О нём

– Бля…

Амалию веселит моя реакция. Вот где это видано? В постели со мной женщина не смеяться должна, а стонать. И просить еще. Стремительным броском подминаю ее под себя.

– Знай место.

Ей это нравилось!

– Черта с два.

Мы боремся, словно не на жизнь, а на смерть. С губ рвутся хрипы, ругательства и смех. В какой-то момент все же позволяю ей забраться сверху. Никому бы не позволил, а ей как будто бы уже можно все.

– Сдавайся. Тебе понравится.

– Ну, только если понравится, – оскаливаюсь, и мы опять погружаемся в безумие.

– Стой. Резинки, – вспоминаю я, поначалу даже не понимая, что именно этим все опять и порчу. Амалия опускается на меня пару раз, но, не выдержав, откатывается в сторону. Блядь! Я не хотел ее этим ранить. Я просто…

– Эй, Амаль, ты чего? – касаюсь ее спины.

– Н-не трогай.

– Ну какого хрена, а? Все же нормально было.

Ничего мне не ответив, Амалия сбегает в ванную и долго-долго из нее не выходит. Я места себе не нахожу.

– Ты в порядке?

– Да. Одну минуту мне дай.

Даю. Потому что мне тоже есть над чем подумать. Мое сердце никак с головой не подружится. Я полностью иррационален, что глупо. Для меня надеть презерватив – машинальное действие. Для нее, жаждущей забеременеть – едва ли не оскорбление. Лишнее напоминание о том, что и в этом я с ней не был честен.

– Сидельник сказал, что ты мне морочил голову лишь затем, чтобы подобраться к нему.

Это полная херня. Только часть изувеченной правды. Но я выпотрошен, даже лень отбрехиваться. Затягиваюсь глубоко, откинувшись затылком на стену.

– Не кури.

– Раньше разрешала.

– А сейчас я хочу, чтобы духу твоего тут не было.

Попадает, да. Коротким ударом под ребра. Хочется все, на хрен, здесь разрушить, как ее слова рушат что-то цельное и еще неизученное внутри:

– Понимаю. Я не планировал, Амаль. Просто… Вот так совпало. По-другому никак не получится. Пытался, верь… Ситуация сложная. Нужны союзники. Ну и… Слушай, у нас так принято. Я не могу иначе! – рявкаю зло. – Сам бы хотел. Полюбил тебя сильно… За грудиной от этого ноет. Но не могу.

– Понимаю, Муса. Спасибо за честность. Хотя бы сейчас.

– Я не собирался тебя обманывать. Просто не знал, как обо всем рассказать.

Что еще я могу добавить к сказанному? Прости, что мы так поздно встретились?

– Тайное всегда становится явным, как бы избито это не прозвучало. И, пожалуйста, не говори больше, что ничего не изменится. Потому как все уже изменилось необратимо.

В висках пульсирует – я не могу ее потерять! Не могу, не так… Не сегодня.

– Амаль, я люблю тебя. Я ни одной женщине этого не говорил. Никогда.

– Я… Кхм… Польщена. – Это больно. Мы оба теряем голос. – Но раз так, не предлагай мне, пожалуйста, то, на что я не смогу согласиться. Знаю, в твоем мире это нормально. Но не в моем. Я… – Амалия отворачивается, – просто не смогу делить тебя с кем-то.

Ровно то же мне сказала Динара.

– Амаль…

– Ты надел презерватив!

– Это какая-то трагедия?

– С этой… девочкой ты планируешь иметь детей?

Блядь! Ну, конечно же, я планирую.

– Мы тоже можем попробовать.

Отчаяние толкает меня на то, что в реальности невозможно! А вот Амалия и в этой ситуации проявляет благоразумие:

– Серьезно? Думаешь, что я в это по доброй воле втяну ребенка? Нет. Пожалуйста, Муса… Я тебя умоляю. Давай не будем продолжать эту мучительную агонию. Я все сказала. Добавить нечего. Совет вам да любовь.

И да, конечно, Амаль права! Но меня будто демоны подзуживают, не давая с ней согласиться.

– Мы что-нибудь придумаем.

– Я не буду твоей любовницей. Ты можешь отказаться от свадьбы?

Отвожу глаза, в которых вспыхивает раздражение. Как можно не понимать, что если бы мог, я бы уже это сделал?

– Нет. Но я не откажусь от тебя.

– Ты уже отказался, Муса. Давай на этом и закончим. Если ты меня действительно хоть секунду любил, признай, что это меньшее, что ты мне сейчас должен. Просто уйди.

И я, психанув, делаю так, как просят. Хоть и виноват, мне не нравится, что приходится унижаться и ей навязываться. Я и так предложил Амалии гораздо больше, чем мог на самом деле. То, чего вообще не хотел по большому счету – ребенка с ней. У меня на нее были другие планы!

С остервенением прохожусь ладонями по лицу. Сажусь в машину. Через какую-то четверть часа начнется новый рабочий день. Надо собраться, отбросить все посторонние мысли в сторону, ведь сейчас действительно не до этого. С большим трудом убеждаю себя, что все происходит к лучшему. А в обед даже присоединяюсь к Динаре, которой предстоит выбрать свадебное меню.

Приглядываюсь к ней. Ну, вот какого хрена? У этой девочки есть все то, что я бы искал в жене. Мне повезло. Я буду полным дураком, если проебу свое счастье на старте. Даже не попытавшись дать нам обоим шанс.

– Что такое? Я выпачкалась? – беспокоится Динара под моим внимательным взглядом.

В уголке ее губ и впрямь остался брусничный соус, поданный к паштету. Протягиваю руку, стирая его пальцем. А потом наклоняюсь под ее будто загипнотизированным взглядом и прохожусь там языком.

– Чуть-чуть.

Она совсем не Амалия, да, но если запретить себе сравнивать… Если позволить в себя впустить ее реакцию – тихий испуганный вдох, смущенный взгляд из-под ресниц, весь этот трепет… можно даже кайфануть.

– Т-так мы добавим в меню паштет?

– Обязательно.

– Хорошо, что мы, наконец, определились. Организаторы в панике – свадьба на носу, а у нас конь не валялся.

– Ты, если еще какие-то вопросы подвисли, не стесняйся меня подключать.

В ее ранимых глазищах мелькает: «Правда?!». Но женская гордость не позволяет это озвучить. Динара царственно кивает и, легко улыбнувшись, подтягивает к себе тарелку, на этот раз с образцом горячего.

– Здесь пюре из молодого горошка и гребешок… – поясняет она. – Ты любишь морепродукты?