О нем и о бабочках

– Так Матрона сейчас в Донском! Идите просите!

– Муж у меня гражданский…

– Так повенчаю…

– Он вообще не знает, что я в храм хожу.

– Откройтесь по-простому, разве не поймет он, коли любит? – диакон прижал руки к сердцу.

Верочка совсем не знала, как отнесется Иратов к тому, что она посещает храм и целиком предана Иисусу Христу, тогда как Арсений Андреевич считал Сына Божьего величайшим гуманистом всех времен и народов, но никак не Его Сыном.

– Зачем, Верочка, Творцу сын?

Она знала ответ твердо, но, не желая теологических споров в семье, просто пожимала плечами, как бы принимая слова Иратова самим сердцем. Где муж – там и правда!

– А супруг ваш верующий? – спросил Остяцкий.

– Нет, – ответила Верочка. – Но он твердо знает, что Бог существует.

– Это и есть вера!

– Он говорит, что знание о Боге важнее, нежели вера в Него.

– Интересный человек! – усмехнулся диакон Иван. – Приводите его как-нибудь… Потрапезничаем. Я думаю, что настоятель против не будет.

Ответа на предложение Остяцкого Верочка не дала, уклонилась, понимая, что совместных застолий не стоит ждать, и перевела тему на Матрону:

– Поеду по вашему совету к святой.

– И то дело!

Простояв четыре часа в очереди, она поняла, что такими темпами не успевает на ужин с Иратовым, загрустила и намеревалась выпасть из толпы в светскую жизнь, как здесь Верочку взял под локоть какой-то взлохмаченный, с горбатым носом старик, похожий на грека, очень худой и хмурый лицом, в черном до пят пальто, и, процедив, что у него занято местечко впереди, возле самого входа, потянул ее за собой. Она не успела и рта раскрыть, как оказалась возле украшенной цветами иконы Матроны. Перед ней стояла темнокожая молодая женщина необыкновенной красоты с голубыми глазами.

Откуда она здесь, на секунду подумала Верочка.

– Просите же, просите! – торопил старик.

И она стала просить Матрону о чуде, о маленьком мальчике с черными глазами, шептала про себя и тыкалась губами в защитное стекло.

Ее оттеснили к выходу. Уносимая людским потоком, она искала в толпе старика с греческим профилем, но он будто растворился в наступающем сумраке.

«Ангел, – подумала Верочка, – или черт!»

Пошел крупный мягкий снег, укрывший к вечеру весь город предновогодней манной…

Арсений Андреевич Иратов спал. Никакие тревожные сны не мучили расслабленное его сознание, лишь легкие картиночки прошедших дней мелькали мгновениями. Верочкино лицо… Чудо как хороша была намедни в белом. Голубые глаза под светлыми ресницами… Шампур с нанизанными на него кусками мяса, бокал красного вина… В каком-то далеке улыбка матери… Лишь одна картинка не подходила к экспозиции, наполненной светом, выделялась своей советской кондовостью – капитан Алевтина Воронцова, в полном парадном облачении, осклабившая рот в жуткой улыбке… Это последнее явление было послано наполненным мочевым пузырем, заставившим Арсения Андреевича проснуться, хоть и не до конца. На автопилоте он сошел с кровати и, не открывая глаз, оставаясь в связи со сном, прошел в ванную комнату, окутанную ночной, чуть зеленоватой подсветкой, уперся ногами в унитаз, приспустил спальные штаны, поискал рукой внизу живота, но не нашел искомого предмета, с помощью которого организм обычно расстается с переизбытком жидкости. Пришлось просыпаться, чтобы восстановить координацию. Он открыл глаза, оперся одной рукой в стену, а другой попытался отыскать главный орган мужского тела. Тот отсутствовал… Мозг Иратова, как старый подвисший компьютер, с трудом переваривал полученную тактильным способом информацию. Пришлось наклониться, чтобы подключить зрение. И вот здесь сознание завопило предсмертным криком, как будто в него вонзили электрический нож.

Нету его!!! Нету!!!

