О сколько нам открытий чудных..

Так если эта безыдейность, стремительно распространяющаяся с обычным, — как говорят западники, — опозданием и у нашей духовной элиты, возобладает, то она еще более затруднит принятие моих идей культурным сообществом.

И тогда остается уповать только на далекое будущее.

Но уповать можно, если уже сегодня есть зерна этого будущего и если зерен достаточно много.

Мои уже многие по перечню, но малотиражные книги, — данная в том числе, — мыслились мною в качестве таких зерен. И это, конечно, очень мало, если я все же один. Так представьте мое счастье, когда я обнаружил, что открыл уже открытую Америку. Этой осенью на научной конференции декан филологического факультета Одесского национального университета Шляховая, Нонна Михайловна, сделала доклад, в котором сослалась на Бонецкую. И я понял, что я не один на свете.

Цитирую. (Курсивом я, как и в предисловии, отмечу источник, жирным шрифтом — прямое цитирование.)

Бонецкая Н. К. «Образ автора» как эстетическая категория. В альманахе «Контекст·1985». М., 1986. С. 251–252:

«Вообще, строго говоря, процесс познания произведения читателем бесконечен. Та доля смысла произведения, которую в принципе способен вместить данный читатель, есть результат многочисленных его прочтений. Можно здесь говорить о математическом пределе бесконечной последовательности смыслов. В самом деле, первое прочтение — до знания произведения как целого, его смысла, авторского замысла — есть, в сущности, чтение вслепую, ибо элементы произведения, воспринимаемые читателем, в принципе не могут в полной мере выполнить своей художественной функции: их смысл связан со смыслом всего произведения, а он пока, до окончания процесса чтения, еще читателю отчетливо не знаком. Окончание чтения уяснит читателю этот смысл, и, зная его, можно вернуться к началу произведения и заново постигать его. При этом художественные элементы предстанут перед читателем в совершенно новом свете — свете уже познанного смысла произведения. Но это второе прочтение — уже не вслепую — даст и другой смысл произведения, другую его идею (в платоновском смысле), более точно соответствующую его собственной идее, авторскому замыслу. И обладая этим новым, вторым смыслом, можно в третий раз читать произведение, причем это прочтение даст третий смысл, еще более точный, — и так далее, в принципе до бесконечности».

С. 253:

«Каждый его элемент, будучи порожденным творческой волей художника, служит некой художественной цели. Художественный мир, таким образом, осмыслен и как целое и в своих отдельных частях. И эти смыслы обращены к воспринимающему сознанию; мир художественной действительности не покоится в самозамкнутости — он активен, направлен вовне, стремится втянуть в себя предстоящее ему сознание, внушить ему вполне определенное, однозначное понимание самого себя».

С. 254:

«Смысл, вложенный в произведение автором, есть величина принципиально постоянная».

С. 255:

«Художественный смысл имеет троякую природу: во–первых, он объективен, общечеловечески универсален и принадлежит самой жизни, и благодаря этому он доступен для воспринимающего сознания; во–вторых, это объективное бытие органически усваивается авторской личностью, благодаря чему объективная истина становится лично конкретной, живой, экзистенциальной; в-третьих, автор воплощает эту усвоенную им жизненную истину в художественный образ. Чисто смысловое, духовное ядро обрастает плотью, которая прячет и затемняет, но одновременно и выявляет его».

На странице 257 есть, в принципе, и об особости художественного смысла: «ему не присуща ни пластическая оформленность, ни характерологическая завершенность…» Речь о нецитируемости, другими словами.

С. 267:

«Нам кажется, что… вывод о бесконечном числе смыслов художественного произведения… совершенно правильно описывает реальное состояние вещей, но не мо[же]т рассматриваться в качестве методологии интерпретации произведения. Действительно, многосмысленность произведения, неравенство его себе самому в большом времени есть факт его жизни — но факт, скорее, печальный. Он свидетельствует не столько о раскрытии новых смыслов, сколько о полном забвении старых и истинных… Обнаруживающиеся в большом времени… «смыслы», опровергающие друг друга, не могут все быть истинными — какие–то среди них суть заблуждения…

На наш взгляд, интерпретатору вообще не следует ориентироваться на эту многосмысленность. Для него смысл произведения единствен — именно тот, который был вложен в него созидающей авторской активностью».

