О войне и победе

Служебные и партийные документы, имеющиеся в личном деле Федора Александровича, отличаются типичностью и не могут отразить свойств характера молодого Абрамова. Не раскрывается в них и содержание его работы в контрразведке. Приведем выдержку из служебной характеристики на старшего следователя Отдела контрразведки «Смерш» Беломорского военного округа лейтенанта Ф. А. Абрамова от 11 июля 1945 года:

«Тов. Абрамов всесторонне развит, достаточно грамотен, следственно-оперативную работу любит, вкладывает в нее много ума и изобретательности.

Усидчив и настойчив. В работе объективен и требователен. Систематически работает над повышением общеобразовательного уровня и своей квалификации.

В морально-бытовом отношении выдержан. Среди оперативного состава пользуется авторитетом. Физически здоров».

Приведенный документ составлен уже на последнем этапе службы Абрамова в контрразведке. Однако есть в личном деле документ, подготовленный меньше чем через месяц после зачисления Абрамова на службу, раскрывающий человеческие качества молодого контрразведчика. История его такова: в одной из бесед с сослуживцами в самом начале своей службы в органах «Смерш» Абрамов высказал сомнения в целесообразности конспектирования приказов главнокомандующего И. В. Сталина, поскольку это отнимало много времени и сил при ежедневном напряженном, изматывающем режиме работы. В те годы замечание Абрамова не могло остаться без внимания. В объяснении, подготовленном Абрамовым при проведении разбирательства, угадывается смелая, живая, творческая натура:

«…приказ тов. Сталина является квинтэссенцией мысли, каждое предложение, каждое слово его заключает в себе столь много смысла, что в силу этого необходимость конспектирования приказа в принятом значении сама собой отпадает.

Я сказал далее, что приказ тов. Сталина представляет собой совокупность тезисов, дающих ключ к пониманию основных моментов текущей политики, и что каждый тезис может быть разработан в авторитетную публицистическую статью. В том же разговоре я обратил внимание собеседника на изумительную логику сталинских трудов вообще, что не всегда можно найти в речах Черчилля и Рузвельта, на сталинский язык, обладающий всеми качествами языка народного.

Что касается изучения приказа тов. Сталина лично мною, то я внимательно прочел его 4 раза и, по совету тов. Р., тщательно законспектировал.

Приказ тов. Сталина внес ясность в мое понимание международной обстановки».

Трудно сказать, как воспринимались эти слова без малого 60 лет назад, однако сегодня их нельзя читать без улыбки. Полагаю, что и в 1943 году руководство отдела, выполнив необходимые формальности по проведению краткого разбирательства, прекрасно понимало надуманность и нелепость выдвинутых против Абрамова обвинений и оценило находчивость молодого помощника оперуполномоченного. Именно такие люди, незашоренные идеологическими догмами, не боящиеся пойти против авторитетов, «вкладывающие в дело много ума и изобретательности» были и остаются необходимыми на службе в контрразведке.

Далее в указанном документе Абрамов сетует: «Поручаемая мне работа большей частью была механическая. Понятно, что я, будучи по своему характеру сангвиником, не всегда находил в ней удовлетворение … и думаю, что в ближайшем будущем мне предоставят более живую работу, соответствующую моему характеру…» Уточним лишь, что при этом не прошло и месяца после поступления Абрамова на службу в органы «Смерш», ему 23 года. По результатам проверки непосредственным начальником Абрамова капитаном К. были высказаны пожелания руководству отдела: «Перевести т. Абрамова на более живую оперативную работу. На это у него достаточно личных качеств».

Полагаю, не будет ошибкой сказать, что важным событием в жизни Абрамова стало его принятие в кандидаты, а затем и в члены ВКП(б) парторганизацией ОК НКО «Смерш» АрхВО. В марте 1944 года он становится кандидатом в члены партии, а в марте 1945 года – членом ВКП(б).