Под черепной коробкой вспыхнули прожекторы, мобилизующие всю нервную систему. Иратов, вспотевший от ужаса, вылезающий из штанов, придвигался к огромному, в рост человека, зеркалу. Зацепился ступней за штанину и упал, больно ударившись коленом о кафель. Поднявшись, он надеялся, что все это галлюцинация возвращающегося недуга, но, залитый включенным светом, полностью нагой, Арсений Андреевич удостоверился, что орган в отражении отсутствует, а также исчезла и приданная к нему мошонка.

Он вдруг коротко вспомнил, что когда-то в Америке была эпидемия отрезания ревнивыми женами мужских достоинств, – а вдруг это…

С кровоточащим коленом, глядя на себя в зеркало, он не находил следов раны в паховой области. Ощупывая низ живота, Арсений Андреевич чувствовал лишь ровную гладкую поверхность, и только какая-то маленькая выщербина под подушечкой пальца ощущалась…

Иратов вспомнил об увеличивающем круглом зеркале на складной металлической гармошке, как в отелях, встал на стул и притянул зеркальце-лупу к паховой области. На ровной кожной поверхности, столь гладкой, будто ничего и никогда на ней не произрастало, виднелась маленькая аккуратная дырочка. Арсений Андреевич смотрел на нее долго и внимательно, словно эта дырочка – космическая червоточина или вовсе черная дыра, затянувшая в себя его естество… Мозг отказывался верить в трансляцию с помощью зрения, но, как было уже известно, сам Иратов к вере во что-либо относился как к чепухе, убежденный, что только знание определяет существование. Познай, а потом положи на сердце!

Он спустился со стула, уселся на унитаз и по-женски помочился.

Эта дырочка не черная дыра, а выводящая мочу уретра. Отупело он спрашивал себя, как такое могло случиться, вновь и вновь засовывал руку в пах, убеждаясь, что произошедшее не галлюцинация, а реальность… Он так долго сидел на унитазе, что еще раз опростал мочевой пузырь, а потом, натянув спальные штаны, добрел до кровати и лег, забывшись до утра.

Ночью было морозно, облепивший фонари снег замерз, и множество ламп перегорело.

Конечно же, проснувшись, он тотчас залез пальцами между ляжек в надежде, что это всего лишь ночное кошмарное видение. Отыскал лишь пустоту. Порыскал в постельном белье – ничего. Впрочем, ему было уже не так жутко от произошедшего, как несколько часов назад. Мозг успокаивал себя сам, убаюкивая сознание, что это уже не главное в мужчине за пятьдесят, что в происшествии можно отыскать ироническое и, если постараться, даже совсем смешное.

Посмеяться над собой Иратову не удалось, он отправился в ванную, где почистил зубы, побрился и заставил себя расчесать волосы. Его сейчас особенно раздражала седая прядь, будто он по-прежнему сильный красивый мужчина, покоряющий следующую сотню женских сердец.

– Вот как бывает! – произнес. – Или так не бывает?

Не позавтракав, Иратов уселся за компьютер, надеясь отыскать ответ во Всемирной паутине. Ответа не было, так как он не смог за час сформулировать запрос. В пальцы из мозга просилось: «Не пропадал ли у вас половой член?» Чистая ахинея… «Не уходил ли он от вас?» – прямо сказка про Колобка… Удалось улыбнуться… «Как жить без члена?»

Он ответил на телефонный звонок. Это была Верочка, интересующаяся, завтракал ли он или можно вместе.

– Спускайся, – разрешил Арсений Андреевич.

Она приготовила отличный омлет с помидорами и грибами, тосты с сыром и сварила в машине кофе.

Иратов ел не без удовольствия, продолжая размышлять, какие такие проблемы может ему создать происшедшее. В баню он ходить не любил – брезговал. На теннис?.. Можно переодеваться в ВИП-кабине, да и плавать легче… Или подложить в плавки что-нибудь из магазина для взрослых? Еще есть и плюс – можно кататься на велосипеде, не боясь соскользнуть пахом на раму…