С. 268–269:

«Перед интерпретатором должен стоять образ автора произведения, образ творящей личности, желающей своим произведением что–то сказать миру — сказать то, что известно ей одной. Только при этом условии интерпретация окажется более или менее созвучной произведению. Конечно, исследователю никогда не удастся полностью преодолеть своей субъективности; постижение авторского смысла в его чистоте — недостижимый идеал. Но ориентироваться на него, на наш взгляд, есть прямой долг исследователя».

Это счастье, что за десятки лет чтения филологической литературы я не наткнулся на эту статью. (А может, их, таких, и больше есть.) Счастье, что я читал лишь своих противников, более или менее выраженных. — Тем больше у меня проявилось энергии протеста и, надеюсь, ярче стал результат. Спасибо врагам!

Но счастье и то, что я оказался не один. Что узнал о Бонецкой до того, как книгу эту издал. Что положительное отношение той, от которой я о Бонецкой услышал, и само ее должностное положение позволяет надеяться, что зерна, извиняюсь, наших идей прорастут в молодежи, и та найдет когда–нибудь в себе силы противостоять моде абсолютизации формализма, структурализма, деконструктивизма и тому подобной для постижения художественного смысла вредности.

Одесса. Осень 2002 г.

Перечень пушкинских произведений, рассмотренных целиком или в фрагменте более или менее подробно

Анджело — 128, 182	«Когда за городом, задумчив я брожу» — 154, 228
Анчар — 282	«Кто, волны, вас остановил» — 229
Барышня–крестьянка — 50	К Чаадаеву («Любви, надежды, тихой славы» — 56
Бова (Отрывок из поэмы) — 29	Медный Всадник — 108, 183
Бородинская годовщина — 171	Метель — 84
«Брожу ли я вдоль улиц шумных» — 164	Монастырь на Казбеке — 159
Вольность. Ода — 236	Обвал — 160
«Все в жертву памяти твоей» — 193	«Перед гробницею святой» — 169
«В часы забав иль праздной скуки» — 234	Песни западных славян — 117
Выстрел — 48, 82, 100	Пиковая дама — 62, 183
Гнедичу («С Гомером долго ты беседовал один») — 58	Пир Петра Первого — 112
Гробовщик — 49	Повести Белкина — 49, 62, 70, 78, 93, 177, 187
Давыдову В. Л. — 44	Полтава — 34, 230
«Дар напрасный, дар случайный» — 225, 232	Путешествие в Арзрум — 203
Делибаш — 158	Роман в письмах — 95
Демон — 37	Рославлев — 165
Друзьям («Нет, я не льстец, когда царю» — 230	Руслан и Людмила — 89
Дубровский — 178	Сказка о медведихе — 89
Евгений Онегин — 17, 41, 195, 254, 258, 270, 278	Сказка о попе и о работнике его Балде — 86
Жених — 89	Станционный смотритель — 99
(Из Пиндемонти) — 247	Сцена из «Фауста» («Мне скучно, бес») — 192
История Пугачева — 35, 179	Тазит — 162
История села Горюхина — 97	Талисман — 199
Кавказ — 161	Телега жизни — 237
Казак — 32	Утопленник — 89
Капитанская дочка — 36, 62, 178, 183, 242	Цыганы — 73
Клеветникам России — 170	«Чем чаще празднует лицей» — 174
К ней («Эльвина, милый друг…» — 51	«Я вас любил: любовь еще, быть может» — 218
	«Я знаю край: там берега» — 200

НАУЧНО-ПОПУЛЯРНОЕ ИЗДАНИЕ

Соломон Исаакович Воложин

О сколько нам открытий чудных…

Доклады для Пушкинской комиссии

при Одесском Доме ученых

Ответственный за выпуск

Штекель Л. И.

Н/К

Сдано в набор 2.02.2003 г. Подписано в печать 05.03.2003 г.,

формат 148x210. Бумага офсетная. Тираж 50 экз.

Издательский центр ООО «Студия «Негоциант»

270014, Украина, г. Одесса-14, а/я 90