О, мой док...

Скользнула взглядом по его губам, подбородку, покрытой лёгкой чёрной щетиной. Положила свои руки на его широкую грудь, задирая подбородок кверху, чтобы снова встретиться с его глазами.

— Детка… — выдохнул он, с подозрением щуря свои изумрудные глаза. — Что же тебе такое приснилось? — положил на стол мороженое, к которому тут же потерял интерес.

— Ты… — выдохнула у его губ шёпотом. — И… мне понравилось…

Погладила его по плечам, потом пробежалась пальчиками по грудным мышцам.

Ммм, какой мужчина. Не удивительно, что по нему все так сохнут.

— Ого, — только и смог из себя выдавить Лев, смотря на меня изумлённым взглядом. — Расскажешь?

— Не только расскажу, но и покажу, — испустила стон удовольствия, а потом ухватилась пальцами за его соски и сжала их с силой.

— Аааа, — проревел мой друг, морщась и отскакивая в сторону. — Зараза… — потёр пострадавшие места, с яростью смотря на меня. — Умеешь ты отрезвить, однако…

— А то… — ехидно улыбнулась я. Подхватив со стола мороженое, эротично его лизнула. — Умею, практикую… Что там с Кругловой?

— Что с ней сделается? Раздел. Осмотрел. Одел, — пыхтя как самовар, произнёс он продолжая потирать свою грудь. — Зачётная! Номер оставила… — развернув руку, показал свою кисть, на которой были ручкой написаны цифры.

— Опяяять?! — рявкнула я. — Как же ты меня бесишь…Сладких!

Закатив глаза, вручила ему мороженое, которое оказалось приторно-сладким. Мерзость!

— Не начинай, — поморщился он, но уже не от боли, а от моих слов. — Я — здоровый мужик, и мои потребности вполне нормальны. Ну, может, чуть гипертрофированы… пожалела бы лучше.

— Угу, сейчас слезу пущу, — состроила сочувствующее выражение лица. — Да девицами снабжать начну. Что ещё?

— Нууу, нежнее будь… ласковей, — его губы изогнулись в плутовской улыбке. — Смелее… раскованнее… я так хочу тебя…

С каждым словом подходил ко мне ближе и ближе, пока его губы не оказались рядом с моими.

Началось!

Опять эта его извечная провокационная игра. Он и раньше так делал, но сегодня, кажется, приблизился к самой опасной черте. Его блеск глаз, похоть во взгляде… такое не сыграть.

— Ближе, — шепнула ему. — Ещё ближе… — повторила я, когда между нами практически не осталось расстояния. — И… ты, наконец, проиграешь…

— Неет, Мединская, я не совершу такой глупости… — ухмыляясь, прошептал в ответ, едва не касаясь меня губами. — Ни за что… — оскалился он, делая шаг назад. — Даже не мечтай об этом.

Быстро отдалился, увеличивая между нами дистанцию.

Ух… и что сейчас было? Мама милая! Вот же кретин!

— Чёрт! А так хотелось! — деланно вздохнула я, между делом переводя дух. — Ну, почему я не промолчала? Так бы ходила в сейчас дамках, — произнесла как можно ровнее, в то время как сердце в груди едва не выламывало рёбра.

— Закатай губу, — хмыкнул он в ответ, показывая свою широкую спину, пока направлялся к своему креслу. — Фантазёрка…

Наш уговор был древним как мир, так как был заключён во времена студенчества, но до сих пор продолжал действовать и сулил любому из нас заманчивые возможности.

Малейшая инициатива любого из нас, приведшая к телесному контакту в недружественном ключе, и тот, кто нарушил правила, становился щедрым «Джином» другой стороны.

По-детски! До абсурда смешно, но мы всё ещё соблюдали эти правила. Ещё бы… ведь бы оба знали, что потребуем друг от друга. И это держало нас в тонусе.

Обычно, подобные случаи не выходили за рамки приличия и происходили в шуточном формате, но сегодня впервые всё выглядело иначе. Чёрт!

— Жаль, — наигранно вздохнула я. — Так хотелось огромный дом…за чужой счёт, — засмеялась я, пытаясь замаскировать свою неловкость.

Дьявол! Ведь он, правда, меня едва не поцеловал. И… я тут же испугалась.

К чёрту мечту о доме. Провались он пропадом. Случись этот поцелуй, настал бы конец нашей с ним многолетней дружбе. И как итог я бы не смогла общаться с ним как раньше. Не смогла смотреть в его глаза как прежде…

Нет, к этому я не была готова. Даже не смотря на закидоны, я уважала Льва. Дорожила нашими отношениями. Ценила его светлый ум, доброе сердце и, самое главное, нуждалась в его поддержке.

Боже, да если бы не он, как бы я смогла справиться с тем, что произошло несколько лет назад?

— Всегда знал, что женщины — хитрые и коварные существа, — проворчал он, корча из себя обманутого. — Дом она хочет… Знала бы ты, чего хочу я… Иди, тебя Синицына ждёт. И скажи ей, наконец, что чудес не бывает…

Синицына. Совсем забыла, что видела её в коридоре.

Услышав фамилию глубоко несчастной женщины, тут же вернулась в суровую реальность.

Тяжело вздохнув, ловко поправила выбившуюся прядь из пучка на затылке. И, перед тем как покинуть кабинет Льва Алексеевича, обернулась, чтобы произнести:

— Ты не прав, Сладких, — печально улыбнулась ему, качнув головой. — В чудеса нужно верить всегда…

Вложив в свои слова частичку собственной боли, покинула друга, по пути набирая наизусть заученный номер телефона заведующей детского дома.

Глава 4.

— Мединская? — ответила мне тут же женщина, которую я видела чаще, чем мать родную. — Ты весьма вовремя… нашёлся твой беглец, наконец, приезжай давай.

Как гора с плеч от услышанного.

Ванечка…

Нашёлся негодник. Сколько всего передумали, где только не искали…

— Где? — сглотнув ком в горле, выдавила из себя и кивнула коллегам, проходящим мимо меня.

Меня переполняли эмоции счастья и радости. Хотелось, как следует расспросить её обо всём, но кругом мелькали знакомые лица, которым некоторые стороны моей жизни знать было не совсем обязательно.

Наконец-то… нашёлся… Сейчас до безумия хотелось сорваться в дом-интернат. Снова увидеть своего мальчика. Обнять, прижать к своему сердцу очень крепко. Столько дней в разлуке…

— Так попрошайничал, проказник, на электричке сцапали, да в приёмник передали. Там уже инспекторша с соцзащитой связалась. Везут к нам… ух, я этому паразиту уши-то…

— Не ругайте его, Елизавета Федоровна, — перебив, попросила её. — Вы ж знаете… — снова сглотнув, добавила. — Там мать его… рвётся к ней…

— Да знаю я, — выдохнула с раздражением Зоркая. — Получше тебя знаю. Полянская снова взялась за старое. Для неё ж ведь Иван попрошайничал… да сама ведь знаешь.