О трагическом чувстве жизни

В первом издании Loci communes Меланхтона {85} (1521 г.), этого первого лютеранского богословского сочинения, его автор обходит молчанием тринитарные и христологические спекуляции, являющиеся догматической базой эсхатологии, и доктор Герман, профессор из Марбурга, автор книги об общении христианина с Богом (Der Verkehr des Christem mit Gott), книги, в первой главе которой говорится о противоположности мистики и христианской религии и которая является, по мнению Гарнака превосходным пособием по лютеранству, в другом ее разделе , касаясь этой христологической - или афанасианской - спекуляции, говорит, что «действительное познание Бога и Христа, в котором живет вера, это нечто совершенно иное. В христианской доктрине не должно оставаться места для чего бы то ни было такого, что не может помочь человеку осознать свои грехи, добиться милости Божьей и по-настоящему служить Ему. До сих пор (то есть до Лютера) в Церкви в качестве doctrina sacra принималось многое такое, что не может безусловно способствовать тому, чтобы дать человеку свободное сердце и спокойную совесть». Однако, я не понимаю ни свободы сердца, ни спокойствия совести, которые не были бы уверены в своей вечности после смерти. «Желание спасения души, - продолжает доктор Герман, - должно было в конце концов привести людей к познанию и пониманию реальной доктрины спасения». И этот крупный специалист по лютеранству, в своей книге об общении христианина с Богом, всякий раз, возвращаясь к разговору о вере в Бога, о мире в совести и об уверенности в спасении, повторяет, что это не есть в строгом и прямом смысле уверенность в вечной жизни, а скорее уверенность в отпущении грехов.

85

loci communes– «Общие места» (лат.) Меланхтон Филипп (1497-1560) - немецкий протестантский богослов и педагог, сподвижник М.Лютера. Составитель Аугсбургского исповедания. «Знать Христа, - говорит Меланхтон, - значит знать Его благодеяния, а не Его природу, как говорят схоластики».

У одного протестантского теолога, Эрнста Трельча {86} , я прочитал, что высшее из достижений протестантизма находится в области музыкального искусства, что в музыке Баха протестантизм обрел свое мощнейшее художественное выражение. Так вот во что претворился протестантизм, - в божественную музыку! А мы, в отличие от Трельча, можем сказать, что самым высоким художественным выражением католицизма, по крайней мере испанского, является искусство более материальное, осязаемое и прочное - ведь звуки уносит ветер, - искусство ваяния и живописи, это Христос Веласкеса, Христос, который всегда умирает, никогда не переставая умирать, ради того, чтобы подарить нам жизнь!

86

Эрнст Трельч (1865-1923) - немецкий теолог, философ, историк религии; один из основателей социологии религии.

И дело не в том, что католицизм пренебрегает этикой. Вовсе нет! Нет такой современной религии, которая могла бы обойти ее. Но наша религия лежит в ее основании, и в значительной мере, хотя доктора богословия протестуют против этого, она является компромиссом между эсхатологией и моралью, которые поставлены на службу друг другу. Чем, если не компромиссом между эсхатологией и моралью, является этот ужас перед вечными муками ада, который так плохо согласуется с павликианским апокатастасисом? Сошлемся на Theologia deutsch {87} , руководство по мистике, которое читал Лютер, вот слова, которые оно вкладывает в уста Бога: «Если Я должен воздать тебе за беззаконие твое, то Я должен воздать добром, ибо добро это все, что Я имею и что Я есмь». И Христос сказал: «Отче! прости им, ибо не знают, что- делают» {88} , и нет такого человека, который бы знал, что делает. Но это надо было превратить в религию, в совершенствование социального порядка, в политику, а тем самым - в ад. Восточное, или греческое, христианство является преимущественно эсхатологическим, протестантизм - этическим, а католицизм - это компромисс между двумя этими вещами, хотя и с преобладанием эсхатологии. Самая истинно католическая мораль, аскетическая монашеская мораль, это мораль эсхатологическая, направленная скорее на спасение индивидуальной души, чем на сохранение общества. И разве нет в культе девства некоей смутной идеи о том, что продолжение своей жизни в других людях препятствует обретению личного бессмертия? Аскетическая мораль - мораль негативная. Действительно, главное умереть, все равно, грешен ты или нет. И не надо понимать слишком буквально, а всего лишь как лирическое или, вернее, риторическое проявление чувств этот наш знаменитый сонет:

87

Theologia deutsch– Немецкое богословие (нем.).

88

«Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лука XXIII, 34).

О, Боже мой, чтобы любить Тебя,

Не нужно мне небес, обещанных Тобою {89} ,

и так далее.

