О мстительных некромантах и запрещенных артефактах

Приложилась и лбом, и носом и, потирая нос, отступила, удивленно глядя на парня.

— Я не совсем понял, — голос глазастого звучал угрожающе: — ты отказала… мне?!

Нервно оглянувшись, я ответила единственно разумное:

— Нет.

Прекратив источать агрессию с раздражением, Дастел недоверчиво осведомился:

— То есть не отказывала?

— Нет, — заверила я.

Некромант задумчиво оглядел меня, выдохнул, успокаиваясь, и уже значительно менее зло спросил:

— Ректор сильно наехал?

— Да нет, — я попыталась улыбнуться, — гордость пострадала, но самоуважение выжило.

Норт улыбнулся. Это выглядело так мило и совсем не страшно, дружелюбно, я бы даже сказала, что оставалось лишь догадываться, во что трансформируется его оскал, когда он выяснит правду.

— Ты хорошая девчонка, Риа. — Дастел поднял руку, потрепал по щеке. — Но с амулетом перебор.

Молча отступила на шаг.

— Серьезно, — усмехнулся как-то жестоко. — Мы ведь ничего плохого тебе не сделали и, если помнишь, даже от умертвий спасли.

— Да ладно, — еще шаг назад, — если бы кое-кто не швырял в меня фаерами и заклятиями, я бы в овраг не свалилась.

Глаза Дастела сузились. То есть вот так, да? То есть кто-то мнил себя спасителем человечества, даже не задумываясь о собственной вине.

— Слушай, Каро, а тебя не учили быть благодарной? — холодно поинтересовался Норт.

— Смотря за что, — и еще на шаг назад, подальше от медленно звереющего некроманта.

Вообще я всегда знала, что парни не любят признавать свои ошибки и предпочитают обвинять других, но у некромантов все это как-то чересчур, если откровенно.

— А тебе не за что? — вопросил Дастел.

Мысленно окинув всю свою жизнь, неуверенно ответила:

— Есть группа лиц, которым я действительно искренне благодарна… ты, рыжий и носатый в их число не входите.

На лице Норта промелькнуло что-то удивленно-оскорбленное, и он переспросил:

— «Рыжий», «носатый»?

Язык мой — враг мой. Нет, определенно мое призвание быть артефактором — по крайней мере, мы общаемся в основном с артефактами, а последним без разницы этикет, правила приличия и собственно оговорки.

— Весьма пренебрежительно, Каро, — сухо произнес Дастел.

Еще шаг назад. Лично я собиралась бежать, мне совершенно не нравился тот фиолетовый отсвет, что появился в его глазах. Нехороший и злой. А мы одни в коридоре, от ректора помощи ждать глупо, от умертвий тем более, призраки бестелесны, мыши, скорее всего, уже улетели, Гобби в комнате. Да, мне страшно, и поводов для страха более чем достаточно. Придется унижаться.

— Лорд Дастел, — еще шаг назад, — пожалуйста, мне действительно нужно идти… дел невпроворот и правила учить надо.

А главное, теперь не смотреть ему в глаза — еще решит, что смотрю с вызовом. Сердце сжалось, накатила паника, как в том помещении под помостом. И артефакт полностью разряжен, а магию Дастел не применял, видимо, урок усвоил.

— Каро, — прошипел Норт.

Отступаю снова, головы не поднимая, но следя за каждым его движением. Страшно — да. Очень. А еще полнейшее ощущение беззащитности. И самое неприятное, что мне нужно пересечь весь административный корпус, взять плащ, пройти в полной темноте через весь двор к женскому общежитию. Сюда меня провела куратор Тейша, рядом с ней я не боялась и шагающих позади некромантов, но кто меня обратно отведет.

— У меня только один вопрос, — прозвучал ровный голос Норта, — ты отказалась участвовать в Королевских Мертвых играх?

Да, это был самый страшный вопрос. Точнее не вопрос, а последствия моего на него ответа. Пришлось солгать:

— Мы обсудим данный вопрос с лордом Гаэр-ашем завтра утром.

Вообще-то вопрос не обсуждается. Я не горю желанием участвовать в играх, но от шанса, пусть даже минимального, на восстановление Гобби отказываться не собираюсь. Во-первых, у меня нет никого и ничего родного… кроме умертвия, во-вторых, если я не сумею закончить Некрос, Гобби и его оживление останутся единственным светлым воспоминанием в моей жизни, так как опекун не позволит заниматься изготовлением артефактов, и в третьих — не люблю уступать сволочам.

— Слушай, Каро, — внезапно Дастел оказался очень близко.

Я бы даже сказала — впритык. Впритык настолько, что вдохнуть мне было бы проблематично.

— На меня посмотри! — скомандовал Норт, цепляя пальцами подбородок и вынуждая запрокинуть голову.

Посмотрела. Глаза теперь были фиолетовыми. Полностью. Какой-то странный мерцающий в полумраке цвет. Неприятное зрелище. Пугающее очень.

— Не люблю угрожать женщинам, — кривая ухмылка исказила его рот, — а потому объясню ситуацию, если ты своими куриными мозгами еще не осознала. Я должен победить на этих играх. Должен. Слишком многое поставлено на карту, малышка.

Молча смотрю в его глаза — фиолетовая радужка медленно меняет цвет, становясь более насыщенной. Что бы это значило? Теоретически я могу его ударить, и если удар будет неожиданным, попытаться сбежать. Теоретически… Потом буду ходить не одна, да и днем в присутствии адептов ничего он мне не сделает… и в общежитие его уже не пустят, время посещений до одиннадцати. Так что можно ударить, он же этого не ждет…

Но как оказалось, некромант тоже решил совершить то, чего я совершенно не ждала. Я вдруг оказалась схвачена за грудки и с невероятной легкостью поднята, до уровня его лица. А затем Норт развернулся и впечатал меня в стену, чтобы медленно приблизить свое лицо и прошептать:

— Девочка, а ты вообще меня слушаешь?

Пора бежать. Срочно пора бежать. Очень-очень быстро бежать. Потому что когда вот такие вот так начинают шептать, все заканчивается плохо. Очень плохо.

— Знаешь, Каро, — Норт теперь держал меня одной рукой, вторая сжала подбородок, а большой палец медленно обвел нижнюю губу, слегка оттягивая, — я ведь могу сделать твое существование в Некросе весьма… приятным. Подумай об этом.

Я не думала. В этот миг я, пользуясь тем, что Дастел занят запугиванием и так перепуганной меня, сделала то единственное, что могла — разжала пальцы.

Здоровенный талмуд рухнул вниз на ничего не ожидающую ногу Норта. Нога не обрадовалась встрече, что красноречиво выразил Дастел в кратком:

— Тьма сожри твою печень!

После я была обронена, в связи с необходимостью схватившись за ногу, запрыгать на второй. Утрирую. Необходимость, может, и была, но Дастел только уперся обеими кулаками в стену, и шипел ругательства, но неразборчиво очень. Посему мне пришлось действовать самой.

— Норт, прости! — Патетическое заявление и заламывание дырявых рук. — Я не хотела! — Преданный взгляд. — Просто пальцы вдруг ослабели! — Честный взгляд. — Ты только стой, я сейчас, я на помощь позову, я…