О войне. Части 7-8

13. Так как отказаться от боя нельзя иным способом, как покинув поле сражения, то отступление с этого поля и являет собою знак такого признания, своего рода спуск флага [110] .

14. Но признак победы еще не решает вопросов о ее размерах, значении и блеске. Эти три вопроса часто совпадают, но вовсе не тождественны.

15. Размер победы зависит от величины тех масс, над которыми она одержана, а также от количества взятых при этом трофеев. Захваченные орудия, пленные, доставшиеся в добычу обозы, число убитых и раненых входят в это понятие. Таким образом, над небольшим отрядом большой победы одержать нельзя.

110

Ср. всю теорию победы с главой IX части 4-й. – Ред.

16. Значение победы зависит от важности цели, достигнутой при помощи нее. Занятие важной позиции может придать крупное значение победе, ничтожной самой по себе.

17. Блеск победы заключается в относительной многочисленности трофеев по сравнению с силами победоносной армии.

18. Таким образом, бывают разного рода победы, а главное – победы разных степеней. Строго говоря, ни один бой не может закончиться без решения, следовательно, без победы, но словоупотребление и сама природа предмета требуют, чтобы лишь такие результаты боев рассматривались как победа, коим предшествовали бы значительные усилия.

19. Если неприятель делает лишь столько, сколько ему нужно для опознания наших намерений, а получив нужные для него сведения, тотчас же уклоняется от боя, то это нельзя назвать победою над ним; если же он делает больше этого, то, значит, он действительно искал победы и его отказ от боя должен рассматриваться как поражение.

20. Так как прекратить бой можно лишь при условии, что одна из сторон или обе несколько отведут назад свои войска, пришедшие в соприкосновение с противником, то, собственно говоря, не может быть такого случая, про который можно сказать, что обе стороны удержали за собой поле сражения. Но поскольку, согласно требованию природы предмета и принятому словоупотреблению, под полем сражения следует разуметь только расположение главных сил, ибо лишь при отступлении главных сил появляются первые последствия победы, то, конечно, могут быть и сражения, остающиеся совершенно нерешенными.

Средство к победе есть бой

21. Средство к победе есть бой. Так как указанные в п. 4 под литерами от «а» до «ж» данные обусловливают победу, то они и являются ближайшими целями для боя.

22. Теперь мы должны ознакомиться с боем с различных его сторон.

Что такое отдельный бой [111]

23. Конкретно можно разбить каждый бой на столько отдельных боев, сколько имеется налицо бойцов. Но каждый отдельный индивид выявляется как самостоятельная величина лишь тогда, когда он сражается в одиночку, т. е. самостоятельно.

111

См. часть 1-ю, главу II. – Ред.

24. От одиночного боя боевые единицы, подчиненные одному начальнику, восходят к новым единицам, также объединенным командованием.

25. Эти единицы связаны между собой общей целью и планом, но не настолько тесно, чтобы отдельные члены не сохранили известной самостоятельности. Эта самостоятельность все возрастает, чем выше становится ступень единицы. Каким образом происходит эта эмансипация членов, мы будем иметь возможность показать лишь в дальнейшем изложении (§ 97 и следующие).

26. Итак, каждый общий бой состоит из великого множества отдельных боев в нисходящем порядке членов до последнего самостоятельно действующего члена.

27. Но из отдельных, ведущихся рядом боев слагается и бой в целом.

28. Все отдельные бои мы называем частными боями, а целое – общим боем; понятие же общего боя мы связываем с условием командования, объединенного в одном лице, так что лишь то относится к одному бою, что руководится одной волей. (При кордонных позициях эту границу никогда нельзя точно определить.)

29. То, что мы будем говорить о теории боя, должно быть отнесено в равной мере как к общему, так и к частному бою.

Принцип боя

30. Каждый бой есть проявление вражды, инстинктивно переходящей в него.

31. Этот инстинкт нападения на неприятеля и уничтожения его и есть подлинная стихия войны.

32. Но даже у самых первобытных людей это враждебное чувство не остается одним лишь инстинктом; к нему присоединяется рассуждающий разум, и непреднамеренный инстинкт переходит в преднамеренное действие.

33. Таким путем духовные силы подчиняются разуму.

34. Однако их никогда нельзя мыслить совершенно устраненными и нельзя поставить на их место одно устремление разума, ибо если бы они даже совершенно оказались поглощенными намерениями разума, то вновь разгорелись бы в процессе самой борьбы.

35. Так как наши войны не являются выражением вражды единичного человека против единичного же человека, то казалось бы, что в бою должно было бы совершенно отсутствовать всякое чувство вражды и он должен бы представлять чисто рассудочную деятельность.

36. Однако это вовсе не так. С одной стороны, нет никогда недостатка в коллективной ненависти у обеих сторон, проявляющейся в индивиде с большей или меньшей силой, так что каждый индивид из ненавидящей и ненавидимой стороны является и субъектом и объектом ненависти; с другой стороны, в самом процессе боя у индивидов в большей или меньшей степени разгорается действительное чувство вражды.

37. Жажда славы, честолюбие, своекорыстные побуждения, чувство солидарности и другие духовные силы могут заменить чувство вражды при отсутствии последнего.

38. Поэтому в бою редко или даже никогда не бывает, чтобы единственным мотивом действий сражающихся была воля командующего и предписанная задача; в нем всегда принимают значительное участие и духовные силы.

39. Это участие усиливается еще тем, что борьба протекает в сфере опасности, когда духовные силы приобретают особое значение.

40. Но и руководящий борьбой интеллект не может исчерпываться силами разума, и, следовательно, бой не может быть делом голого расчета, так как:

а) бой является столкновением живых физических и моральных сил, которые подчиняются лишь общей оценке, а не точному учету;

б) духовные силы, вступающие здесь в дело, могут обратить бой в предмет воодушевления, а следовательно, суждение о нем переносится в высшую инстанцию.

41. Итак, бой может быть актом таланта и гения в противоположность расчетливому разуму.

42. Духовные силы и гений, проявляющиеся в бою, должны рассматриваться как особые моральные величины, которые при их значительном неравенстве и эластичности беспрестанно оказываются за пределами расчетливого разума.

43. Задача военного искусства – учитывать эти силы как в теории, так и на практике.

44. Чем больше их смогут использовать, тем сильнее и успешнее будет борьба.

45. Все изобретения искусства, как то: оружие, организация, прикладная тактика и принципы применения войск в бою – являются ограничениями естественного инстинкта, который должен быть подведен окольными путями к более действительному использованию своих сил. Но духовные силы не слишком поддаются перестройке; если мы чересчур хотим их обратить в орудие, то лишаем их порыва и сил. Поэтому им всегда надо предоставлять известный простор как при отдельных указаниях теории, так и в постоянном распорядке жизни армии. Для этого от теории требуется более высокая точка зрения и большая осмотрительность, а от практики – интуиция.