О себе
Шрифт:
Если я что-то и ощущаю сейчас более ясно, это что главная задача моей йоги заключается в том, чтобы абсолютно, полностью исключить всякую возможность заблуждений и отсутствия результатов; заблуждения – для того, чтобы Истина, которую я в конечном итоге должен показать людям, была бы совершенной; отсутствие результатов – чтобы задача изменения мира, решению которой я и помогаю, стала бы неизбежностью и привела к полной победе. Именно ради этого я прохожу такое долгое обучение и отложены на неизвестное время самые яркие и важные плоды моей йоги. Всё это время занимаюсь закладкой фундамента, а это работа тяжелая и мучительная. И на заложенном, надежном и совершенном, фундаменте только-только начинает подниматься само здание.
Моя йога продвигается очень быстро, но я хочу отложить рассказ о результатах и написать вам о них, только когда мои сегодняшние эксперименты принесут результаты, каких будет достаточно, чтобы безоговорочно подтвердить теорию и практику йоги, которую я создал и которая дает свои плоды не только мне, но и молодым людям, оставшимся со мной… Я думаю, эти результаты появятся в течение месяца, если всё пойдет хорошо.
Всё
Вся земля сейчас подчиняется одному закону и отвечает на одни вибрации, и я сомневаюсь, что тут можно найти место, где бы нас не преследовал шум борьбы. Во всяком случае, покой, так нужный мне для работы, видимо, не моя судьба. Я обязан оставаться в контакте с миром до тех пор, пока не научусь управлять враждебными обстоятельствами, либо не поддамся им, либо не перейду в своей борьбе между духовным и физическим туда, куда мне предначертано. Так я это всегда понимал и понимаю сейчас. Что до поражений, трудностей и явной невыполнимости задачи, то я слишком привык к ним, чтобы они всякий раз производили бы на меня какое-то впечатление…
Необходимы спокойное сердце, твердая воля, полное самоотречение и взгляд, непрерывно устремленный в запредельное, чтобы во времена, подобные нашим, в период всеобщего распада, жить и не терять присутствия духа. Что касается меня, то я следую Голосу и не смотрю ни вправо, ни влево. Результат принадлежит не мне, а сейчас вряд ли даже и сама работа.
Небеса мы завоевали, но не землю; однако полный смысл йоги состоит в том, чтобы, говоря словами Вед, сделать «Небо и Землю равными и едиными».
Что касается полной победы на внутреннем плане, то здесь всё уже готово или близко к этому, но на внешнем – это своего рода борьба в тесной схватке, когда обе стороны упорно противостоят друг другу и ни одна не может сколько-нибудь заметно продвинуться к победе (нечто вроде окопной войны в Европе); когда духовная сила старается преодолеть сопротивление физического мира, тот борется за каждую пядь и время от времени переходит в контратаку… И если бы не внутренняя сила Ананды, это была бы изнурительная и неприятная работа; однако око знания смотрит дальше нас, и оно видит, что это лишь затянувшийся промежуточный этап.
Кажется, ничто не в силах нарушить незыблемости этого порядка вещей, а всё, что активно вне нас, есть лишь мрачная аморфность, жуткий сумбур, откуда не может произойти ни формы, ни света. Это единственное состояние мира, хаос по определению, где есть лишь внешние формы, находящиеся почти на самой его поверхности. Но хаос от затянувшегося распада или же зарождения нового? За новое мы и боремся день за днем, но к решению так и не приблизились.
