О смелых и умелых (Избранное)
Шрифт:
– Ище чего захотел? Здесь дураков нету. У кого это рука подымется посчитать себя перед всем светом отсталей своих товарищей? Эдак не пойдет!
И весь зал как грохнет:
– Неправильно!
Звонили в колокольчик, свистели, шикали всем президиумом, наконец успокоили массу, и, утерев пот со лба, Сергей извинился:
– Конечно, все вы передовая рабочая молодежь, товарищи, это ясно. Но... делегат потому и делегат, что он должен быть кем-нибудь избран. Давайте согласимся послать этих ребят, одного от пяти, согласно инструкции.
– Либо никого, либо ехать всем вместе!
– К шутам инструкцию!
Бушует
– Да, не терпят у нас ребята выскочек, если кто перед товарищами загордится, сразу по шапке бьют. Это надо учесть. Если мы четверых из всей массы выделим, их сейчас же, не отходя от клуба, вздуют!
– Нельзя же послать всех вместе - двадцать человек! Такую ораву даже и не прокормят, - ужаснулся Сергей.
Засмеялись еремшинские в президиуме:
– А если мы их отправим на своих харчах? От такой дружной команды беды на съезде не будет.
И что же? Уговорили.
На радостях подхватили ребята Сережу и давай качать до тех пор, пока не уронили.
Радуются все возможности в городе побывать, людей посмотреть, себя показать, а рабочие-металлисты им деловые наказы дают:
– Вы там, кстати, небольшое дельце проверните, насчет электричества. Пошлем с вами пару монтеров: помогите им динамо с парохода снять. Привезете - честь вам и хвала, поставим на плотине электростанцию.
– Главное, лампочек там этих постарайтесь достать, которые без керосина светят, - наказывает какой-то старик, черный лицом от железной пыли-копоти.
– На пароходах такие видал. Вот бы нам в дома!
– Ишь чего захотел, жукарь!
– Ему подай, чтобы старуха и варежки вязала при электричестве, вот буржуй!
– Нет, братцы, оно не для шуток, а для большого дела пойдет Станки крутить - вот!
– Ну ладно, ладно, пущай динамо везут, тогда на месте разберемся.
В конце концов решают: выдать делегатам на двоих по тулупу, а также сковородок, вьюшек, подков, гвоздей и прочих скобяных изделий для промена на харчи.
Наутро собрали обоз. В розвальнях новые кошевки. Свежее сено накрыто овчинными одеялами.
Ничего еремшинцы для своей молодежи не пожалели. Снарядили ребят под лозунгом "Знай наших". На всех новые рубашки, валяные сапоги с узорами, шапки заячьи, рукавицы овчинные. Ребята мордастые, коренной еремшинский пролетариат. И вдруг видим, один интеллигент ковыляет, в пальтишке и даже в очках. Что за птица? А это, оказывается, сын доктора. Как быть? Испортит все дело! Оказывается, он с детства с рабочими ребятами играл и по дружбе они его в свой союз молодежи приняли. Правда, с годичным кандидатским стажем. И все потому, что отец его, эксплуататор наемного труда, держит в своих когтях трудящуюся девушку как домработницу.
– Очень нужный нам парень, грамотный, все резолюции наизусть пишет! На съезде пригодится, - говорят делегаты.
– Ладно, с совещательным пройдет, сажай его, чтоб не замерз, где потесней компания, - командует Сережка.
А вслед за интеллигентом еще одно чудо: громоздится на сани с променным скобяным товаром, предназначенным нам на харчи, старик в длиннополой шубе, в бобровой шапке, как у боярина. Кто таков, зачем?
А это главный казначей артели Савва Исаич. Доверенное лицо.На каждую подводу в кучера снаряжен бородач с обрезом.
На весь обоз две гармонии. Под каждой дугой колокольчик. На хомутах бубенчики. На сбруе глухари. В хвостах и гривах ленты. А над дугами кумачовые флажки.
Вот так красная молодежь на свой первый съезд ехала.
Летим, гремим, звеним; на морозце и полозья саней, как скрипки, поют.
И чем дальше, тем больше людей набирается, катимся, народом обрастая, как снежный ком с великой горы.
Правда, не без шуток.
В одном селе наш обоз за свадебный поезд приняли. Шустрый дьячок церковные двери открыл да так на паперти с разинутым ртом и остался. В другом - сочли за гулливую банду. Околицу на запор, заслонили стогом сена и поверх дуг - залп из ружей.
– А ну, не замай, держи около!
Хорошо, время было дневное - объяснились:
– Мы красная молодежь! На съезд едем!
При огнях подкатили к большому селу - первому ночлегу. Здесь неожиданно проявил себя Савва Исаич.
В одном из больших домов шел не то митинг, не то собрание. Тогда ведь и в деревнях пустых вечеров не бывало. Оживился Сережка: ему бы только где выступить!
Выскочил из саней - и к трибуне разогреться с мороза.
Самыми красивыми словами доводит идею объединения всей красной молодежи в один союз. С лету добивается резолюции - послать на съезд делегатами местных ребят от сохи. Приветствует нас крестьянский народ.
И вдруг вылезает ему на смену Савва Исаич в своем поповском длинном пальто, снимает боярскую шапку и говорит:
– Уважаемые крестьяне, бывшие мужички, поручено мне, между прочим, пользуясь подходящей оказией, напомнить вам, что задолжали вы нашей артели "Красный металлист" немалую недоимочку, а именно...
Раскладывает перед собой толстенную бухгалтерскую книжищу, надевает на слоновый нос очки и начинает вычитывать:
– Гвоздочков, вот тут записано, столько-то ящиков брали, пшена не давали. Подков столько-то дюжин наши кузнецы наковали, а натурой за них не собрали. Полведерников, подойников, железных рукомойников опять же приобретали, а мучицу до новою урожая задержали...
Вычитывает и бороду при каждом подсчете гладит.
Повытянулись лица мужичков.
– Савва Исаич, да ведь это должок еще времен царских!
– Позвольте, товар-то делан рукой пролетарской! Честью прошу!
– Где же ты раньше был, казначей?
– Ждал, поди, пока соберешь продотряд? Ишь появился с какой гвардией. За горло хочешь взять? Это что же получается, эй, солдаты!
Солдаты, известно, всему делу голова. Выскакивают и в протест:
– Никаких царских долгов! Без аннексий и контрибуций! Долой!
Обрезы у них под шинельками затворами гремят.
Шум поднялся ужасный. Вот как дело обернулось: вместо рабоче-крестьянской смычки получается стычка! Тянем за полы Савву Исаича, а он знай свою бухгалтерию проповедует:
– Должок, должок за вами... Еще вот шестеренки для молотилок... А вот...
Наконец стащили мы его с трибуны и выпустили Сережку. Уж он агитировал, агитировал, бил себя кулаком в грудь. Насилу успокоил волнение масс. Охрип, волосы вспотели. И в результате такая была резолюция: