О Личности. Книга эго

Помни, перфекционист скажет: «Ты не должен проявлять злость». Но где выход? Ты подавишь гнев, проглотишь его, он станет медленно отравлять твое существо. Возможно, у тебя и получится подавить его, но так ты станешь гневливым человеком – а это уже плохо. Вспыхивая лишь изредка, гнев выполняет свою функцию, он по-своему привлекателен, по-своему гуманен. Человек, не способный злиться, будет бесхребетником, слюнтяем.

Человек, не способный злиться, не сможет и любить – ведь и для гнева, и для любви требуется страсть, и она – одного свойства. Человек, не способный ненавидеть, не сможет любить; любовь и ненависть идут рука об руку. Такая любовь будет холодной. И помни – горячая ненависть куда лучше холодной любви. По крайней мере, она человечна – в ней есть накал, есть жизнь, есть дыхание.

А человек, утративший всю свою страсть, сделается скучным, блеклым, вялым, вся его жизнь будет заражена гневом. Он не станет давать гневу выход, так и будет его подавлять. Гнев начнет копиться, слой за слоем, сделав человека злобным. Посмотрите на ваших так называемых махатм и святых – они злые люди. Они думают, что подчинили гнев, – но что можно сделать с контролируемым гневом? Только проглотить его. Куда он денется? Он – твой, он – часть тебя, он так и останется невыраженным в тебе.

Стоит только дать гневу выход, как ты от него освобождаешься. А на смену гневу может явиться сострадание; только громы и молнии стихнут – ты снова в состоянии ощутить безмолвие любви. Существует некий ритм между ненавистью и любовью, гневом и состраданием. Стоит отбросить одно – другое исчезнет. Ирония заключается в том, что, независимо от того, что ты отбросил, ты его всего лишь проглотил. Оно станет частью твоей системы. Ты просто будешь злиться без причины, твой гнев будет иррациональным. Он будет читаться в твоих глазах, в твоей грусти, в твоей угрюмости, твоей серьезности. Ты утратишь способность радоваться.

Когда я предлагаю заменить совершенство тотальностью, я подразумеваю следующее: когда ты зол – прояви свой гнев тотально. Стань гневом, чистым гневом. Он по-своему привлекателен. И мир станет куда лучше, когда мы примем гнев как часть человеческой природы, как часть игры противоположностей. Не может существовать Востока без Запада, не может быть ночи без дня, а лета – без зимы.

Мы должны принимать жизнь в ее тотальности. В ней заложен свой ритм, присутствует своя полярность.

«The Revolution», глава 2

Глава 3 Успех

Я всегда мечтал о том, чтобы завоевать мировую известность, стать богатым и успешным. Можешь ли ты помочь мне в осуществлении моего желания?

Нет, сэр, нет и еще раз нет, потому что твое желание самоубийственно. Я не могу способствовать твоему самоубийству. Я могу помочь твоему росту и становлению, но не могу помогать в совершении самоубийства, не могу способствовать твоему самоуничтожению во имя иллюзорной цели.

Амбиции – это яд. Если ты хочешь стать более умелым музыкантом, я могу тебе помочь, но не помышляй о мировой известности. Если ты хочешь стать более одаренным поэтом, я могу тебе помочь, но не помышляй о Нобелевской премии. Если ты хочешь стать хорошим художником, я могу тебе помочь – я содействую творчеству. Но творчество не имеет ничего общего с обретением имени, славы, успеха и денег. И я не говорю, что если все это придет, то ты должен отказаться, если все это придет – чудесно, наслаждайся им. Но не позволяй всему этому руководить тобой: когда человек сосредоточивает все усилия на достижении успеха, как он может стать настоящим поэтом? Если его энергия будет направлена в политику – о какой поэзии может идти речь? Если человек пытается разбогатеть – как он может стать настоящим художником? Вся его энергия устремлена на то, чтобы сколотить состояние. Вся энергия художника должна быть сосредоточена на рисовании, оно – здесь и сейчас. Богатство может появиться когда-то в будущем – быть может, да, а возможно, и нет. Нет никакой гарантии, все в руках случая – и успех, и слава случайны.