Трудности, с которыми вы сталкиваетесь в духовном развитии, общие для всех нас. В этой йоге продвижение всегда сопровождается соскальзыванием к обычной ментальности, и так бывает до тех пор, пока всё наше существо не изменится и на него не перестанут влиять негативные тенденции собственной природы, дисгармоничность внешнего мира и даже ментальные состояния тех, с кем мы больше других связаны в йоге. Обычная йога, как правило, сосредотачивает усилия на достижении какой-то одной цели, и поэтому в ней человек менее подвержен таким отступлениям, тогда как наша настолько сложна и многопланова и охватывает такой круг великих задач, что, пока наши усилия далеки от цели, ожидать ровного движения только вперед не приходится – в особенности потому, что все враждебные силы в духовном мире постоянно за нами следят и стараются разрушить наши завоевания, так как полная победа хотя бы одного из нас для них всех будет означать полное поражение. На самом деле без помощи нам нечего и надеяться на успех своих усилий. Только по мере того, как мы обретаем всё большее и большее универсальное единство с Высочайшим, мы можем надеяться достичь окончательной победы. Сам я столько раз был вынужден возвращаться назад, выпуская из рук то, что казалось уже прочно отвоеванным, что про любую часть своей йоги лишь очень относительно могу сказать: «Это сделано». Тем не менее, каждый раз, когда после отступлений я приходил в себя, то обнаруживал в себе новое понимание тех духовных вещей, какими мог бы пренебречь или не заметить, продолжай я без остановки действовать по-прежнему. К тому же, поскольку могу окинуть взглядом весь свой путь, я способен оценить каждый шаг и вижу, что все потери компенсированы прояснением сознания, означающим, что в общем и целом мы движемся к цели. Конечная цель далеко, но успехи, достигнутые несмотря на непрерывное мощное сопротивление, есть гарантия того, что, в конце концов, мы ее достигнем. Однако не мы правим временем. Потому я отбросил прочь нетерпение и всякое разочарование.
Абсолютная уравновешенность ума и сердца, ясная и спокойная сила во всех частях моего существа давно стали главным условием, на котором Сила, работающая во мне, настаивала с бесконечным терпением, с неуклонным постоянством воли, отвергая любые попытки других сил ускорить процесс, отказавшись от этих требований. Сколько бы они ни нарушались, она снова возвращалась к тому же, снова и снова прорабатывая слабые места, подобно мастеровому, который терпеливо устраняет свои недоделки. Эти качества, на мой взгляд, являются фундаментом и условием для достижения всего остального. По мере того, как они всё более прочно утверждаются во всем существе, человек становится всё более способным сохранять постоянное и ясное восприятие Единого во всех вещах и существах, во всех свойствах, силах, событиях, во всем мировом сознании и всех проявлениях его деятельности. Таким образом он познает Единство и благодаря этому – глубокую радость и всевозрастающий восторг, присущие Единству. Против этого более всего и упорствует наша природа. Она пытается утвердить раздельность, двойственность, скорбь, неудовлетворенные страсти и тяжкий труд, ей трудно смириться с божественной
необъятностью, радостью и равновесием – в особенности ее витальной и материальной составляющими; именно они тянут вниз ум, который принял состояние радости, мира и единства или даже долгое время жил в нем. Думаю, именно по этой причине религиозные и философские учения все склонялись к осуждению Жизни и Материи и ставили своей целью бегство от них, а не победу над ними. Но победа должна быть завоевана; мятежные элементы должны быть исправлены и трансформированы, а не отвергнуты и удалены.Когда Единство встает на прочный фундамент, то статичная часть работы закончена, остается активная часть. Тогда мы должны обрести в Едином Учителя и Его Силу – Кришну и Кали, как я их называю, используя терминологию наших индийских религий, – Силу, которая заполняет всё мое существо, и оно становится Кали, переставая быть чем-то иным, и Учителя, который использует, управляет, играет Силой в своих целях, а не в моих, в центре – так я это называю для себя – его существования во вселенной, откликающемся на его действия, как душа откликается на Душу, уподобляясь Его образу до тех пор, пока не останется ничего, кроме Кришны и Кали. Я достиг этой стадии, несмотря на все задержки и отступления, пусть пока что не в полной мере, имея в виду устойчивость или интенсивность состояния, но в общем и целом в достаточной. Когда это достигнуто, мы можем надеяться ясно почувствовать в себе действие Его божественного Знания, которое направляет действия Его божественной Силы. Потом остается полностью раскрыть разные планы его действий-в-миру и подчинить Материю и тело и материальный мир закону стоящей над ними небесной Истины. Наступления всего этого – к чему я в своем прежнем неведении с такой нетерпеливостью рвался, пока не стал соответствовать главным требованиям (хотя рвение было необходимо и помогло соответствующим образом подготовить материальные инструменты), – я теперь жду как естественного завершения работы, пусть оно всё ещё так же далеко.
