О завтрашнем дне не беспокойтесь

– Идет!– согласился Павлов и приказал капитану Тарасу двигаться на веслах навстречу противнику, а перед этим спустить на воду шлюпку, на которую он назначил пять сильных гребцов, умеющих стрелять из лука. Центурион Сансара, в свою очередь, отдала приказ Урсуле и Асе, чтобы они сняли с себя тяжелые доспехи, приготовили дальнобойные луки и заложили в колчаны зажигательные и отравленные стрелы.

IV После того, как сражение в Красивом каньоне вступило в решающую фазу, пора рассказать читателю об истинной цели экспедиции, направленной императором Агесилай-ханом IV в Северное Забайкалье, и о "человеке со шрамом", о котором шаманка Айдан заблаговременно предупредила Павлова. Побег Тезей-хана вызвал в правящих кругах Империи джурджени политический раскол. Придворная группировка, возглавляемая старшей женой императора Пальмирой, и ее сын – наследник престола Банзай-хан, требовали его поимки и наказания в соответствии с законом. Бывшие сторонники покойной жены императора Гюльнары настаивали на определении степени виновности опального принца посредством беспристрастного судебного разбирательства, надеясь на его оправдание. Высшая военная и гражданская бюрократия, представленная чиновниками государственных служб и магистратуры Альхона, предлагала оставить Тезей-хана в покое, опасаясь, что в противном случае объявится какой-нибудь самозванец, который, пользуясь его громким именем, поднимет восстание городской черни и рабов, или, что еще хуже, привлечет на свою сторону парсов. Именитые купцы Ротона, Айхеноя и Сиракуз были не против того, чтобы Тезей-хан стал выборным главой их городского совета (муниципалитета) или был назначен альканом, то есть главой провинции, считая, что в этих должностях он мог бы здорово способствовать развитию кораблестроения, торговли и мореплавания. Император Агесилай-хан IV, устав от интриг старшей жены Пальмиры и, испытывая потребность в добросовестном и квалифицированном помощнике в вопросах военного строительства, уже начал склоняться к тому, чтобы простить своего старшего сына за участие в попытке государственного переворота. Однако произошло событие, которое перечеркнуло надежды на мирное урегулирование конфликта. Примерно через четыре месяца после того, как Павлов и Толемей-хан основали на реке Шакти поселение свободных граждан, неподалеку от острова Альхон была замечена флотилия валенсийских пиратов. Навстречу им немедленно вышли корабли императорского военно-морского флота. Состоялось морское сражение, в котором пираты потерпели полное поражение. У одного из предводителей разбойничьего братства, захваченного в плен, была найдена подробная карта подземных коммуникаций Большого императорского дворца. Пират под пытками сознался, где, когда и при каких обстоятельствах он эту карту заполучил. В его показаниях все сходилось и указывало на то, что Тезей-хан вступил на путь государственной измены. Получив новые доказательства преступных умыслов своего старшего сына, император пришел в неописуемую ярость и приказал вельможному советнику Астрахану за сговор с валенсийскими пиратами доставить Тезей-хана и его сообщников на Альхон, живыми или мертвыми. Вскоре советники императора представили план военной операции и смету расходов на ее проведение. Император все это утвердил, и Астрахан в начале зимы приступил к подготовке Северной экспедиции, которую сам впоследствии и возглавил. Это он добился у главнокомандующего сухопутных войск наследного принца Банзай-хана перевода лейтенанта кавалерии Виктор-хана (Виктора Дорохова) из дальнего гарнизона, куда его отправили служить после чистосердечного раскаяния в пособничестве государственному преступнику Тезей-хану, в свое распоряжение. Он также ходатайствовал о повышении Виктора в воинском звании "за мужество и отвагу, проявленные во время битвы при Гамбите". Без артиллерии и знатока ее материальной части, по его мнению, справиться с Тезей-ханом было весьма затруднительно. Пока на речной верфи шла сборка "Ласточки" и "Стрижа", Виктор Дорохов занимался обучением расчетов "шайтан агни кирдык" и заготовкой необходимого количества пороха и боеприпасов. Его семья: жена Настя и двое детей,– были вместе с ним: они жили в двухэтажном купеческом особняке на берегу озера Тулук. Между прочим, этот дом с большими окнами, придворными постройками и конюшней на несколько лошадей когда-то принадлежало бывшему полковнику-интенданту Урхану, объявленному властями империи и провинции Ротон преступником и находившемуся в уголовном розыске. Для Виктора Дорохова, наконец-то, наступил "звездный час". После всех пережитых им страданий и унижений в качестве бесправного раба на медном руднике и вольноотпущенника при дворе Тезей-хана он стал старшим офицером и владельцем поместья с 50 рабами и рабынями. Словом, как когда-то писал Гомер, он получил "все то, что служителям верным давать господин благодушный должен, когда справедливые боги успехом усердье его наградили". И то, что власти империи призвали его на борьбу с бывшим покровителем, конечно, очень смущало.

