О дружбе

Тиля с радостью восприняла новость о том, что Дирелл так и не вернулся, а сам Ллио подниматься наверх не собирается, и опрометчиво исчезла. За окном занимался серый зимний рассвет, стояла свойственная только этому времени суток тишина, не нарушаемая ничем, кроме таинственных поскрипываний дома. Ллио присел на край кровати. Во сне Тхар перевернулась на спину, а её тёмные волосы рассыпались по подушке. Ллио стал осторожно перебирать прядки, пытаясь выбрать ту, потеря которой не очень огорчит подругу. Накануне Ристан вернула ему раковину, выбрав к ней и цепочку. И сейчас на груди у Ллио притаился уже самый настоящий медальон, которому не хватало всего одной, но главной детали…

— Ллио, что ты делаешь? — сонно пробормотала Тхар, недовольно щурясь на эльфа.

— Стригу тебя налысо, — пошутил он и засмеялся, когда девушка резко села, хватаясь за голову. И тут же ойкнул, получив резкий пинок.

— Шути осторожней, — буркнула подруга, явно находясь в дурном настроении.

— Извини, — покаянно склонил голову Ллио. — На самом деле, только прядку хотел попросить, — он вытащил из-за ворота туники медальон и показал Тхар.

— Ой, здорово! — восхитилась она, светлея. — Хорошо как вышло!

— Да, — Ллио раскрыл медальон. — Только он пустует, а это неправильно…

Тхар резко выдохнула, поджимая губы. Потом отчаянно зажмурилась и разрешила:

— Режь! Только спереди откуда-нибудь и не очень длинную!

— Не бойся, я аккуратно, — Ллио мгновенно выхватил из-за пазухи ножницы, и нужная прядка вдруг как-то сама собой нашлась. — Ну вот и всё.

Тхар осторожно скосила на него один глаз, потом открыла и второй, глядя, как каштановая прядка аккуратно укладывается в нежно-розовой створке.

А потом Ллио с щелчком захлопнул медальон, опустил его за ворот и посмотрел на Тхар, расплываясь в широченной довольной улыбке. Девушка засмеялась, и он вслед за ней; потом Тхар уткнулась лбом в его плечо и со вселенской тоской в голосе "вспомнила":

— Пора вставать.

— Можешь поспать ещё, если хочешь, — тут же предложил Ллио, который сам с радостью последовал бы своему совету.

— Нет, — отклонилась Тхар, морщась и потирая лоб.

— Болит? — встревожился Ллио.

— Побаливает, — кивнула Тхар. — Не стоило пить вино. Ладно, — хлопнула она рукой по одеялу. — Пора нам уже вставать, собираться и ехать.

— Пора, — кивнул Ллио, вставая — неуклюжее оправдание Тхар ничуть его не обмануло.

Им удалось бесшумно разбудить Странника, умыться, собраться… но тут поднялась Виралина, и Тхар не смогла устоять перед предложением напоследок отведать любимых булочек, благо тесто к ним готово. Конечно, мать Радега разбудила его, и у Тхар не получилось избежать прощания с орком.

Седлая не слишком обрадованного ранним выездом Ветерка, Ллио поглядывал в их сторону; он не мог слышать, о чём говорит Радег — не позволяло воспитание. Но, покидая Заречный, Тхар была непривычно тиха и задумчива. Ллио предпочёл отнести это на счёт недосыпа, но когда Тхар на выезде неожиданно придержала Дружка и обернулась, бросив на город странный, беспокойный и растерянный взгляд, Ллио понял, что дело в словах орка. Но допытываться не стал, справедливо решив, что если подруга захочет, то сама ему расскажет.

Глава седьмая. О трудностях на пути к цели

Путешествие по Краевому проходило благополучно. Жителей здесь было немного, и часто целыми днями никто Тхар и эльфов не беспокоил. Тиля вовсю пользовалась обретённой свободой, прячась у Тхар, только когда подходило время.

Тхар быстро стряхнула напавшую на неё после Заречного задумчивость, об орке говорить не желала, зато с Ллио болтала с удовольствием. Юноша с облегчением ощутил знакомое единение, несколько ослабшее из-за вмешательства Радега в их дружбу; но теперь Тхар снова была всё время рядом, такая же неунывающая, по-доброму насмешливая и ненавязчиво-заботливая. Передвигались они быстро; кроме трёх верховых лошадей была ещё одна, которую вслух называли вьючной, а про себя, чтобы не сглазить — Тилиной.

