О египетских мистериях

красоте, и независтливо предоставляет и передает ее следующим за собой родам.

Итак, эти средние роды образуют общее связующее звено между богами и душами, делают их соединение нерасторжимым, восполняют единую непрерывность сверху донизу, позволяют общности всего быть неразрывной, иметь самую лучшую слитность, соразмерную всему смешанность и путь вниз -от лучшего к худшему и вверх -от менее совершенного к высшему; они каким-то образом на равных основаниях отмеряют порядок и меру нисходящего от лучшего воздаяния и возникающего в менее совершенном его восприятия и полагают и делают все любезным и подходящим для всего, поскольку восприемлют причины всего этого от богов.

Так вот, не считай, что это разделение свойственно возможностям, действительностям или сущности, и также не обращай внимания на одно из этого, выделив его, но лишь распространив ответ в отношении божественных, демонических, героических и душевных особенностей, про которые ты задал вопрос, на все это вместе, ты тем самым придашь ему совершенство.

Далее, с другой точки зрения, стоит относить на счет богов все объединенное, сколько и каково бы оно ни было, твердо установившееся в себе, причину неделимых сущностей, неподвижную и потому мыслимую как причину всякого движения, превосходящее все и не имеющее с ним чего бы то ни было общего, так же как и мыслимое несмешанным, отделенным в бытии, в возможности и в действительности, и все подобное. То же, что уже разделяется на множество, в состоянии самого себя предоставить иному, восприемлет от иного предел в себе, способно в разделениях делимого наполнить и его, участвует в первичном

жизнесозидающем движении, имеет общность со всем существующим и возникающим, восприемлет от всего смешение, предоставляет от себя соединение со всем и распространяет эти особенности в пределах всех своих возможностей, сущностей и действительностей – и именно все это, правильно говоря, мы сочтем заложенным от природы в души ²³.

6. Стало быть, что же мы скажем относительно средних родов? Я полагаю, на основании ранее высказанного положение с ними совершенно ясно для всех. Ведь они восполняют нерасторжимую взаимную связанность предельных состояний. Впрочем, и это нужно тщательно исследовать в рассуждении. Так вот, я полагаю племя демонов в едином множественным, и несмешанно смешивающимся, и приобретшим сверх того все остальное, менее совершенное, в соответствии с идеей лучшего. А племя героев, в свою очередь, я называю ставящим впереди себя более подходящее разделение и множество, движение, смешение и тому подобное, а также восприемлющим свыше установленное и как бы укрытое внутри лучшее: я говорю про единство, чистоту, устойчивость, неделимое тождество и превосходство в остальном²⁴. Ведь и тот и другой из этих родов примыкают к соответствующему предельному состоянию: один -к высшему, другой -к низшему. Естественно, в соответствии с неразрывными родственными связями берущее свое начало от лучшего движется к худшему, а первоначально соприкасающееся с последним каким-то образом образует общность и с превосходящим. Впрочем, промежуточное можно было бы уразуметь и на основании этих первых и последних родов, причем в неповрежденном виде врожденным в равной мере и в бытии, и в возможности, и в действительности ²⁵. Итак, после

того как мы двумя способами совершили правильное различение этих четырех родов, в остальном, я думаю, ради краткости и поскольку представление о средних родах в некотором отношении совершенно ясно, достаточно показать только крайние особенности, средние же мы оставим без внимания как понятные на основании тех, тем самым некоторым образом вкратце определяя их для себя.

7. Один род -высший, превосходящий и всесовершенный, а другой-низший, отстающий и менее совершенный. Один может все разом, сейчас и единообразно, а другой – не все, не разом, не вдруг и отличным от неделимого образом. Один без нисхождения порождает и опекает все, а другой по природе нисходит и обращается к возникающему и управляемому ²⁶. Один, правительствующий и причинствующий, предшествует всему, а другой, зависящий от причины, от воления богов, извечно сосуществует с ним. Один, как единое острое лезвие, пронизал завершения всех действий и сущностей, а другой переходит от одного к другому и от несовершенства продвигается к совершенству. Далее, одному сопутствует высшее и неохватное, то, что превыше всякой меры и не имеет отношения к образу в том смысле, что не охватывается ни одним образом, а другой подчиняется и обстоятельству, и свойству, и тяготению, сдерживается стремлением к худшему и присвоением вторичного и, наконец, описывается многообразными, отличными от этих мерами. Стало быть, ум, владыка и царь сущего, и искусство созидания всего у богов присутствуют всегда в равной мере, совершенно и в достатке, как единое, в чистоте пребывающее в себе действие, а душа причастна уму делимому и многообразному, не уделяющему внимания заступничеству за целое, и сама заботится о бездушном, заключаясь то в одном, то в другом облике ²⁷.

По тем же самым причинам лучшим сопутствует сам порядок и сама красота, или если есть желание представить это именно так, то вместе с ними существует их причина, а душе свойственно всегда принимать участие в разумном порядке и божественной красоте. В первых постоянно присутствует мера всего, или соответственно его причина, а вторая ограничивается божественным пределом и частным образом участвует в нем ²⁸. Первых можно было бы разумно счесть достаточными для всего сущего благодаря причинствующей силе и власти, а вторая обладает некими ограниченными пределами, в рамках которых она может повелевать.

