О, мой король!

– Протяните руки, юноша, – спокойный голос. Бритая голова и светящиеся голубым глаза клирика доводили меня до исступления. Оставалось надеяться, что брат не понимает всей силы этих людей и сумеет справиться со страхом.

– Сейчас я дам вам два предмета, по одному в каждую руку, и вы должны заставить их измениться, – вся так же спокойно, бесстрастно говорил духовник, глядя только на ребенка.

– Я почти лишен силы рода, пока на мне нет фамильного кольца, – хмуро, но достаточно уверенно предупредил брат.

– Не волнуйтесь, юноша. Хватит и малой капли, чтобы понять, что внутри вас.

– Не стоит бояться. Они его не обидят, – от звуков голоса, что раздался над самым ухом, у меня едва не остановилось сердце. Резко обернувшись, судорожно втянула воздух.

Я так сосредоточилась на собственных переживаниях, что не услышала шагов короля!

Да и как? Я видела единственный вход в зал на противоположной стороне. И никто после нас с Луи, туда не входил!

– Что вы так дрожите, княжна? Мальчика не обидят. Я не велел, так как уверен в правдивости ваших слов. Вероятность ошибки ничтожно мала, – глядя на меня с легкой насмешкой во взгляде, заметил мужчина. Сейчас он казался совсем иным, нежели там, на троне среди сотен огней и яркого солнечного света, бьющего в окна.

– Что? – глупо переспросила я, упустив большую часть сказанных слов.

В голове, словно набат, билось только «не велел», «не велел»…

– Смотрите, не отвлекайтесь, – мою голову, поймав за подбородок, медленно развернули в сторону зала, где происходило невероятное.

Над Луисом, держащим в одной ладони прозрачный камень, а в другой небольшой кинжал, развернулось звездное небо. Сияя так, словно в него плеснули зелени, усыпанное звездами, с какими-то лиловыми пятнами облаков. Это определенно было небо. Как то, что красовалось на нашем гербе. Только ярче, красивее, сочнее…

Я глубоко вдохнула, чувствуя сладкий вкус на губах. Жимолость, лимонник – травы нашей земли. Голова закружилась, тело стало легким, наполняясь силой, реагируя на зов главы рода. Пусть Луис был еще мал, пусть сила уходила из семьи, и с каждым поколением ее было все труднее отследить, но я вдруг ожила. Как цветок, напитавшийся влагой.

Изнывая от этого странного, внутреннего торжества, от ощущения какого-то сладострастия, наполнившего тело, я едва слышно застонала, не в силах себя контролировать.

Позади раздалось приглушенное ругательство.

Превозмогая себя, пытаясь справиться с переполняющими ощущениями, я медленно повернула голову. На меня, глядя во все глаза, сияющие зеленью небесных пАзорей, смотрел король, прикрывая нос белым платком…

Глава 4

Что меня потянуло в этот зал? Клирики прекрасно разобрались бы без меня, а Филипп потом бы доложил, как все прошло. Да я и так, после доклада кузена, был почти уверен в том, как все пройдет. Но нет, бросил все дела, и тайными переходами, которыми полон дворец, добрался до часовни, став за спиной невысокой, темноволосой княжны, глядя больше на нее, чем на маленького князя.

Нужно будет подобрать мальчишке толкового опекуна, иначе добросердешная родня растащит все по кускам, пока мальчишка сумеет защитить свое. Да и куда-то деть вдову с ее приблудышем…

Я смотрел, как мелко подрагивают сцепленные на животе, руки княжны. Девушка крепко сжимала зубы, от чего лицо стало острее.

Ей разрешили остаться снаружи, но она все же напросилась, опасаясь за брата. Мне казалось, что эта забота вполне искренняя, и если бы у нее не было сомнений в честности невестки, она бы с таким же пылом защищала права племянника. Но теперь уже не узнать.

Мне не нравилось то, как тревожно бьется жилка на женской шее. Это нервировало.

– Что вы так дрожите, княжна? Мальчика не обидят, – желая избавить себя от переживаний, лениво произнес, рассматривая, как темные волосы просто стянуты в узел на затылке. Хотелось выдернуть скромные заколки из этого пучка и посмотреть, как блики играют в волосах этого странного оттенка.

– Что?

Княжна обернулась так резко, что у меня заныла шея. Распахнутые темные глаза, полные ужаса. Она почти не слышала меня, да и кажется, не видела ничего вокруг, пойманная в ловушку ужаса. Почему-то это вызывало еще больше раздражения внутри. Но против обыкновения, мне не хотелось уходить. Хотелось успокоить девушку, выдать стакан теплого молока и одеяло.

Но вместо этого я улыбнулся как можно мягче, полагая, что ничего, кроме визуального подтверждения ее правоты и победы в этом деле, не поможет.

Над полом, над маленьким князем сияло небо, заполненное яркими всполохами и звездами. Я вспомнил, что нечто подобное нарисовано и на их гербе: несколько звезд и зеленые переливы небесных всполохов…

А потом в нос ударил аромат, сбивающий с ног и тихий женский стон, от которого едва в мгновение не слетел весь контроль.

Сами собой, словно у подростка, не способного справиться с собой, выступили клыки, чуть двигая верхнюю губу. Кровь разом зашумела в ушах. Я чувствовал невероятный азарт охоты, желание поймать, подмять, захватить…

Не чувствуя в себе ничего подобного уже лед восемь, я выдернул из кармана надушенный платок, как никогда близкий к срыву. Сунув кусок вонючего батиста под нос, пытаясь перебить аромат, я медленно отступил, выругавшись сквозь зубы. Во все глаза глядя на сияние, окутавшее княжну, я медленно вдохнул ртом, стараясь избавиться от этого дурмана, но стало только хуже. Не помогал ни резкий химический запах, идущий от платка, ни стальная, выработанная годами выдержка. Сладкий вкус желанной женщины оказался у меня во рту, на самом кончике языка, выбивая остатки разума.

Тяжело, рвано дыша, я отступал к тайной лестнице, когда она повернулась. Темные глаза княжны сияли звездами, отражая всполохи небесного огня, вызванного ее братом.

Да лучше бы ты и дальше сидела там, у себя в провинции! Да лучше бы весь ваш род выродился, прервавшись на этом приблудыше, что должен был получить перстень не своих предков…

Ругаясь, шипя и ударяясь в узкие стены тайного перехода, я с трудом ввалился в собственные покои, едва не поломав защиту. Не прошло и трех минут, как из смежной комнаты появился Филипп, среагировав на едва не разорванное плетение.

– Это ты? Что случилось? Все так трещит, что я едва не оглох от…О!

Я медленно повернул голову, глядя на кузена. Под моими руками, под вытянувшимися когтями, медленно раскрошился дубовый столик, на который я оперся, чтобы как-то вернуть равновесие.

– Вот это да, – все еще шокировано повторил Филипп, оседая в ближайшее кресло. Еще бы. Мы почти восемь лет откладывали государственный переворот, дожидаясь, пока у всех членов семьи пройдет ломка и появится достаточный уровень контроля. И такой конфуз на грани провала…