Одним из штрихов биографии Абрамова тех лет является встреча в Архангельске и сопровождение на родину, в Верколу, в августе 1943 года брата Василия, направляющегося домой в долгосрочный отпуск после тяжелого ранения. 20 августа 1943 года в адрес Абрамова, по месту службы: «АРХСК П ВИНОГР 55», приходит краткая телеграмма: «ВЫЕХАЛ КОТЛАСА ПАРОХОДЕ ДОБРОЛЮБОВ ВСТРЕЧАЙ ВАСЯ». На рапорте с просьбой о предоставлении краткосрочного отпуска с 23 августа 1943 года для сопровождения тяжело раненного брата стоит резолюция: «Разрешаю на 18 дней». Срок обусловлен дальней и непростой дорогой до Верколы, на что указывает сам Абрамов: «Минимальный срок, необходимый для поездки на мою родину (д. Веркола Карпогорского района Арх. обл.) и обратно – 18 дней (из расчета, что передний рейс заберет минимум 7–8 дней: расстояние от Архангельска до Верколы – 500 км, из них 200 км водой – 2–3 дня, 300 км лошадьми – 4,5–5 дней)». Сведения о том, состоялась ли эта поездка в действительности, в деле отсутствуют.

Как было указано выше, содержание работы лично Абрамова и всего Отдела контрразведки НКО «Смерш» Архангельского военного округа не отражено в имеющихся в личном деле документах. Безусловно, что эта тема заслуживает стать предметом особого исследования. Пока же, дабы получить представление о работе органов «Смерш», можно обратиться к ставшей уже классической повести В. Богомолова «В августе 44-го». Речь в ней идет о выявлении и захвате группы немецких диверсантов в Западной Украине, однако широко известно, что и на Карельском фронте, и в Архангельской области – территории, оперативно обслуживаемой данным ОКР «Смерш», заброска немецких диверсионных групп была совсем не редкостью.

Ш. Галимов в своем исследовании жизни и творчества писателя отмечает:

«Федор Абрамов не любил рассказывать о своих окопных буднях и фронтовых переживаниях. …Военную тему он оставил на потом, как возможный последующий этап своего творчества. Но так и не подошел к ней» (Галимов Ш. Федор Абрамов: Творчество, личность. Архангельск, 1997. С. 16). Можно дополнить, что и служба в контрразведке не нашла значительного отражения в произведениях Абрамова. А ведь большую половину военного лихолетья, 2,5 года, он служил в органах «Смерш». В 6 томе собрания сочинений Ф. А. Абрамова (Санкт-Петербург, 1994 г.) опубликованы «наброски разных лет» под общим названием «Кто он?». Наброски носят, безусловно, автобиографический характер, на что указывает ряд деталей. Герою Абрамова свойственны поиск справедливости, острое сопереживание человеческой судьбе. В стремлении не допустить осуждения невиновного он идет на риск своей карьере и своему будущему, но добивается того, что найден истинный, а не мнимый предатель, на которого указывали многочисленные улики.

Возможно, одной из причин долгого молчания на эту тему и отсутствия прижизненного издания этих заметок является данное Абрамовым при поступлении на службу в ОК НКО «Смерш» АрхВО письменное обязательство: «Хранить в строжайшем секрете все сведения и данные о работе органов и войск НКВД, ни под каким видом не разглашать их и не делиться ими даже со своими ближайшими родственниками и друзьями…».

Впереди были полгода войны, но Абрамова не оставляло стремление к знаниям. 27 ноября 1944 года он представляет рапорт на имя начальника ОК ОКР «Смерш» АрхВО майора Рудиченко, в котором высказывает намерение поступить на заочное обучение в Архангельский педагогический институт, в связи с чем просит запросить руководство отдела документы об окончании им трех курсов филологического факультета ЛГУ. Такой запрос в ЛГУ был направлен.

Прошел без малого год. Отгремел салют победы. К Мавзолею на Красной площади были брошены стяги поверженных немецких боевых соединений. Советские люди возвращались к мирной жизни. В августе 1945 года в адрес начальника ОКР «Смерш» Беломорского военного округа генерал-майора Головлева приходит долгожданный для Абрамова ответ ректора Ленинградского государственного ордена Ленина университета профессора А. А. Вознесенского, в котором он категорично просит «направить для завершения образования бывшего студента 3-го курса филологического факультета… т. Абрамова Федора Александровича…»

Безусловно, профессор Вознесенский не ошибся, по окончании университета Абрамов поступает в аспирантуру и уже в 1951 году защищает кандидатскую диссертацию, с 1956 по 1960 год он заведует кафедрой советской литературы ЛГУ. С 1960 года Ф. Абрамов целиком посвящает себя художественному творчеству. Так и не состоялась возможная учеба Абрамова в стенах Архангельского государственного пединститута, но состоялся ученый-филолог и большой писатель, воспевший красоту северной земли и своих земляков, совершавших ежедневный подвиг в годы войны и послевоенных лишений.