– Пусть Тезей-хан – герой, возможно, даже мессия , но у меня нет выбора,– убеждал себя Виктор Дорохов, в душе мечтая о том, чтобы повторить карьеру Наполеона Бонапарта (который, как известно, тоже был артиллеристом) и когда-нибудь самому стать Императором и вершителем судеб человечества.

Его супруга Настя, пережившая не менее ужасные страдания и унижения, после благополучного родоразрешения двойней очень сильно переменилась. Впервые оказавшись лицом к лицу с двумя кричащими младенцами (мальчиками, названными ею Ромулом и Ремом), она без остатка посвятила себя выполнению материнского долга и о возвращении в свое время уже не мечтала.

Первые полгода после родов она прожила в бывшем дворце Тезей-хана на мысе Принцессы Грез в качестве дальней родственницы управляющего Казимир-хана, который после избавления от бездетной Марины был не прочь взять ее в жены. Настя уже было смирилась со своей судьбой, как во дворце появился Виктор (после того, как получил прощение от наследного принца Банзай-хана) и забрал ее с собой в дальний гарнизон, который размещался в пограничной крепости в провинции Ротон.

Только они обустроились на новом месте, как из канцелярии императора Агесилай-хана IV фельдъегерской почтой в крепость был доставлен патент о присвоении Виктору-хану капитанского чина и наделении его и его наследников поместьем в провинции Сиракузы (юго-восточное побережье Байкала). Настя слышала, что там растут пальмы и виноград, и была очень обрадована. Однако съездить и осмотреть пожалованные им владения Виктору и Насте удалось не сразу. Вначале на военно-транспортном корабле они прибыли в провинцию Тхэбай и пару месяцев в период самых жестоких морозов и суровых метелей, прожили в купеческом особняке на берегу озера Тулук.

Новая служба отнимала у Виктора все светлое время суток, и, кажется, даже все силы. Изо дня в день он возвращался домой поздно вечером, и, смертельно усталый, частенько засыпал прямо в столовой, даже не разувшись. Только в разгар весны, когда в тайге сиренево-розовыми облаками зацвел багульник, Виктор получил долгожданный трехнедельный отпуск. На попутном купеческом судне в сопровождении чиновника Министерства казенных и поместных земель, денщика и служанки-кормилицы они отбыли в Сиракузы.

Дорога заняла долгие и утомительные пять дней и ночей. Столько же времени, а то и больше, в зависимости от ветра, Виктору требовалось, чтобы вернуться на место службы. Таким образом, в своем поместье Виктор смог пробыть совсем недолго – каких-то три или четыре дня.