Пожалуй, единственной всеобщей проблемой был щенок, которого Ллио решил забрать из Заречного. Отвоевал он это право едва ли не со скандалом: сколько Тхар ни доказывала, что везти с собой малыша будет мучением для них всех, Ллио не желал оставлять питомца. Ему чудились различные ужасы: убежит, заболеет, поранится — и бесполезно было напоминать, что в таком случае все заботы на себя с готовностью возьмут Радег с Вираленой и даже Дирелл. Нет, с упёртостью, которая время от времени не давала спокойно жить ему и окружающим, Ллио настаивал на том, что его дорогой припустошный волкодавчик отправляется с ними. В конце концов Тхар сдалась (остальные отстали ещё раньше) и согласилась с условием, что Ллио сам будет присматривать за щенком, чем юноша исправно и занимался всё свободное время.

А ещё он выспросил у Ванеллириана, какими именами называют волкодавов, и в итоге Малыш был на пятом месяце своей жизни переименован в Стража. И теперь Страж время от времени весело бежал по дороге, то отставая, то вырываясь вперёд. А когда уставал, отправлялся к Ллио, которому стоило немалых трудов научить пса сидеть смирно. Но всё это были несущественные заботы, добавлявшие в жизнь суетности, но не отравлявшие её.

Отравляли жизнь Ллио участившиеся головные боли Тхар. Он и раньше на протяжении их путешествия замечал, как девушка иногда, кривясь, прижимает ладонь ко лбу, но в последний месяц Тхар отговаривалась тем, что это не из-за Тили, виновато её падение с лошади. Странник, выслушав в очередной раз подобное жалкое оправдание, со вздохом возразил, что падение, ей, конечно, здоровья не прибавило, но все его последствия уже давно прошли. Тхар ничего не ответила, а Ллио догадался, что подруга просто не хотела их беспокоить.

И ужасно на неё обиделся. Разве друзья не для того и существуют, чтобы поддерживать в трудную минуту?! Неужели обязательно со всем справляться самой, если рядом есть кто-то, кто всегда готов помочь?! Но долго дуться на подругу не выходило, и Ллио решил, что лучше он позаботится о том, чтобы Тхар не испытывала никаких неудобств. Так что теперь Тхар ворчала по поводу излишней опеки. Вдобавок, девушка заразилась тревогой друга и, когда они выезжали на вершины холмов, привставала в стременах и пыталась разглядеть конец мыса за бурыми скалами, поросшими невысокими, скрюченными ветром деревьями, тёмные иголки которых не покинули зимой ветви и изрядно затрудняли обзор.

— Да когда уже этот остров! — то и дело буркала Тхар, хотя прекрасно знала, что они преодолели едва ли половину пути.

На Краевом не было прямого, широкого, утоптанного тракта, а лишь просёлочные дороги, временами вырождающиеся в каменистые тропы, на которых две лошади с трудом могли пройти рядом. И чем дальше, тем чаще. Вести разговор в таких условиях было трудно, природа, суровая, простая и холодная, не радовала глаз, и Тхар, а вслед за ней и Тиля всё больше и больше впадали в уныние. Странник невольно последовал их примеру; время, которое он не проводил с Тилей, эльф тратил на изучение записей слов Ллиора и на выяснение дороги у редких, угрюмых и крайне неразговорчивых местных жителей.

— Меня они вообще слушать не будут, — хмыкнула Тхар в ответ на намёк Ллио: почему бы девушке, прекрасно поладившей с множеством народов от сахези до орков, не поговорить с соплеменниками. — Для них женщина — пустое место. А смотрят на нас так подозрительно, потому что через одного — контрабандисты. Тайком переправляют в обход таможен товары, которые привозят на Последнюю землю корабли с того края света.

Ллио вспомнил карту мира: к югу от Сейкальского залива в открытом море протянулась цепочка островов, именуемых на эльфийском донельзя скучно и невыразительно: Южные камни. Очевидно, на человеческом это была Последняя земля. В Заречном юноша узнал, что на туда приходят корабли не только из соседних человеческих и орочьих стран, но из самого дальнего далёка — с того края света. Там, на другом конце земли, расположен материк, по слухам, не меньший, чем этот, там царит вечное лето, люди умеют летать как птицы, а корабли провожают смешные бесчешуйные рыбы, которые вылавливают упавших за борт и взмахом хвоста закидывают их обратно. Конечно, где-то в глубине души, у Ллио, как и у многих, очень многих, расположился мелкий противный циничный незнакомец, заявлявший, что это байки выдумщиков-моряков, но юноша мысленным щелчком отправлял нахала прочь и с удовольствием продолжал верить в сказку. И Здорово было бы однажды увидеть всё это своими глазами, а лучше всего — вместе с Тхар, но такой долгий морской переход наверняка окажется утомителен для девушки, да ещё и эти человеческие предрассудки…