О пользе неудачной помолки

— Идем отсюда, Лисичка, — приобняв меня за плечи, шепнул Леша.

Я кивнула в ответ, прижавшись к мужу. Выходя из покоев её высочества, я осознала, что действительно очень боюсь очередного покушения. И все-таки Леша принял верное решение, что решил покинуть Куан. Все эти интриги и покушения явно не для меня.

Однако чем больше я думала о вылете, тем больше в моей душе поселялся страх о Земле. Слишком много в моей душе было терзаний и неуверенности, чтобы прямо сейчас вернуться на родную планету, к неверному жениху и змее-подруге.

— О чем задумалась?

Ответить правду? Сказать, что я ужасно хочу остаться с Лешей, а не вернуться в холодный мир Дадарио? Поймет ли он сейчас меня? Не отстраниться ли еще больше от этих слов? Сейчас явно не время, чтобы обнажать чувства.

— О том, что это было увлекательное путешествие, которое придется закончить раньше срока по вынужденным обстоятельствам, — ответила я, закрывая дверь в наши комнаты.

— Значит, ты уже и думать забыла о Дадарио? — я даже остановилась от удивления, посмотрев на… на кого?

Кто он для меня? Друг? Нет, он мне уже гораздо больше. Муж? Возможно, но ведь татуировка еще не активирована. А жаль…

— Я о нем не забыла, поверь. И каждый день, отправляя ему сообщения, лелею планы о мести, — покачала я головой, ложась на диван и кладя сложенные вместе руки под щеку.

— Элис, — Леша присел на корточки рядом со мной, заглянув в глаза и оперевшись локтями о диван, — разве тебе это еще нужно? Разве ты и так не счастлива? Что тебя толкает совершить вендетту?

— Ты не поймешь. Это уязвленное самолюбие.

— Элис, — муж расплылся в широкой улыбке, — ты невероятная девушка, самая лучшая и совершенная из всех, кого я знаю. Тебе недостаточно моих слов? Или все-таки Дадарио для тебя дороже меня? Его слова ты ценишь больше моих?

— Не говори так, — насупилась я, опустив смущенный взгляд. — Пойми, если я сейчас не отомщу ему за уязвленную изменой гордость, то не смогу жить дальше с высокоподнятой головой. Я просто всю жизнь буду сомневаться и бояться.

— Но ведь я никогда тебе не изменю, — совсем тихо прошептал Леша, — физически даже не смогу, так чего ты боишься?

Наши взгляды встретились. Он смотрел открыто, так смотрят только на любимую женщину. Я затаила дыхание, когда его рука, с движущимися по ней нитями татуировки, невесомо дотронулась до моего лица, обвела овал, задержалась на подбородке. Большой палец чуть надавил на выемку под нижней губой, и мне пришлось открыть рот, ловя невероятно нежный поцелуй. Он сминал мои губы, проверяя мои чувства, медленно, словно растягивая пытку. И вот, когда я уже едва слышно застонала, отстранился и улыбнулся.

— Мне все же необходимо сходить к Оливеру, — и только в глазах плясали черти.

— А в другое время к нему сходить нельзя? — выдохнула я, не понимая, почему меня раздразнили, а потом отняли сладость.

— Можно, — серьезно ответил Леша, но не выдержал и озорно подмигнул, — но потом я боюсь, вообще, не смогу от тебя оторваться.

На это я не могла не улыбнуться, но мою улыбку мужчина уже не видел, скрывшись за дверью. Я перевернулась на спину и выдохнула. Что мы имеем? Одного сексуально-привлекательного мужчину, неповторимого. Хорошего друга и защитника, верного. И, наконец, любимого и, кажется, любящего мужа, единственного…

Рассмеявшись, я сжала кулачки и забила ногами по дивану от счастья. Да! Да! Кажется, моя мечта все-таки сбылась! Подскочив, я заметалась по гостиной в поисках… сама не знаю чего! Просто поняла, что к следующему приходу Леши я должна подготовиться. Вспомнила про фиолетовый комплектик и бросилась в комнату. Открыв створки шкафа, я замерла. Нет-нет, еще рано! Где тут у нас бар?

О космос, из-за этих нервов недалеко стать алкоголичкой! Хотя кто-то говорил, что вино разжижает кровь и положительно влияет на сердце в умеренных количествах?

— Да что же я нервничаю? — одернув себя, я замедлила шаг и вздохнула, — спокойствие, только спокойствие.

И, вообще, где-то за стенами, может быть, до сих пор бегает убийца, а я переживаю лишь потому, что могу предстать не столь эффектно перед любимым мужчиной. О космос, я сошла с ума? Если это так, то пусть это сумасшествие будет обоюдным!

— Дышим, Алисия, дышим. Помним: я и сила, я сильная. Силь-на-я. Что для меня соблазнить мужчину? Как высунуть язык и дотронуться до лба!

И зачем-то я даже это действие проделала, высунув кончик языка и протянув палец к своему лбу, потом одумалась и дала себе мысленный подзатыльник. Уже не только с собой разговариваю, но и занимаюсь разной ерундой.

— Сосредоточься. Для хорошего сюрприза что нужно? Правильно! Знать время отсутствия жертвы! Ой, оговорилась.

Взяв планшет, я нашла в контактах своего мужа.

«Леш, ты долго будешь отсутствовать?»

«Уже соскучилась?» — ответил не сразу, только спустя несколько минут, словно услышал сигнал, но не посчитал нужным обратить на него внимание.

«И не надейся. Думаю, сколько у меня времени отдыха от тебя будет», — и смайлик «закатывающий глаза к потолку», ровно противоположный моему блаженному выражению лица.

«Часа четыре. Подсчитываем убытки. Завтра мы все же улетаем», — пришел мне ответ, и я решила больше не донимать супруга, составляя мысленный план действий.

Для начала я решила обзвонить всех своих «родных» людей. Даже около пятнадцати минут поговорила с Дадарио, который тоже не был особо рад общению. Этот вывод я сделала из короткого разговора, ведь инициатором отсоединения был он. Хорошо, что разговаривали без голографического изображения, иначе, точно, не смогла бы сыграть. Хотя беседовали мы на светские темы. В данный момент я полюбила сплетни, точнее, их присутствие в нашем разговоре. Завести личный разговор не смогла бы при всем желании!

Но все же несколько пунктов мне удалось с ним обсудить.

— Элис, долго ты еще будет отсутствовать? Я скучаю по своей любимой невесте.

Ага, как же, любимой. Только недостаточной в одном экземпляре, да?

— Саш, давай не будем начинать. Я очень устала. Пока не знаю, когда приеду. Возможно раньше, чем планировала.

Может, удастся уговорить Лешу залететь еще на какую-нибудь планету? Отдохнуть?

— Кхм, и когда же ты планировала попасть домой? — в голосе Дадарио зазвучало неудовольствие.