О Милтоне Эриксоне

В технике левитации руки — “Ваша рука поднимается выше, и выше, и выше” — ваш голос тоже повышается. Он может быть той же тональности, но забирается все выше и выше, и вы строите предложение не только словами, но и голосом. И час­то, если субъекту не удается отреагировать на левитацию руки, вы можете начать двигаться выше, и выше, и выше, и субъект может откликнуться на повышение вашего голоса. Аудитория об этом ничего не знает. Зрители обращают внимание только на слова. И затем, если левитация руки все же не удается субъек­ту, вы можете повысить тон своего голоса. Вы можете повышать его (демонстрирует, как повышается голос), и повышать, до преувеличения (характерное для него выражение). Сам я не могу делать это хорошо, но те, у кого есть музыкальный слух, делают это автоматически. Они не знают об этом, но если вы прислушаетесь к достаточно компетентному человеку, то заме­тите, как он меняет свой голос и повышает его тональность. Так что это феномен, доступный наблюдению. А для других он не заметен и даже пренебрегаем ими, так что у вас в запасе множество способов воздействия.

И когда вы как терапевт говорите своему пациенту: “Вы мо­жете забыть обо всем этом” — что вы сделали? Вы говорите с пациентом. “Вы можете забыть обо всем этом”. (Он поворачи­вает голову). Вы говорите обо всех этих вещах, которые где-то там. О том, что уже не имеет отношения к пациенту. Вы уби­раете это. Люди так охотно реагируют на это. Фокусник отвле­кает ваше внимание; он достает кролика из складок своей ман­тии и сует его в шляпу, пока вы наблюдаете за какими-то его несущественными движениями. Это техника перемещения — на голосовом уровне и на словесном уровне. Никто этого не заме­чает, но подсознание замечает. (Здесь, несколько отклоняясь о темы, он обсуждает приучение детей к гигиене в терминах со­знательного обучения делать это в ванной комнате).

Хейли: Вы делаете акцент на том, что это она выполняет всю работу. Что в ее поведении подтолкнуло вас к решению исполь­зовать этот прием?

(Часто гипнотизер, чтобы ободрить трудного субъекта, пред­лагает ему все делать самому. Предложение заключается в том, что именно субъект будет в ответе за происходящее, а гипноти­зер будет лишь следовать за ним. Обычно это считается особым приемом, но есть гипнотизеры, принимающие этот прием за фи­лософию и рассматривающие гипноз как ситуацию, за которую отвечает субъект. Порой неверно понимаемые приемы становятся “школами”. В данном случае я предположил, что, раскрепощая субъекта, он недирективно воздействовал на всю социальную ситуа­цию, добиваясь большей раскрепощенности и от других субъектов.)

Эриксон: Это делалось, чтобы другие субъекты не поняли, что, даже ожидая своей очереди, они реагируют на все, что я говорю первой девушке. И я направил их внимание на нее, на нее одну, чтобы они не заметили, что происходит с ними сами­ми. Потому что, когда вы знаете, что вас скоро будут гипноти­зировать, вы и настраиваетесь на определенную волну. Вы зна­комы с доктором Б.? Когда я встретил ее в первый раз, вес ее был значительно ниже нормы; она была робкой, неуверенной и как будто чем-то напуганной. Она участвовала в семинаре. Я оглядел всю аудиторию и наметил доктора Б. как субъекта де­монстрации. Я поставил на сцену шесть стульев, выбрал пять добровольцев, затем сказал: “Нужно, чтобы этот шестой стул тоже кто-нибудь занял. Может быть, вы?” Этот вопрос был за­дан доктору Б. Я сказал несколько слов первому субъекту и от­пустил ее со сцены. На сцене осталось два пустых стула. Мож­но было видеть, как доктор Б. осознавала, что она будет субъектом. Процесс был медленным. На сцене осталось пяте­ро, затем четверо, затем трое, затем двое. Я отпустил четве­рых. (Неразборчивая фраза). Все те, кого я отпустил, сели сбо­ку от меня. Так что стало очевидно, кто сейчас будет субъек­том. И доктор Б. оказалась очень внушаемым субъектом. Она не знала, что основной частью моей техники внушения было то, что я отпустил других субъектов. Люди не осознают таких вещей. А тамада и затейник осознают. Так работает фокусник. И все мы этому учимся.

Другой важный момент — вы различаете звуки. Младенец впервые слышит звук. Он не знает, откуда этот звук исходит. Но постепенно вы учитесь различать звуки, идущие снизу, сверху, сбоку, спереди, сзади — отовсюду. Только вы не осоз­наете, что делаете это. Вы — в комнате, и что-то чувствуете, и смотрите вверх. Как вы поняли, что нужно смотреть туда, а не сюда? И вы видите, что другие делают то же самое. Определе­ние местоположения звука очень важно, и, поворачиваясь во время работы, я использую это. Я уже упоминал, что был бо­лен. И я очень внимательно следил за ситуацией. Поворачивал­ся я медленно, рассчитанно, и голос мой перемещался по боль­шой площади. Однако объяснить это той аудитории было труд­но, потому что они не могли понять важности использованного приема. Но я знал, что это важно. Я знал, что очень болен и будет лучше, если я буду очень осторожен, направляя внимание пациента — и зрительное, и слуховое. Причем делая это пре­увеличенно подчеркнуто. Мое поведение было во многом наро­чито подчеркнутое.

