О муравьях и динозаврах. Песня кита

Чжэн кивнул и чуть слышно пробормотал:

— О, не такое уж редкое зрелище.

Через два года владыка Чжэн призвал Цзин Кэ на аудиенцию.

Оказавшись у входа во дворец, он увидел, что вооруженные стражи выводят из Большого зала троих сановников с сорванными регалиями и выбритыми головами. Двое с окровавленными лицами шли между стражами, а третий был настолько перепуган, что не мог идти. Двое воинов тащили его под руки, а он продолжал стенать, умоляя владыку Чжэна сохранить ему жизнь. Цзин Кэ уловил несколько раз повторяющееся слово «лекарство». Судя по всему, этих троих ждала смертная казнь.

Чжэн был в превосходном настроении, как будто ничего не произошло. Указав на лестницу, по которой только что выволокли троих приговоренных, он сказал:

— Флот Сюй Фу так и не вернулся из Восточного моря. Кто-то должен был понести за это ответственность.

Цзин Кэ знал, что Сюй Фу, маг и гадатель, клялся, что способен добраться до лежащих в Восточном море островов, где находятся три магических горы, и привезти оттуда эликсир вечной жизни. Ван Чжэн снарядил для него огромный флот, погрузил на корабли три тысячи юношей и девушек и неисчислимые сокровища, которые предназначались в дар бессмертным, хранившим тайну вечной жизни. Три года назад флот отбыл в плавание, и с тех пор от него не было ни слуху ни духу.

Чжэн тут же отмахнулся от неприятной темы.

— Я слышал, что за последние годы вы изобрели немало чудес. Лук, который вы придумали, бьет вдвое дальше, чем те, что были прежде, боевые колесницы с хитрыми подвесными креплениями на осях едут быстро и плавно даже по неровной почве, на мосты, построенные под вашим надзором, ушло вдвое меньше материалов, чем на те, что строили до вас, а получились они даже крепче. Я доволен вами. Как вы додумались до всего этого?

— Ваше величество, когда следуешь указаниям неба, нет ничего невозможного.

— То же самое говорил и Сюй Фу.

— Ваше величество, позвольте мне сказать прямо. Сюй Фу всего лишь мошенник. Постоянные бестолковые медитации не открывают путь к постижению мироустройства. Такие, как он, вовсе не способны постичь изречения неба.

— И на каком же языке вещает небо?

— На языке математики. Числа и формы — вот те письмена, которыми небо пишет обращения к миру.

Чжэн задумчиво кивнул:

— Интересно… И чем же вы заняты сейчас?

— Я стараюсь понять как можно больше посланий небес, чтобы принести пользу вашему величеству.

— Есть успехи?

— Да, кое-что есть. Временами я просто чувствую, что стою прямо перед дверью сокровищницы, полной тайн Вселенной.

— И как же небеса рассказывают вам свои тайны? Ведь вы, боши^[22], только что сказали мне, что язык небес состоит из чисел и форм.

— С помощью круга.

Заметив, что владыка Чжэн потерял нить его рассуждений, Цзин Кэ испросил — и получил — позволение воспользоваться кисточкой и тушью. На низком столике расстелили кусок белого шелка, и он изобразил круг. Он не пользовался ни циркулем, ни какими-либо еще приспособлениями, но круг получился идеальным.

— Ваше величество, случалось ли вам видеть в природе идеальные круги помимо тех, что созданы руками человека?

Владыка задумался на мгновение:

— Крайне редко. Разве что, когда мы с соколом рассматривали друг друга, я обратил внимание, что у него совершенно круглые глаза.

— Да, ваше величество, как всегда, правы. Я могу привести еще несколько примеров: яйца, которые откладывают некоторые водные существа, плоскость пересечения капли росы и листа. Но я тщательно измерил все это и так и не нашел идеального круга. То же самое относится и к кругу, который я нарисовал здесь: хоть он и выглядит вполне правильным, но содержит ошибки и неточности, незаметные глазу. На самом деле это овал, а не идеальный круг. Я долго искал идеальный круг и наконец понял, что в нижнем мире такого не существует, а найти его можно лишь в небесах, что над нами.

— Вот как?

— Ваше величество, не соизволите ли вы выйти со мной из дворца?

Владыка царства Цинь в сопровождении Цзин Кэ вышел на площадь. Стоял чудесный ясный день из тех, когда на небе можно одновременно видеть и солнце, и луну.

— И солнце, и луна являют собой совершенные круги, — сказал Цзин Кэ, указав вверх. — Невозможные на земле идеалы небо поместило на свой свод и сделало их самыми заметными для любого, кто обратит туда взор. Причем не один, а два образца. Смысл сего не может быть яснее: тайны небес спрятаны в круге.

— Но ведь круг — простейшая из фигур. Все другие, не считая прямой линии, явно сложнее, — правитель повернулся и вошел во дворец.

— За видимой простотой скрываются глубочайшие загадки, — ответил Цзин Кэ, следуя за императором.

Когда они вернулись в зал и Чжэн уселся около того же столика, Цзин Кэ начертил кистью на шелке прямоугольник.

— Соизвольте взглянуть на эту фигуру, ваше величество. Ее длинная сторона — четыре цуня^[23], а короткая — два. Небо говорит и через эту фигуру.

— И что же оно говорит?

— Небо говорит, что стороны прямоугольника относятся друг к другу, как один к двум.

— Ты смеешься надо мной?

— Нет, ваше величество, я не осмелюсь на такую дерзость. Это всего лишь пример простого послания. Соизвольте взглянуть на эту фигуру, — Цзин Кэ изобразил другой прямоугольник. — На сей раз длинная сторона равна девяти цуням, а короткая — семи. В эту фигуру небеса заложили гораздо более сложное содержание.

— Откуда же это видно? Фигура столь же проста, как и первая.

— Позвольте возразить, ваше величество. Отношение между длинной и короткой сторонами этого прямоугольника выражается числом 1,285714285714285714… Последовательность цифр 285714 повторяется в нем бесконечно. Из этого следует, что значение можно сколько угодно уточнять, но так и не достигнуть окончательной точности. Это послание тоже простое, но из него можно извлечь гораздо больше смысла.

— Интересно… — бросил правитель.

— А теперь прошу дозволения показать вам самую загадочную фигуру из всех, какими одарило нас небо: круг. — Цзин Кэ провел через центр ранее нарисованного круга прямую линию. — Установлено, что отношение длины окружности к длине диаметра круга выражается бесконечным числом, начинающимся с 3,1415926. И последовательность цифр в нем никогда не повторяется.

— Никогда?

— Никогда, ваше величество. Соизвольте представить себе кусок шелка размером с все, что существует под небом. Допустим, что цифры числа, выражающего это соотношение, можно было бы записать мельчайшими значками величиной с мушиную головку каждый, и писать строчку отсюда до края земли, а потом начинать строчку за строчкой сначала. Продолжая таким образом, можно было бы заполнить всю ткань целиком, и числам все равно не было бы конца, а первая цепочка из восьми цифр все равно не повторилась бы ни разу. Ваше величество, в этой бесконечной цепи чисел заключены тайны Вселенной.