О-ля-ля! Французские секреты великолепной внешности
Шрифт:
Забавно, но моя подруга поселилась именно там, где вполне могли бы комфортно чувствовать себя ее голландские предки. Именно об этом я и думаю, глядя из окна машины, любуясь зеленью и сочетанием зеленого и желтого, которое пришлось бы по сердцу Ван Гогу: по зеленым полям разбросаны золотистые стога.
– Как красиво! – шепчу я, и Марджи согласно кивает.
А потом она продолжает разговор, который мы начали при встрече на вокзале Лилль-Фландр два дня назад:
– И не забывай. Франция – это не Париж! А Нью-Йорк – это не Америка!
– Да, но там живут француженки! Они более романтичны, чем американки, верно? А какие они устраивают ужины! А какие у них духи! А белье! Ooh la la!
Марджи смеется надо мной и моим увлечением всем французским.
Когда мы подъезжаем к дому Марджи, становится темно. Мы оставляем машину рядом с огромным
Я говорю Марджи, что ей стоило бы открыть здесь магазин, только мы никак не можем решить, какой именно. Может быть, курсы английского языка? Все в городе знают, что Марджи говорит по-английски. Однажды ей позвонил маленький мальчик и со страшным французским акцентом пробормотал: «Хелло! Май нейм из Инглиш!»
Мы с Марджи проходим в дом, и она начинает готовить ужин на двоих. За готовкой она рассказывает мне, как познакомилась с соседскими детьми.
– Несколько лет назад я решила устроить Хэллоуин и познакомиться с местными детьми. Я не стала одеваться ведьмой, потому что Морбек славится ведьмами – в Средние века их здесь даже сжигали. Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь счел меня ведьмой. Один из мальчиков знал меня, потому что в Хэллоуин, когда дети стучатся в двери и требуют угощения на праздник, я отвечала им по-английски, что привело детей в полный восторг.
Без эмоций нет красоты.
Но мне все равно страшно хотелось устроить праздник. Французы отмечают Хэллоуин тогда, когда им удобно (очень типично!), не привязываясь к 31 октября. Когда 31 октября пришлось на такой неудобный понедельник, я закупила целую кучу конфет – и осталась ни с чем. (А когда дети, наконец, пришли, без костюмов и очень поздно, я просто крикнула им: «Halloween, s’est termin'e!» [25] , и они все поняли. С тех пор подростки стали очень вежливы со мной и каждый раз здороваются!
25
Halloween, s’est terminee! (фр.) – Хэллоуин закончился!
В этом году я пришла домой на Хэллоуин около пяти вечера, зайдя по пути в супермаркет. Выходя из магазина и направляясь к машине, я услышала где-то далеко от себя (должна добавить, что это было в нескольких милях от моего дома) детские голоса. Мальчишки ехали на велосипеде и кричали мне: «Мадаааам, мадааааам, Хэллоуииииин, Хэллоуииииин». Черт! Я вернулась в магазин и купила на двадцать евро всяких сладостей. Потом помчалась домой и устроила настоящий праздник. Так что, думаю, я тут уже прижилась.
Мы посмеялись над этим за ужином, к которому Марджи приготовила великолепного лосося с салатом. И мы предались воспоминаниям. Я познакомилась с Марджи в 1977 году, когда мы обе учились литературному мастерству в Нью-Йоркском университете. Она была настолько высокой и стройной, что вполне могла бы стать фотомоделью. Она носила прелестную, задорную прическу и обладала потрясающим талантом. Хотя Марджи на два года старше меня, мы подружились. В то время она писала роман о своем опыте выступлений в жанре «стэнд-ап». Она меня просто очаровала. Мы стали настоящими подругами. Я даже попросила ее быть подружкой невесты на моей свадьбе. Мы дружили всегда – и когда были замужем, и когда развелись, и когда я в 2005 году вновь вышла замуж. Нашу дружбу скрепило одно событие. 31 декабря 1983 года я была беременна, причем «глубоко» беременна: роды должны были состояться еще за две недели до этого. Моя акушерка сказала, что не сможет мне помочь, и, если роды не начнутся до 1 января, мне придется ехать в больницу. Она посоветовала попробовать
принять касторку. И вот накануне Нового года я изо всех сил старалась родить и для этого купила бутылку касторки. Мой муж и Марджи пили шампанское и отмечали приход 1984 года, а я выпила несколько столовых ложек этой невероятной гадости.И знаете что? Марджи тоже выпила ложку касторки за компанию! Как настоящая сестра! И она согласилась со мной – гадость ужасная! Мы безумно хохотали. Прошло уже тридцать лет, а мы все еще смеемся, вспоминая тот день.
