О том, как я вернулся в Советский Союз

– Нет, нет и нет!.. – едва ли не заорал в ответ Лавров. – …Никаких реконструкций, костюмированных праздников и прочей симуляции. Вы погрузитесь в реальный социалистический мир, в котором живут, работают и отдыхают десятки тысяч людей. Всё там будет абсолютно натуральным.

– Вовка прав… – за Лаврова поспешил вступиться Васька Бессонов. – …Год назад я там был. Впечатления просто обалденные! Уверяю вас, вы вовсе не пожалеете, если воспользуетесь предложением Лаврова.

– Какие впечатления?.. Какие на хрен обалденные?.. – тотчас подал свой голос Костя Усталов. – …Не поверите, но точно так же, как и Васёк, я сдуру повёлся на Вовкины уговоры, отправившись в мир «совка»…

– Ну, слава Богу. Выходит, не все ещё сошли здесь с ума… – поддержал Усталова Лохновский, на время отложивший в сторону свою гитару. – …А то сижу я тут, слушаю байки Бессонова и прибываю в полном аху… Ой!.. Прошу прощения у дам. Благо, нашёлся хоть кто-то, сумевший вернуть меня в реальность. Ведь мы кое-как вырвались из этого грёбаного застоя, разогнав тоталитарный режим, навязанный нам коммуняками. Ребята, вы чё? Совсем что ли подзабыли, как нас гоняли лишь за то, что мы слушали «Kiss»; «Led Zeppelin»; «Rainbow». Нам всё запрещали, нас лишали свободы и права голоса.

– Вот-вот! Всё было закрыто, никуда не выпускали… – возмутилась и Прыгунова. – …На всю страну, одни засранные Сочи. Ни вам Египта, ни Турции.

– В космос летали. На весь мир показуху устраивали… – тут и Иванова не упустила шанса вставить своё слово. – …А нормально одеться было не во что. Тот ширпотреб, что в магазинах висел, не каждая бы колхозница одела.

– И я про то же… – вновь заговорил Лохновский. – …Как бараны строем ходили. Что в школе, что на демонстрациях.

– Уж и не знаю, как вы… А я бы с превеликим удовольствием отправился сейчас на первомайский парад!.. – в слащавой улыбке вдруг расплылся Каржановский. – …Помните, как мы пристраивались к колонне какого-нибудь предприятия и шли вместе с ней до самого центра?

– Ну… Тут у каждого своё мнение… – недовольно поёжился Лавров. – …Мне отчего-то показалось, что именно тебе, Костя, прошлогодняя поездка пришлась по вкусу. Быть может, на тебя каким-то образом повлиял Мухин? Тот самый идиот неоднократно прорывавшийся в твой гостиничный номер.

– Костя, позволь узнать, что ты имел в виду под словом «совок»? – чуть перебив Владимира, к Усталову вдруг обратился, молчавший до сего момента Фофан.

– Совок – это тот долбаный строй, в котором мы когда-то жили и который лет двадцать тому назад благополучно канул в небытие… – принялся объяснять Усталов. – …Я имел в виду ту долбаную уравниловку, с пустыми прилавками и железным занавесом, когда наши родители жили словно скот, как последнее быдло…

– Костян, но ведь именно этот самый «совок» и воспитал тебя как спортсмена!.. – усмехнулся в ответ Феофалов. – …При этом, так называемом «режиме», каждый из нас получил не самое худшее бесплатное образование. Вспомните, как летом мы ездили в пионерлагеря.

Эх, Костя, Костя!.. Я отлично помню тот телевизионный репортаж с юношеского чемпионата Европы по борьбе из Афин. И твою скупую мужскую слезу, когда диктор объявил на английском, дескать, чемпионом Европы в лёгком весе стал Константин Усталов, Советский Союз. Костя, ты только вслушайся: «Советский Союз»! Какое величие! Ох, как я был тогда горд как за тебя, своего одноклассника, так и за всю нашу великую страну. А теперь, спустя двадцать пять лет, ты вдруг заговорил о каком-то там «совке»?..

