clownishness – из первоначального значения слова clown – мужик, деревенщина. Аристократизм Локка состоит в понимании изящества манер как системы жестов, а не просто внешней приятности.
Танцы, мне кажется, больше чем что бы то ни было, сообщают детям пристойную уверенность и умение держаться и, таким образом, подготовляют к обществу старших; поэтому я считаю, что танцам детей следует обучить возможно раньше, как только они становятся к этому способными. Ибо, хотя это искусство заключается в одной лишь внешней грации движений, оно, больше, чем что-либо другое, сообщает детям – не знаю каким образом – мужественные привычки и повадки. Но не следует, по моему мнению, мучить маленьких детей всякими другими мелочами и тонкостями светского этикета. <…>
Есть еще одно соображение, в силу которого главное внимание следует обращать на учтивость манер и знание света. Оно заключается в том, что способный человек зрелого возраста может сообщить молодому человеку достаточные сведения по любому из упомянутых предметов, даже если сам и не обладает в них глубокими познаниями: их можно почерпнуть из соответствующих книг, которые сообщат ему достаточные знания и превосходство, необходимые для того, чтобы указывать дорогу своему юному ученику. Но тот, кто сам мало знает свет и в особенности недостаточно воспитан, тот никогда не будет в состоянии правильно наставить другого в том и другом отношении.
Светскую воспитанность нельзя приобрести по книгам, прежде всего потому, что она включает в себя не только знания, но и некоторую легкость обращения с ними, дилетантизм в высшем смысле. Если можно изучить науки, то как можно выучить легкую благородную небрежность?
Этим знанием он должен обладать – знанием, которое вошло бы в его натуру благодаря практике и общению с людьми и продолжительному культивированию в себе того, что, по его наблюдениям, практикуется и допускается в лучшем обществе. Если он этим знанием не обладает, ему неоткуда будет заимствовать его для пользы воспитанника: даже если бы он мог найти подходящие трактаты по этому предмету в книгах, в которых затрагиваются все частности поведения английского джентльмена, то примеры его собственной неблаговоспитанности, коль скоро он сам воспитан недостаточно, сводили бы на нет все его уроки, так как невозможно, чтобы кто-либо вышел вполне воспитанным из грубой, невоспитанной компании.