Вечер продолжается. Мы сидим за роскошным ужином на кухне, а кошки крутятся вокруг наших ног. Становится все тише и тише. Мы чувствуем, что можем располагать всем временем мира. Меня всегда восхищает умение ценить самые обычные моменты. И я понимаю, что Марджи стала гораздо больше француженкой, чем ей кажется. Мы пьем чай, а потом Марджи показывает мне мою комнату наверху. Только прежде я должна увидеть ее новый плащ. Очень простой, очень элегантный черный плащ с большими черными пуговицами и мягким воротником. А потом Марджи показывает мне плащ, который она носила до этого, тоже очень красивый. Плащ от парижского бренда Et Dieu Crea la Femme – фирма получила название в честь фильма Брижит Бардо «И Бог создал женщину».
Марджи предлагает мне его примерить. А потом говорит, что ей хочется его мне подарить.
– Это очень хороший французский модельер, – говорит она.
Плащ сидит прекрасно. Он немного длинноват, но не слишком. У него такие красивые пряжки – настоящее чудо! А мягкий материал кажется очень теплым и удобным. Мне нравится плащ, и дело не только в ткани. Марджи носила его в дождливые дни, и плащ до сих пор сохраняет ее ауру. Если я возьму плащ с собой, то заберу частичку Марджи. И я соглашаюсь. Я возьму этот плащ. А потом я дарю ей мой маленький классический плащ, купленный в Target, который ей всегда нравился. Какой прекрасный модный обмен!
В экспатах есть нечто интересное. Они не так уж и очарованы французами. Они твердят: «Да, да, все прекрасно, они любят вино, еду, красивых женщин, но попробуйте-ка вызвать мастера, чтобы починил антенну!» Экспатом быть нелегко. И не только потому, что они видят трещинки в la vie en rose [26] . Приезжая в Америку, они не могут не сравнивать ее с Францией и обнаруживают, что Америка-то не выдерживает сравнения. И они возвращаются во Францию, чтобы снова начать скучать по Америке. «Удобство! Прямолинейность! Арахисовое масло!»
26
La vie en rose (фр.) – жизнь в розовом свете.
Ну да, и, конечно же, их американские друзья и родственники.
Они заблудились где-то посередине. Они нигде не чувствуют себя по-настоящему дома. Конечно, это относится не ко всем экспатам, но к некоторым из них наверняка.
Мне кажется, что должен существовать способ примирить разные культуры. Я знаю это по себе. Мне хочется сохранить в себе что-то французское и забрать это домой. Я хочу возвращаться сюда дважды в год и работать над своим французским. Я хочу учиться у французов и возвращаться к своим корням, но при этом я хочу быть американкой.
Я уверена, что если бы не была американкой, то все французское не показалось бы мне настолько привлекательным, как кажется сегодня. А если бы я была француженкой, то американцы наверняка казались бы мне страшно интересными.
Ведь только что продавщица в Sephora сказала мне:
– О, мне так нравится американский акцент! Он такой симпатичный!
На следующий день Марджи уходит на работу – она преподает в университете, – а я отправляюсь за покупками. Мне нравится делать покупки в Лилле. В Париже мне казалось, что мне ничего не подходит, и я не воспринимала себя шикарной женщиной. Но в Лилле я чувствую себя прекрасно. Здесь есть все большие парижские магазины – Galerie Lafayette, Printemps и C&A (хотя это немецкий магазин), и испанская Zara, и британский H&M. Надеюсь, вы поняли – я иду за покупками. В общем-то, покупаю я немного. Во-первых, я – женщина экономная. Во-вторых, мне нужно помнить о своем багаже. Нелегко затаскивать чемоданы в поезда, метро и самолеты, поэтому я себя сдерживаю. Чаще всего я просто фотографирую то, что мне нравится. Я хожу из магазина в магазин, делаю снимки и борюсь с соблазном купить все.