Но блаженство не приходит по воле случая. Я могу помочь тебе испытать блаженство, ты можешь писать полотна и пребывать в блаженстве. Приобретешь ли ты известность, станешь ли вторым Пикассо – не в этом суть, но я могу помочь тебе рисовать так, что этому процессу позавидовал бы сам Пикассо. Можно полностью исчезнуть в своем творчестве – вот настоящая радость.

Эти мгновения – мгновения любви и медитации; эти моменты Божественны.

Божественный миг настает, когда ты полностью исчезаешь, – когда границы стираются, когда на время ты перестаешь существовать – есть только присутствие Бога.

Но помочь тебе стать успешным я не могу. Я не против успеха – позволь еще раз подчеркнуть, – я не говорю, что не нужно быть успешным, я не имею ничего против, успех – это замечательно. Я говорю лишь, что не следует избирать его в качестве мотивации, иначе ты упустишь живопись, упустишь поэзию, упустишь песню, напеваемую в этот самый момент, и когда придет успех, ты встретишь его с пустыми руками, потому что невозможно состояться при помощи успеха.

Успех не способен ничем тебя напитать – он лишен питательных элементов, успех – это обыкновенное бахвальство.

Просматривая свою жизнь на исходе лет, понимаешь, что имя и слава не важны, все, что имеет значение в конечном счете, – это то, как ты проживал каждое мгновение своей жизни. Была ли она наполнена радостью? Была ли она праздником? А в мелочах – был ли ты счастлив? Принимая ванну, потягивая чай, моя полы, бродя по саду, беседуя с другом, сидя в тишине со своей возлюбленной, глядя на луну или просто слушая пение птиц – испытывал ли ты счастье в эти минуты? Было ли каждое мгновение преображено сиянием счастья? Излучало ли оно радость? Вот что имеет значение.

Ты спрашиваешь, могу ли я помочь тебе в осуществлении твоего желания. Нет, ни за что, потому что твое желание – твой враг, оно уничтожит тебя. И однажды, когда ты наткнешься на библейское изречение: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» [4] , ты расплачешься от отчаяния, а после скажешь: «Теперь уже поздно что-либо менять. Слишком поздно».

Я говорю тебе: прямо сейчас еще не поздно, еще можно что-то предпринять: можно в корне изменить свою жизнь – тотально. Я могу помочь тебе совершить алхимическое преобразование, но не могу предоставить никаких гарантий в мирском понимании. Я гарантирую всяческий успех во внутренней жизни; я могу сделать тебя богатым – богатым, как любого будду. Ведь только будды богаты; люди, жизнь которых наполнена сплошь мирскими вещами, не являются истинно богатыми, они – бедняки, дурачащие сами себя и других, будто обладают богатством. Глубоко внутри в них скрыт нищий, они не стали истинными императорами.

4

Мф 16: 26. – Прим. перев.

Будда вошел в один город, правитель которого раздумывал, стоит ли выходить к нему и принимать у себя. Его премьер-министр сказал: «Если ты не примешь его, тогда прими мою отставку – я не смогу больше тебе служить». «Почему?» – удивился король, но его подчиненный был непреклонен – а без него король был никем, этот человек стал настоящим ключом к его могуществу. Он спросил, почему тот так настаивал, зачем ему принимать бродягу. А премьер-министр, человек преклонных лет, сказал: «Ты – нищий, а он – император, вот почему. Иди и прими его, иначе ты не достоин служения».

Король не стал возражать. Он нехотя отправился на прием. Но вернувшись после беседы с Буддой, он коснулся стоп старика, своего премьер-министра, и сказал: «Твоя правда, он – король, а я – нищий».