Э.: А сейчас я собираюсь вас удивить, но это нестрашно. (Эриксон берет ее за лодыжку и снимает ее ногу с ноги.) Я буду очень, очень осторожен.

(Для гипнотизера настолько необычно прикасаться к лодыжке женщины, что это заслуживает отдельного комментария. Гипноз затрагивает один из наиболее важных вопросов человеческой жиз­ни: в каких пределах я позволю другому иметь надо мной власть? В самой природе власти заложена угроза эксплуатации одного челове­ка другим. Но власть привлекает и ощущением защиты и заботы со стороны другого человека. Эриксон в работе с гипнозом обыгры­вал оба аспекта власти. Он ускользает от власти, говоря молодой женщине, что именно она будет проводить всю гипнотическую ра­боту, в то время как он с удовольствием понаблюдает за этим. Затем он говорит, что собирается ее удивить, но будет осторо­жен. Перед этим он пообещал, что с ней может произойти лишь дозволенное. Комбинация угрозы (мужчина, прикасающийся к ее ло­дыжке) и защиты (когда он говорит, что будет осторожен). Со­четание защиты и угрозы усиливает любое взаимодействие. Об­суждая этот момент, Эриксон придерживается своей уникальной точки зрения.)

Эриксон: “Я буду очень, очень осторожен”. И как раз тогда, когда я касался ее ноги. В фильме этого не видно. “Я буду очень, очень осторожен”. Сразу же за “осторожен” следует мой контакт с ее ногой. Итак, кто же должен быть осторожен: я или она? Состояние замешательства играет мне на руку. Вы замети­ли, что она даже не успела понять: “Зачем он коснулся моей ноги?” Она вынуждена начать со слова “осторожен” и с докто­ра, а не со значения прикосновения.

Хейли: Почему Вы захотели передвинуть ее ногу?

Эриксон: Я хотел показать зрителям, что незнакомец перед лицом большой аудитории может взять женщину за ногу и выз­вать каталепсию. И сделать это без предварительного обсужде­ния, легко и естественно. Потому что, обучая людей гипнозу, ты хочешь научить их тщательности, небрежности, не показы­вая им, насколько это случайно или неслучайно. Насколько это продуманно.

Э.: И вам удобно?

Эриксон: “И вам удобно?” Да, очень удобно. Кивает утверди­тельно. Другие этого не понимают и не замечают. Но всю свою жизнь мы вынуждены реагировать на такие вещи, только не зна­ем об этом.

Э.: И вы можете снова кивнуть головой. Вы знаете, как обык­новенный человек кивает головой? На самом деле не знаете, а они кивают вот так (быстрое движение головой вверх-вниз). А вы ки­ваете вот так (медленно кивает).

Эриксон: Она кивнула. А сейчас посмотрите внимательно. Она кивнула, и за этим движением последовало повторное по­качивание. В обычном бодрствующем состоянии, кивнув голо­вой, вы останавливаетесь. В состоянии гипноза вы киваете го­ловой с удобной для вас скоростью, а затем следует небольшое покачивание, которое говорит опытному наблюдателю, на­сколько глубоко вы погружены в транс.

Э.: Вы не знаете, о чем я говорю, но все в порядке. А сейчас ваша рука поднимется к лицу. (Эриксон поднимает ее руку). И вы действительно не знали, что это так легко, не правда ли? И когда рука коснется лица, вы сделаете глубокий вдох и уснете еще креп­че, еще глубже.

Эриксон: “Вы сделаете глубокий вдох и уснете еще крепче”. Если вы делаете первый шаг, можете сделать и второй. Поэтому вы подчеркиваете первый шаг словами: “Когда рука коснется лица, вы сделаете глубокий вдох”. Упор на втором шаге, и субъект может спокойно сделать первый шаг, не понимая, что он, таким образом, вынуждает себя сделать и второй шаг.

Э.: И вы не знали, что это будет так легко, правда? И что это так сильно отличается от сценического гипноза, правда?

Эриксон: И вы здесь немножко продвигаетесь, но это и так понятно.

Э.: Потому что вы понимаете, что именно вы это делаете. Вы знаете об этом, не правда ли? А я собираюсь попросить вас от­крыть глаза. (Она открывает глаза). Привет. Вы были в трансе?

(Эриксон начинает серию пробуждений субъекта. Каждый раз он ее будит так, чтобы внушить амнезию. Он говорит “привет” и задает вопрос, как будто она только что вышла на сцену. Это по­буждает ее реагировать так, словно она и в самом деле только что села на стул, и таким образом забывать обо всем, что перед этим случилось. Техника становится более ясной при последующих пробуждениях).