Овладеть с достаточной степенью надежности Светом и Силой супраментального существа – вот главная задача, на достижение которой устремлено теперь действие Силы. Но остатки старой привычки к интеллектуальному мышлению, к ментальной воле настолько упорны в своем сопротивлении и трудноискоренимы, что мы движемся вперед с трудом, на ощупь и постоянно скатываясь назад, теряя уже достигнутое. Во мне больше их нет – слепых, глупых, механических, неисправимых, даже когда они понимают свою несостоятельность, привычек, но они вьются рядом и навязывают уму свои идеи всякий раз, когда он пытается быть открытым только для супраментального Света и для высших распоряжений, и потому Знание и Воля достигают Ума в искаженной, неверной и нередко обманчивой форме. Тем не менее, всё это только вопрос времени: осаждающие привычки потеряют силу и в конце концов рассеются.
Дорогой Баптиста [351] ,
Ваше предложение весьма заманчиво, но я, к сожалению, должен ответить отказом. Из уважения к вам хочу изложить свои доводы подробно. В первую очередь, дело в том, что я сейчас не готов вернуться в Британскую Индию. Причины в политических препятствиях и не только. Насколько я понимаю, вплоть до сентября прошлого года Бенгальское правительство (и, вероятно, Мадрасское правительство) возражали против моего возвращения в Британскую Индию, а на практике их возражения означали, что в случае, если я все же там появлюсь, меня либо сошлют, либо отправят в тюрьму в соответствии с тем или иным замечательным Законом, которые, думаю, существуют до сих пор, помогая утверждать новую эру доверия и сотрудничества. Полагаю, другие правительства других провинций также были бы от меня далеко не в восторге. Возможно, Обращение [352] изменило ситуацию, но едва ли – я его прочел, и в нем говорится не об амнистии, а об уступках и благих намерениях, ограниченных осторожностью вице-короля. У меня сейчас слишком много работы, чтобы тратить время на праздный досуг в качестве невольного гостя правительства. Но даже если бы мне гарантировали полную свободу действий и передвижений, я не мог бы сейчас взять и всё здесь бросить. Я приехал в Пондичери, потому что свобода и покой мне были нужны ради определенной цели, не имеющей отношения к политике – в которой я не принимал прямого участия со времени приезда сюда, хотя по-своему всегда делал для своей страны все, что мог, – и я не могу вернуться к какой бы то ни было публичной деятельности, пока эта цель не достигнута. Но окажись я в Британской Индии, я посчитал бы своим долгом немедленно с головой погрузиться в политическую борьбу. Пондичери для меня убежище, пещера для тапасьи, но не для аскезы, это мое личное изобретение. Я должен завершить начатое, должен быть, прежде чем уехать отсюда, внутренне вооружен и снаряжен для продолжения работы.
350
По прошествии почти десяти лет после ухода Шри Ауробиндо со сцены индийской политической борьбы и переезда в Пондичери он получил два письма от видных лидеров Националистической партии с призывом вернуться в Британскую Индию и снова встать во главе движения.
Первое было написано Джозефом Баптистой, просившим Шри Ауробиндо вернуться и возглавить редакцию англоязычной ежедневной газеты, которую предполагалось издавать в Бомбее как орган новой политической партии, замышлявшейся в то время Тилаком и его сподвижниками. Второе пришло от д-ра Мунджи, просившего Шри Ауробиндо стать Президентом Индийского национального Конгресса в Нагпуре. Сам д-р Мунджи был одним из руководителей собрания Конгресса в Нагпуре. В 1920 году он приезжал также в Пондичери и вел со Шри Ауробиндо долгие беседы о насущных проблемах индийской политики.
Здесь воспроизведены оба ответа Шри Ауробиндо.
351
Баптиста, Джозеф (1864—1930) – один из лидеров индийского освободительного движения.
352
Обращение короля-императора по поводу Акта о государственном управлении Индии, 23 декабря 1919.