Признаться, я уж было подумал о том, что именно сейчас мы вновь скатимся в нудные и бесконечные политические споры, которыми иногда заканчивались наши ежегодные посиделки у костра. В такие моменты мы, как правило, спорили до хрипоты и едва ли не до мордобоя. Расходились чуть ли не врагами. А впрочем, уже на следующий день, немного протрезвев, мы спешили обменяться телефонными звонками с искренними извинениями. Однако на сей раз всё закончилось довольно-таки мирно. Заядлый спорщик Лохновский отчего-то взял в руки гитару и принялся наигрывать какую-то старую мелодию. Да, и Усталов потупив взор, уставился куда-то себе под ноги.

– Да, это я так… Скорее сгоряча… – словно извиняясь, пробурчал он. – …Обидно мне стало. Обидно за то, что вовсе не так я планировал прожить свою жизнь. Прошлогодняя поездка заставила меня вспомнить молодость, ребят по команде. Вспомнил я и тренера, который чего-то там напортачил со своими «договорниками». Таких делов, сука, натворил. Я и сам не заметил, как из всеми любимого и всеми обожаемого чемпиона, вдруг превратился в заурядного и всеми забытого неудачника. Эх!.. Да, чего уж тут говорить. – махнул рукой бывший призёр Европы.

– Усталов, хорош тоску нагонять… – Светка протянула Косте стакан. – …Давай-ка мы лучше выпьем с тобой на брудершафт, как это делают в Австрии.

– С поцелуем? – поспешил уточнить Костя.

– Ага, прям взасос… – усмехнулась в ответ Иванова. – …Когда ты по Европам разъезжал, помниться, в мою сторону вовсе не смотрел. А тут, сразу «с поцелуем» лезешь.

После того, как Усталов нелестно отозвался о своей прошлогодней поездке в «СССР» и выволочки, устроенной ему Фофаном, интерес к Лаврову несколько поиссяк. Возобновился он примерно через час, когда Вовка в качестве закуски выложил на импровизированный столик копчёно-колбасную нарезку.

– Угощайтесь, ребята!.. – предложил он своим бывшим одноклассникам. – …Хотелось бы узнать ваше мнение по поводу данных деликатесов.

Каждый взял по кусочку.

– Очень вкусно! – причмокнул Каржановский.

– Знакомый вкус, очень знакомый. Вот только не могу припомнить, где я это пробовала… – Сашку тотчас же поддержала Иванова. – …Очень похоже на Сальсиччиа, или Сопрессата… В общем, что-то итальянское.

– Нет-нет. Это скорее Мортаделла… – будто припоминая что-то, задумчиво произнёс Лёва. – …Действительно, очень знакомый вкус и в то же время что-то неизвестное.

Колбаса и в правду была великолепной. Даже я, не особенно искушённый в гастрономических изысках, сумел в полной мере оценить её неповторимый аромат и особое качество. По мне, так на изготовление подобного блюда были способны лишь немецкие или швейцарские кулинары.

Меж тем, все мы ошиблись, о чём и поспешил сообщить нам Владимир.

– Друзья, вы только что отведали два сорта колбасы: «Столичная» и «Белорусская». Для Советского Союза весьма популярные сорта… – хитро усмехнулся Лавров. – …Предложенная вам нарезка изготовлена по тем же самым стандартам.

– Не гони!.. – презрительно усмехнулась Светка. – …Я что ж, по-вашему, вовсе не разбираюсь в «колбасных обрезках»? Говорю вам, это что-то из итальянской кулинарии.

– А вы на этикетку гляньте, – лукаво подмигнул нам Лавров.

Каржановский тотчас поднял со столика колбасную обёртку и зачитал вслух то, что на ней значилось.

– Колбаса «Столичная». Высшего сорта. ГОСТ 23670—79.

– Ну, точно!.. – хлопнул себя по лбу Илья Мельник. – …Вы тут импортные сорта принялись перебирать: итальянская, не итальянская. И я, как идиот, повёлся. Сижу и ломаю голову над одним единственным вопросом, откуда столь знакомый мне аромат, если я ни разу не был за границей? Ну, конечно же, из детства, из моего детства! Время от времени… Как правило, накануне крупных праздников. Отец приносил с работы точно такую же колбаску. Такие продуктовые наборы, кажется, назывались заказами.