О, мой бомж
Шрифт:
– Меня уволили, - со вздохом сообщила ей. Так проще, чем рассказать из-за чего мне пришлось написать заявление на увольнение.
– Но как же так?
Мама резала хлеб и выронила нож от неожиданности.
– Вот так. Я не соответствую требованиям нового руководства.
– Всегда соответствовала – а тут перестала! – она снова взялась за нож. – А я подозревала, что может быть что-то подобное. Новая метла по-новому метет. Вот только загнутся они без тебя, помяни мое слово, - слова мама сопровождала яростными взмахами ножа.
– Не загнулись
– Так сначала Иван Никифорович, Царствие небесное, был жив. Так и ты все время помогала, ночь-полночь, сидела на них батрачила, пока Даня спал. А теперь всё! Просрут фирму.
По мнению мамы все на моей, теперь уже бывшей, работе держалось исключительно на мне. И переубеждать ее в этом бесполезно.
– Что теперь делать будешь? На хорошее место тебя с маленьким ребенком не возьмут. Работодатели тоже не дураки.
– Не знаю, поищу что-нибудь попроще.
– А знаешь, не дури. Сиди дома, занимайся Данечкой.
– А кто кормить нас с Даней будет?
– А что не прокормим?
– Дядя Гера этому не обрадуется. Хватит с него того, что он кормит тебя.
– А ты на меня переключайся! – погрозила мне мама. – На мне полностью и дом, и дядя Гера. Работа ну никак в мой график не вписывается.
Я была благодарна маме, что она не упомянула то, что ей теперь приходится каждый день таскаться к нам, чтобы забрать Даню из садика и сидеть с ним до моего прихода.
Как я ни пыталась найти работу, у меня ничего не получалось. Я была готова идти даже кассиром в супермаркет, но меня не устроил график. Теперь оставалось идти в поломойки или к Дане в садик нянечкой. Но зарплата там такая, хоть плачь.
Деньги, которые мне передал сын Ивана Никифоровича, таяли. Просить у мамы, которая сама не зарабатывала, было бы большим свинством. Тем более я не была уверена, что смогу эти деньги вернуть.
Как-то я поделилась с Ковалевой своей проблемой и попросилась к ней в управляющую компанию.
– К себе не возьму, - заявила она, да так грубо, что у меня внутри все оборвалось. – Зарплата – говно. Коллектив – говно! Жильцы – говно! Ты же мне не враг, чтобы я тебе так жизнь портила. Знаешь, я по знакомым своим пошуршу. Может, где-то что-то и выгорит.
Вера Ивановна позвонила мне через несколько дней.
– А я тебе работу нашла! – кричала она в трубку, как все глуховатые люди. – Помощником директора строительной компании!
– Но я ничего не понимаю в этой сфере. Как я буду работать?
– Разберешься, - отмахнулась она. – Ты девочка умная. Зарплата там отличная. И начальство хорошее будет. Сын моей подруги с йоги. Он тебя не обидит.
Глава 27
Она стояла подобно призраку прошлого, вот только она была реальна. В отличие от меня она совершенно не удивилась неожиданной встрече. Смотрела на меня с настороженным любопытством. Либо она прекрасная актриса, либо она меня забыла. И не мудрено, если через нее проходит людей больше, чем через сотрудника в окошке МФЦ. Где уж тут всех упомнить.
– Виктор
Степанович?Сдержанно кивнул.
– Я к вам по поводу вакансии личного секретаря. Вера Ивановна сказала, чтобы я подошла именно к вам, а не в отдел кадров.
О, Вера Ивановна! Так вот как зовут зельевара моей матери.
– Все верно, - буркнул в ответ. – Екатерина…
– Сергеевна, - подсказала она.
– Так вот, Екатерина, Катенька, - попробовал ее имя на вкус. Судя по легкой тени, пробежавшей по ее лицу, такая фамильярность ей не понравилась. – Зайдите ко мне через пять минут для собеседования, и сделайте сразу кофе. Ноль сливок, один кубик сахара.
Она быстро осмотрелась по сторонам и, видимо, все же заметила кофе-машину.
– Эспрессо или американо?
– Американо.
По крайней мере, она не такая тупая, как ее предшественница, которая умудрилась принести мне растворимый кофе. Хорошо хоть не «три в одном».
Входя в кабинет, я нарочито громко хлопнул дверью, мотивируя Катю бежать отсюда, теряя тапки.
Вот мама, удружила. Я смотреть на эту гадину спокойно не могу. У меня стойкое чувство, что в ту ночь именно она меня поимела. А я-то, дурак, думал, что нас тогда вместе торкнуло, снесло голову напрочь, что разряд между нами прошел. 220 Вольт. Искрило как фейерверк. А оказалось, что у нее между ног ворота в Содом и Гоморру с крупными буквами: «Посторонним вход разрешен!»
Сколько там до меня побывало? А еще без гондона. Как еще не подцепил заразу?
И сейчас хлопает глазками, как овечка невинная. И вся такая правильная, юбочка ниже колена, макияжа практически нет, блузка на все пуговички застегнута.
Позвонить бы матери. Сказать: «С почином, из тебя получился первоклассный сутенер!»
Но так нельзя. Это же мама. Она расстроится, если узнает, что подсунула мне шлюху.
Выгнать я Катю тоже не смогу, потому что мама будет держать руку на пульсе и требовать отчетов, как у нас дела.
Остается сделать так, чтобы она вылетела из моей фирмы как пробка, только по собственной воле.
Уверен, уже сегодня сбежит вся красная в слезах и соплях.
Стук в дверь прервал мои размышления.
– Войдите! – рявкнул я.
Катя приоткрыла дверь и вошла в кабинет, держа в руках небольшой поднос с чашкой кофе.
Чашку поставила передо мной на подставку. Надо же, даже подставки отыскала и догадалась их использовать.
– Садитесь, - показал рукой на стул.
Она грациозно отодвинула стул от стола и присела.
– В моей компании люди с улицы не работают. За вас просили, очень сильно просили. И я решил дать вам шанс в порядке исключения. А потому никаких скидок не ждите. Косяков не прощаю. Первый залет – и до свидания!
– Поняла, - сухо сказала она.
– А теперь я должен вас проанкетировать. Отвечайте максимально честно. Если я пойму, что вы что-то от меня утаиваете – дверь там.
Я протянул ей листок и ручку.
– Пишите.
– Что писать?
– Чистосердечное признание.