О моем перерождении в бессмертного

«Глаза Анны больше не излучали доброту, они были исполнены страха. Иногда, она могла просто заплакать посреди урока. Тогда ее перестали подкалывать, но как будто этого было мало. Кроме десятка учеников, никто не выразил ей свои соболезнования. Большинство старалось вообще не трогать девушку, будто ее не существует. Иримэ была единственной, кто действительно поддерживал ее. Я видел, как она впадает в отчаяние, не способная изменить хоть что-то. Вся та боль, что испытывала Анна, начала передаваться и ей самой».

«Дома, мы часто общались об этом, чтобы придумать способ как ей помочь, но в такой ситуации мы мало что могли сделать. Она пережила настоящий ужас, и ее раны излечит только время и близкие люди рядом. Поэтому Иримэ ни на секунду не отходила от нее в школе».

«Однажды, девушка снова заплакала на уроке. Вот только в этот раз, тот самый задира по имени Йонас, решил нарушить молчание и выдал что-то в стиле: как же она уже надоела. Только в грубой форме, естественно. По хорошему, учительница должна была сделать ему замечание, но зная статус его отца, и тот факт, что он спонсирует школу, она не сказала ему ни слова. Вскоре, почуяв безнаказанность, он стал снова задирать и оскорблять Анну. К нему подключились и остальные. Издеваться над горем казалось для них чем-то веселым. Хотя нет, скорее им было весело из-за того, что взрослые ничего им за это не делают. Ступать на запретную территорию, что может быть лучше для подростка? Терпение Иримэ было на грани в тот момент, но я смог успокоить ее».

«В итоге половина класса издевалась над бедной девушкой разными способами. Когда они заметили, что вербальное унижение не оказывает на Анну никакого эффекта, они перешли к физическим издевкам. Они стали якобы случайно толкать ее в коридорах, подставлять ей подножки, портить личные вещи, вроде тетрадей, книг, даже до портфеля и сменной обуви доходило. Иримэ старалась заступаться за нее, но в итоге стала изгоем класса, а мы с Нулом, общающиеся с ней, тоже. Вот только в отличие от эльфийки, мы ничего не делали и просто наблюдали… Тогда я считал, что оставаться нейтральным в данной ситуации лучший выбор. Если уж для нас время остановилось, значит рано или поздно нам в любом случае придется попрощаться с Анной. А вот сделай мы что-то неправильно, переступи мы дорогу не тому человеку, и все пойдет наперекосяк. Я снова стал трусом. Пожалуй, такова моя истинная натура. Как бы я не пытался измениться, она снова возвращается в моменты спокойствия. Если жизнь не подкидывает мне испытания, значит я непременно превращусь в плаксу, вот какой урок я вынес».

— Эй, Браун! — ударив по столу, выкрикнула Иримэ. — Если мы ничего не сделаем, она не выдержит! Аня все сильнее отдаляется от меня, мне кажется, она уже на пределе!

Мы снова обсуждали эту ситуацию дома, стараясь придумать решение.

— И что ты предлагаешь? — спросил он, попивая кофе.

— Если придурки не понимают нормального языка, я объясню им на языке боли!

— И твоя жизнь в этом городе тут же закончится. Ты согласна с этим? — спросил мужчина.

— Да плевать! Уедем и начнем новую в жизнь в нормальном месте!

— А твоя Аня, поедет с тобой? Или ты даже не подумала о ней? Может дело вообще не в ней и у тебя кулаки просто чешутся.

— Что ты, сука, сказал?! — чуть ли не подпрыгнула со стула эльфийка.

— Погоди! — пришлось успокоить ее. — Ты не прав, — повернувшись к мужчине, добавил я.

— Может быть, но это не отменяет того факта, что она сказала не подумав. Мы гости в этом мире, мы не можем выделяться. И ты не можешь рассказать ей правду о нас. Тогда что ты предлагаешь? Организация не будет выделять нам деньги на ее содержание. Я почти на сто процентов уверен, что они откажут, списав все на то, что мы не можем помогать каждому встречному.

— Папа, тебе не нужно всегда быть таким серьезным… — опустив голову, сказала Люми.

— Чего? — удивился Браун.

— Я знаю, что ты уже связывался с ними по поводу этой ситуации… Тогда зачем ты говоришь так, будто просто предполагаешь, что они откажут…

Так значит они уже это сделали… Черт!

— Это ведь ненормально… — упала на диван Иримэ. — Они создали страницу в соцсетях от ее имени, и пишут туда всякие глупости. А потом ходят и обсуждают это на переменах, будто это действительно делала она… Какой же бред…

— Может быть бабушка заберет ее к себе? Или просто перевестись в другую школу на крайний случай? — предложил я.

