О, мой бомж

Иван Никифорович был редкостным трудоголиком, ненавидел длинные выходные и начинал работать с третьего января, а я как его личный помощник тоже должна была жить по его графику. В этом году я даже рада была, что у меня нет длинных рабочих каникул, в отличие от большинства граждан нашей родины. Иначе меня одолели бы печальные мысли.

Новый год я отметила отвратно. Отмечала в одиночестве, поедая оливье, сидя на диване перед телевизором. Я сама отказалась от того, чтобы ехать к матери. У нее новый муж, новая жизнь. Зачем портить им праздничное настроение своим кислым лицом? Подруги собирались вместе у Ленки, звали меня, но я сказала, что уезжаю из города. Лучше не идти, чем сидеть в уголке, страдая. Если быть честной, я надеялась, что в новогоднюю ночь раздастся дверной звонок, я отворю дверь – а там Он.

С Антонычем мы отдраивали его жилище до самого вечера. Маленькое помещение оказалось очень запущенным. Но мы справились с поставленной задачей на отлично, и получилось довольно уютно.

Одну Антоныч меня не отпустил, пошел провожать до дома. Аргументы, что я обычно добираюсь с работы и в более позднее время, он отверг.

– Праздники сейчас, народ гуляет, всякое может быть. А я за вас теперь так-то в ответе.

На крыльце мы тепло попрощались, Антоныч опять растрогался, и, не сдержавшись, неловко обнял меня. Краем глазам я заметила в кустах чью-то фигуру, которая сначала дернулась к нам, но потом отступила и скрылась в темноте.

Глава 17

Сегодня на улице было особенно холодно. Чтобы не превратиться в ледышку, я выбрала свитер крупной вязки из толстой шерстяной нити. Горло надежно защищал высокий воротник. Прихватив кружку свежезаваренного кофе, подошла к окну, окинула взглядом двор, тонущий в предрассветной серости. На детской площадке различила темную фигуру Антоныча, ловко орудующего широкой деревянной лопатой.

Допив кофе, поставила чашку в раковину. Нет времени на то, чтобы вымыть ее. Уже нужно выходить. После такого снегопада, как был прошлой ночью, пробки будут жуткими. Не хватало еще опоздать на работу.

В прихожей быстро натянула пуховик и теплую шапку, захватила с обувницы сумку и вышла в подъезд.

У крыльца ко мне подскочил Игорь. Это было так неожиданно, что я шарахнулась в сторону.

– Что-то ты долго сегодня. Я замерзнуть успел.

– Я тебя не ждала, - попыталась уйти, но он преградил мне дорогу.

– Зато я тебя ждал. Забыла? Я тебе время давал. Ты приготовила деньги?

– Отстань от меня. Я тебе не дойная корова, - прошипела сквозь зубы.

– Ты виновата, что я попал в такую задницу. Мне из-за тебя жить негде.

– Ты даже не можешь ответственность взять за свои поступки – покачала головой. И этого жалкого аморального человека я когда-то любила до дрожи! Теперь он вызывал лишь омерзение. Люди не могут настолько измениться. Значит, гнильца всегда была в нем. Просто я ее не замечала.

– Слышишь, ответственная ты наша, - взъярился Игорь, хватая меня рукой за шею как кутенка. – Гони деньги. Иначе тебе не поздоровится.

Он стал трепать меня, больно сдавливая пальцами шею. Попытки оттолкнуть его не принесли успеха. Игорь был сильнее.

– Отпусти, пожалуйста, - запищала я.

– А ну, отпусти ее! – раздался громкий окрик. – У-у-у, зашибу сейчас! – на Игоря несся Михаил Антонович, держа лопату наперевес.

Как ни странно, Игорь отошел в сторону и ухмыльнулся:

– Что, защитничка себе нашла? На старперов потянуло?

– Ты о чем, Игорь? – я вытаращила глаза от удивления. Это же надо до такого додуматься.

– А я видел, как вы вчера обжимались! Просто не стал портить вашу идиллию!

– Старпер не старпер, - Антоныч шагнул вперед, задвигая меня за спину. – А наваляю тебе сейчас по самые помидоры. – Он замахнулся лопатой на Игоря.

– Все, дед, не быкуй, - Игорь попятился, выставив ладони. – Ухожу, я ухожу! А тебе я еще отомщу, - он злобно посмотрел на меня. – Ты еще пожалеешь, что бабло зажала. А я…Я не пропаду, выкручусь как-нибудь.

Он развернулся и, размахивая руками, пошел прочь. По пути, завидев тачку с инструментом, опрокинул ее, громогласно выругавшись.

– Все в порядке? – Антоныч с беспокойством посмотрел на меня.

Я кивнула, едва сдерживая слезы.

– Не полезет к вам больше крысюк. Побоится. Я таких в жизни столько повидал. Только с женщинами и могут бороться, а как отпор получают – так лужу прудят.

– Спасибо вам, - сердечно поблагодарила старика.

– Не благодарите, Катенька. Я ж теперь как никак за вас в ответе.

– Я на работу побегу, а то опаздываю уже.

– Беги, девочка, беги, - едва слышно сказал Антоныч вслед.

Прошел месяц. Мой знакомец так и не объявился. Гадкое чувство, что меня использовали, все чаще преследовало меня. Иногда накатывало так, что хотелось плакать от жалости к себе. Я вообще стала какая-то чувствительная. Любое слово могло вывести из себя и вызвать слезы. Наверное, это все последствия того, как сильно я обманулась в своих ожиданиях.

Даже Михаил Антонович заметил, что со мной не все в порядке. Он купил дешевый кнопочный телефон и попросил меня оформить сим-карту и теперь звонил каждый вечер, спрашивал во сколько я возвращаюсь домой. Частенько он встречал меня у самой маршрутки и провожал до подъезда. Я не понимала, зачем он это делает, пока он не признался, что несколько раз нагонял Игоря со двора. Даже однажды пришлось пригрозить участковым.

Бывало, мы вместе пили чай или у него в каморке, или у меня, вприкуску вареньем и душевными разговорами. Старик рассказывал всякие байки о своей жизни, расспрашивал о том, как у меня дела, как прошел день. Общаться с ним было легко и спокойно. Будто бы вдруг у меня из ниоткуда появился родной дедушка.

Ковалева была довольна его работой. Несколько раз она лично его инспектировала, пытаясь поймать на какой-нибудь оплошности, но Антоныч знал свое дело. Он даже поделился с ней своими планами, какими цветами засадит по весне клумбы. А Вера Ивановна решила не говорить, что в обязанности дворника это не входит.

Каково же было мое удивление, когда Вера Ивановна пришла на день рождения Антоныча в его каморку с коробкой из кондитерской, перевязанной алой ленточкой. Я думала, что мы отметим его день рождения вдвоем, наготовила салатов, запекла курицу. Но, когда мы уже сидели за столом, в окошко кто-то постучал, а потом распахнулась дверь, и на пороге появилась Вера Ивановна в черном пальто, припорошенном снегом. В этот момент я жевала и чуть не подавилась куском курицы.

Вера Ивановна изменилась в лице, она замешкалась и отворила дверь, чтобы сбежать.

– Проходите, что вы холод запускаете?

Антоныч поднялся с табурета, подошел к гостье и помог снять пальто.

– Я пригласил еще и Веру Ивановну, - сказал он мне, словно извиняясь, что позвал кого-то еще кроме меня.

– Я не хожу на дни рождения к сотрудникам. У нас просто в этом месяце акция такая, - сказала она строгим тоном. – Вот тортик, - она поставила коробку на стол, а я обратила внимание на яркую помаду на тонких губах женщины.