Поскольку различные особенности предельного таковы, то не может быть затруднений, как мы только что говорили, и в том, чтобы уразуметь и средние между ними особенности демонов и героев, из которых каждые близки к своему предельному состоянию, имеют сходство с соответствующим, отличаются по направлению к середине от того и другого, сплетая их в стройную общность и сами сплетаясь с ней в надлежащих пропорциях. Стало быть, пусть будут мыслиться такими особенности первых божественных родов.

8. Конечно, мы не одобряем того предлагаемого тобой их различения, при котором доказывается, что причиной ныне исследуемого расхождения является принадлежность этих родов различным телам, например богов -эфирным, демонов -воздушным, душ -земным ²⁹. Ведь эта самая принадлежность, словно принадлежность Сократа к филе в то время, когда он был пританом ³⁰, кладется в основу недостойным божественных родов образом -ведь все они являются независимыми и свободными сами по себе. И делать тела более важными при описании их собственных

первых причин-значит обнаруживать совершенное неразумие. Ведь они рабски прислуживают тем и содействуют в отношении становления. Кроме того, роды лучшего вовсе и не присутствуют в телах, но повелевают ими извне и, следовательно, не изменяются вместе с ними. Далее, они передают от себя телам все то благо, которое те в состоянии воспринять, а сами от тел ничего не приемлют, так что не могут получить от них и никаких особенностей. Ведь если бы они были телесными-как достояние тел, или как материальные образы, или как-то иначе, то, пожалуй, возможно было бы и им одновременно различаться в зависимости от различия тел. Но если уж они существуют отдельно от тел и сами по себе чисты, то какое бы могло возникнуть разумное различение, применяемое к ним на основании тел?

Кроме того, это рассуждение ставит тела выше, чем божественные роды, поскольку первые предоставляют лучшим причинам престол и обусловливают в них сущностные особенности. Следовательно, если кто-то связывает наделы, распределения и назначения управляющего с управляемым, то ясно, что он и господство отдаст лучшему. Ведь поскольку назначенное является таковым, то оно и получает подобный надел и обустраивает его само по себе, но не подражает природе его восприемлющего.

Так вот, применительно к отдельному -я имею в виду отдельную душу-с подобным следует согласиться. Ведь какую жизнь начала душа, прежде чем внедриться в человеческое тело, и какой готовый внешний облик сделала своим, такое и органическое тело имеет связанным с собой, как и сходную сопутствующую природу, которая воспринимает ее более совершенную жизнь ³¹. Что же касается лучших и как целое объемлющих начало, то в этом случае

худшее пребывает в лучшем, тела -в бестелесном, а творимое- в творящем, и все это направляется тем, что со всех сторон его охватывает. Итак, и круговые движения небес, изначально вложенные в небесные круговращения эфирной души, вечно существуют в ней, и души космоса, восходя к своему собственному уму, совершенно объемлются им и рождаются в нем изначально. И ум делимый, точно так же как и всеобщий, пребывает среди лучших родов. Таким образом, поскольку вторичное всегда обращается к первичному и лучшее всегда руководит худшим в качестве образца, то у худшего от лучшего возникают и сущность и образ, и последующее сперва пребывает в самом лучшем, так что от него присоединяются к худшему порядок, мера и само то, чем является каждое, но не наоборот, не от низшего у предшествующего ему возникают особенности.

Итак, тем самым доказано, что такое опирающееся на тела различение является ложным. Следовало бы, пожалуй, вовсе не иметь в виду ничего подобного. Значит, даже если ты придерживаешься такого мнения, то не стоит ложь слова. Ведь изобличить ее нелегко, и зря кто-нибудь изнуряет себя, если, предположив ложное, пытается опровергнуть его как не являющееся истинным. Ведь, в самом деле, каким же образом сама по себе бестелесная сущность может отличаться от каких-то тел, когда она не имеет ничего общего с причастными к ней телами? Каким образом, присутствуя в телах отличным от пространственного образом, она подвергается различению на основании телесных положений? И, не будучи подверженной разделению на основании частных ограничений подчиненного ей, каким образом она отдельно содержится в различных частях космоса? Что же, в самом деле, разве есть то, что препятствует богам проникать повсюду? И что сдерживает их

силу так, что достигает небесного свода? Ведь такое было бы действием более сильной причины, запирающей и ограничивающей их в неких областях. Даже истинно сущее, само по себе бестелесное, пребывает повсюду, где бы оно ни захотело, а уж божественное, все предержащее, если оно объемлется пусть даже и совершенством целого космоса и словно охватывается им в некоей части, то тем самым уступает телесному величию. Я же, со своей стороны, не вижу, каким образом сотворяется и оформляется здешнее, если никакое божественное творение и никакая причастность божественным образам не простирается через весь космос в целом.