Истинный грех, быть может грех против самого Духа Святого, грех которому нет прощенья, это грех ереси, грех самостийной мысли. Здесь у нас в Испании нам уже приходилось слышать, что лучше быть убийцей, разбойником или прелюбодеем, чем либералом, то есть еретиком. Самый тяжкий грех - неповиновение Церкви, непогрешимость которой оберегает нас от разума.

89

No те mueve, mi Dios, para quererte, el cielo que me tienes prometido

И почему должна вызывать негодование непогрешимость одного человека, Папы? Какая разница, существует ли одна непогрешимая книга: Библия, одно непогрешимое человеческое общество: Церковь, или один-единственный непогрешимый человек? Изменится ли от этого в принципе затруднительность догмата о непогрешимости для разума? И поскольку непогрешимость одной-единственной книги или одного-единственного общества не более рациональна, чем непогрешимость одного-единственного человека, надо было утверждать этот величайший соблазн для рационализма.

Жизнь, это она утверждает себя, и чтобы утвердить себя, создает, используя своею врага, разум, целую догматическую конструкцию, а Церковь, защищая ее, борется против рационализма, протестантизма и модернизма. Она защищает жизнь. Она дала отпор Галилею и правильно сделала, потому что его открытие, в принципе,-и даже приспособленное к экономии человеческих знаний, стремилось подорвать антропоцентрическую веру в то, что мир был создан для человека; она оказала сопротивление Дарвину и правильно сделала, потому что дарвинизм стремится подорвать нашу веру в то, что человек - это совершенно исключительное живое существо, созданное для жизни вечной. И, наконец, Пий IX, первый понтифик, провозглашенный непогрешимым, объявил себя непримиримым противником так называемой современной цивилизации. И правильно сделал.

Луази {90} , бывший католический аббат, сказал: «Я просто говорю, что Церковь и теология не способствовали продвижению пауки вперед, а скорее препятствовали ему, насколько это от них зависело, в некоторых решающих случаях; главное, что католическое учение не присоединялось и не приспосабливалось к этому движению. Теология вела себя и до сих пор ведет себя так, как если бы она в себе самой имела и науку о природе, и науку об истории вместе с общей философией всего того, что является результатами ее научного познания. Я бы сказал, что господство теологии и господство науки, разные в принципе и даже по определению Ватиканского собора, не должны быть таковыми на практике. Все происходит более или менее так, как если бы теологии ничего другого не оставалось, как изучать современную науку, естественную и историческую, и как если бы она была склонна и была бы вправе осуществлять непосредственный и абсолютный контроль над всею работой человеческого духа» (Autour d’un petit livre, p. 211-212).

90

Луази Альфред (1857-1940) - священник, лидер модернизма. Программная работа «Евангелие и церковь». В 1908 г. отлучен от церкви. Проповедовал «религию человечности». В последний период жизни выступал против идеи трансцендентности Бога. Умер непримиренным.

Так и должно быть и так и происходит в борьбе Церкви с модернизмом, идеологом и вождем которого был Луази.

Недавняя борьба против кантианского и фидеистического модернизма была борьбой за жизнь. Разве может жизнь, жизнь, которая ищет уверенности в своей вечности, проявлять терпимость к тому, что какой-то там Луази, католический священник, утверждает, будто воскресение Спасителя не есть факт в ряду исторических фактов, которые могут быть удостоверены и удостоверяются только историческим свидетельством? С другой стороны, прочтите книгу Э. Леруа Dogme et Critique {91} , его изложение главной догмы, догмы о воскресении Иисуса, и скажите мне, оставляет ли оно хоть что-нибудь прочное, на что могла бы опереться наша надежда? Разве они не понимают, что речь идет не только о бессмертной жизни Христа, которая, может быть, сводится к жизни в коллективном христианском сознании, речь идет о гарантии нашего личного воскресения, воскресения и души, и тела? Эта новая психологическая апологетика апеллирует к моральному чуду, а мы, подобно иудеям, хотим настоящих чудес и знамений, чего-то такого, за что можно было бы ухватиться всеми силами души и всеми чувствами тела. И руками, и ногами, и зубами, если можно.

91

Лepya (Le Roy) Эдуард (1870-1954) - французский ученый и философ, последователь А Бергсона. Представитель католического модернизма. Dogme et Critique– «Догма и критика» (франц.).