— Из разговоров с Аней я поняла, что ее бабушка та еще сука, для которой кроме бутылки вина нет ничего важнее в жизни… Она приехала сюда только на время и вскоре уедет.

— Главное, чтобы об этом не прознали остальные.

«Но они все равно как-то узнали».

— А перевестись в другую школу… Какой в этом смысл, если ей нужен аттестат именно этой школы, так как она лучшая в городе. Аня заслуживает только лучшего, так почему именно она должна страдать, пока эти тупоголовые кретины наслаждаются жизнью.

У меня были мысли о том, чтобы надеть маску, и подкараулить Йонаса где-нибудь ночью. Но во-первых, тогда вся полиция города активизируется и рано или поздно они смогут что-то накопать. В крайнем случае обвинят невиновного. Второй вариант заключался в просьбе к Нулу, чтобы тот сменил свой облик и избил его. Я лично обращался к нему, но он отказался. Он вообще не заинтересован в этой ситуации. Ему словно плевать на нее, он максимально абстрагировался и продолжает наслаждаться жизнью в своей компании, будто ничего и не происходит. Даже сейчас его нет на нашем домашнем собрании. Из-за этого Иримэ будто возненавидела парня. Но тому словно и до этого нет дела. Не знаю, что у него вообще на уме…

— Часть 3 —

— Аня попала в больницу… — этими словами меня разбудила Иримэ. — Аня попала в больницу, — на ее лице была видна легкая паника.

— Что случилось? Она что-то с собой сделала? — запереживал и я.

— Нет… Ночью ей стало плохо и она потеряла сознание. Скорая помощь увезла ее, и она только сейчас проснулась. Вот, написала мне, — эльфийка протянула мне телефон, чтобы я прочитал сообщение.

— Надеюсь, все будет хорошо…

— Ты съездишь со мной к ней? — с жалостливым взглядом, спросила она.

— Конечно… — протирая глаза, все еще сонным голосом ответил я.

— Замечательно! — девушка обняла меня и повалила на кровать.

***

Быстро одевшись, я даже не позавтракал. В такую рань автобусы еще не ездят, так что я повезу ее на скутере, который недавно купил Браун. Я катался на нем пару раз, так что знаю что к чему, но если меня остановят полицейские, могут возникнуть проблемы. Впрочем сейчас это не столь важно.

«Во время поездки Иримэ было немного страшно, и поэтому она плотно скрепила руки у меня на животе. Уткнувшись лицом о спину, она наверное и глаза закрыла. Я чувствовал теплое дыхание, чувствовал как ей некомфортно. К тому моменту мы уже какое-то время нормально не общались. Для этого было много разных причин, но пожалуй в каждой из них виновен я сам. Она никогда не абстрагировалась от меня, я сам это делал. Зачем? Нет, я не разлюбил ее. Просто я продолжал что-то искать. Счастье? Наверное можно это и так назвать… Тогда я считал, что просто быть счастливым из-за любви это не то, что мне нужно. Счастье должно быть многогранным, ведь людям свойственно привыкать к хорошему. Поэтому мне нужно больше… больше того, что приносит мне радость, больше того, из-за чего я смогу испытать то самое счастье. Простой любви недостаточно, ведь если бы в моей долгой жизни не было ничего кроме Иримэ, я бы сильно привык к ней. Я боялся, что это привыкание перерастет в отторжение. Что из-за этого в конце концов я отвернусь от нее. Поэтому я и ударился в учебу. Получив определенную профессию, я смогу быть счастливым просто работая, научившись хорошо играть в игры, я смогу испытывать счастье побеждая. Научивш… да сука…».

«Вспоминая об этом сейчас, я понимаю, насколько же ошибался. Чтобы испытывать счастье от чего-то, тебе не обязательно нужно в этом разбираться. Мне не нужно быть ботаником, чтобы мой дух трепетал от пейзажа цветочной поляны, и мне не нужно разбираться в еде, чтобы испытывать кайф от приема пищи. Но теперь, мне кажется, я понимаю в чем на самом деле была проблема. Я хотел так много, потому что мне всегда было недостаточно. Не способный найти счастье в мелочах, я гнался за чем-то невнятным, даже сам того не осознавая. То счастье, которое я якобы искал, всегда было у меня под носом, но я просто бежал от него, придумывая различные отговорки. Почему же так? Наверное, где-то в глубине души я считал, что недостоин этого. Я так и не простил себя за то, что остался жив после смерти родителей. В глубине души я считал, что я должен был умереть вместе с ними. Без них, маленький трус Оливер не смог двигаться дальше».