Но - увы!
– это нам не удается; разум атакует, и вера, которая без него не чувствует себя уверенной, вынуждена вступить в союз с разумом. И отсюда проистекают все трагические противоречия и прорехи в сознании. Мы нуждаемся в уверенности, достоверности, знамениях, и стало быть в motiva credibilitatis, в мотивах веры, чтобы обосновать rationale obsequium {92} , и хотя вера, согласно Святому Августину, предшествует разуму, fides praecedit rationem, этот же самый доктор богословия и епископ хотел через веру прийти к разуму, per fidem ad intellectum, и верить, чтобы понимать, credo ut intelligam {93} . Как далеко это от гордого тертуллиановского: et sepultus resurrexit, certum est quia imposible est!– «и похороненный воскрес - достоверно, потому что невозможно», и его знаменитого: credo quia absurdum {94} , которое было соблазном для рационалистов. Как далеко это от il faut s’abetir {95} Паскаля и «человеческий разум любит абсурд» нашего Доносо Кортеса {96} , который должен был усвоить это от великого Жозефа де Местра {97} !

92

Rationale obsequium– разумную уступку (лат.).

93

Credo ut intelligam, «верю, чтобы понимать» - изречение, приписываемое Ансельму Кентерберийскому.

94

Credo quia absurdum– верую, ибо абсурдно !(лат.).

95

Il faut s’abitir– надо поглупеть, не надо умничать (говоря о Боге) (франц.).

96

Доносо Кортес Хуан (1809-1853) - испанский эссеист и дипломат, католический философ, автор работ: «Эссе о католицизме, либерализме и социализме» и «Рассуждение о Библии».

97

Жозеф де Местр (1753-1821) - граф, французский публицист, политический деятель и религиозный философ. Один из вдохновителей и идеологов европейского клерикально-монархического движения первой половины 19 в. См.: Карсавин АП. Жозеф де Местр/ /Вопр. филос. 1989. 3.

Первый камень фундамента мы ищем в авторитете традиции и откровения слова Божия и находим критерий истины в ее единодушном признании. Quod apud multus unum invenitur non est erratum, sed traditum {98} , говорит Тертуллиан, а Ламенне {99} , несколько столетий спустя, добавляет, что «достоверность, принцип жизни и интеллекта... есть, извините за выражение, социальный продукт» . Но здесь, как и во многих других случаях, он воспроизводит главную формулу великого католика, плоть от плоти народного и живого католицизма, графа Жозефа де Месгра, когда пишет: «Я не думаю, чтобы можно было доказать, что хоть одно универсально полезное мнение не было бы истинным» . Это католическая скрепка; выводить истину из принципа ее ценности или высшей пользы. А разве есть что-нибудь более полезное, полезное в высшей степени, чем бессмертие нашей души? «Если бы все было сомнительно, следовало бы верить либо всем, либо никому», - говорил Лактанций; но такой великий мистик и аскет, как блаженный Генрих Сусо {100} , доминиканец, обращаясь с молитвой к вечной Премудрости, произносит одно-единственное слово - любовь; и услышав в ответ: «Всякая тварь молит о том, что Я есмь», Сусо, смиренный раб Божий, возражает: «О Господи, этого мало для страждущей души». Вера не чувствует себя уверенной, не находя себе опоры ни в согласии с общим мнением людей, ни в традиции, ни в авторитете. Она ищет опоры в своем враге - разуме.

98

Quod apud multos unum invenitur non est erratum, sed traditum– то, что мы обнаруживаем как мнение большинства, не есть заблуждение, но традиция (лат.).

99

Ламенне Фелисите Робер (1782-1854) - аббат, знаменитый французский писатель. В своем «Опыте о равнодушии в вопросах религии» он ищет новых доказательств истинности католицизма и находит их во всеобщем признании. Согласно Ламенне, критерий истины лежит не в индивидуальном уме, как думали философы, а в убеждении народов.

100

Генрих Сусо (1295 ?-1366) - немецкий монах и мистик, ученик знаменитого Майстера Экхарта.

Поэтому она создала схоластическую теологию и, исходя из этого своего творения, создала также и аncillа theologiae {101} , схоластическую философию, а творение это оказалось дерзким. Схоластика, этот величественный и прекрасный собор, построенный с учетом многовековых достижений храмовой архитектуры, но из необожженных кирпичей, мало-помалу пришла к так называемому естественному богословию, которое было не чем иным, как кастрированным христианством. Стремились везде, где это только возможно, рационально утвердить догмы; по крайней мере, доказать, что хотя они сверхразумны, это не значит, что они противоразумны, и подводили под них философский фундамент из аристотелико-неоплатонико-стоической философии XIII века; такой философией является томизм, рекомендованный Львом XIII. И речь идет уже о том, чтобы заставить принять не догму, а се средневековую и именно томистскую интерпретацию. Недостаточно верить, что вкушая освященную облатку, мы вкушаем плоть и кровь Господа Нашего Иисуса Христа; надо пройти через все это пресуществление и субстанцию, свободную от акциденций, порывая со всякой современной рациональной концепцией субстанциальности.

101

Аncillа theologiae– служанка теологии (лат.).