Хозяйство, которое он осмотрел, вопреки его опасениям, оказалось хорошо устроенным. На плодородных нивах колосилась озимая пшеница, в садах отцвели оливковые деревья и смоковницы. На сочных зеленых лугах паслись овцы, козы и лошади. Амбары под завязку были забиты зерном: пшеницей, ячменем и овсом,– еще позапрошлогоднего, не реализованного из-за войны с парсами, урожая. В винных погребах в бочках из ротонского дуба зрело знаменитое сиракузское розовое вино. С десяток рабынь из козьего пуха усердно вязали платки, шарфы, шапочки и кофточки, пользовавшиеся большим спросом у модниц северных провинций империи. Ветряная и водяная мельницы обеспечивали мукой и крупами не только обитателей поместья, но и крестьян соседних деревень.

Вот, только господский дом, немного подвел. Очевидно, его построили давным-давно еще в те времена, когда климат был жаркий и засушливый. С тех пор дом практически не перестраивался. Центральное помещение, называемое по обычаям илинойцев атриумом, представляло собой прямоугольную башню высотой в десять сажен, сложенную из отесанного камня. Под проемом в крыше устроен был неглубокий водоем, куда с четырех обращенных внутрь скатов сбегала дождевая вода. Из водоема вода по глиняным трубам поступала в цистерну, устроенную под полом; ее черпали оттуда через отверстие в виде невысокого круглого колодца. Рядом с водоемом, несколько поодаль, был расположен очаг, – с таким расчетом, чтобы огонь сверху не заливало дождевой водой, а дым вытягивало наружу. Там же в атриуме находился массивный дубовый стол на десять персон, на котором пищу не только поглощали, но, очевидно, и разделывали. Одно слово – антисанитария.

К атриуму примыкали жилые и хозяйственные постройки, сложенные из необожженного кирпича, с узенькими окнами, закрывавшимися деревянными решетками. Гостиная, то есть комната для размещения на постой уважаемых людей, была заставлена чересчур громоздкой для нее мебелью с гобеленовой обивкой,– так что в ней нельзя было ступить шагу. Господская спальня вообще не выдерживала никакой критики,– вместо добротной деревянной кровати с балдахином в ней находились два гамака, сплетенных из растительных волокон, да еще в углу прямо на неокрашенном деревянном полу валялась свернутая в рулон перина.

Управляющий поместьем по имени Мефодий принадлежал к племени илинойцев, и с радостью признал в Викторе и Насте людей, близких ему по крови и староотеческой вере. Прежний владелец поместья из знатного рода джурджени год тому назад был объявлен государственным преступником. Все члены семьи этого офицера, известного Виктору под именем капитан Крусахан, были выдворены из поместья и лишены гражданских прав. По сведениям, полученным Мефодием из достоверных источников, домочадцы Крусахана (две жены и их несовершеннолетние дети) были обращены в рабство и проданы на невольничьем рынке в Сиракузах какому-то купцу из Ротона.

Чиновник из Министерства казенных и поместных земель объяснил Виктору, что договор управления, заключенный государственным преступником Крусаханом с илинойцем Мефодием уже недействителен, поэтому он должен либо перезаключить данный договор, либо заключить его с новым управляющим. Не найдя в хозяйственной деятельности Мефодия сколь-нибудь серьезных упущений, Виктор предложил ему остаться в прежней должности. Как и следовало ожидать, Мефодий принял предложение нового господина со слезами благодарности, и обещал в кратчайшие сроки избавить Виктора-хана от вещей и предметов, которые вызвали у него сильное раздражение: географические карты и глобусы, макеты парусных кораблей и росписи на стенах в духе военно-морской символики.

– Зачем же уничтожать карты и глобусы?!– удивилась его приказу Настя.

– Затем, чтобы мои дети, Ромул и Рем, выросли нормальными людьми, а не безумцами, вроде Галилео Галилея и Христофора Колумба! Да и тебе, милая, пора зарубить на носу, что Земля – плоская и неподвижная, а по своду, который ее окружает, перемещаются Солнце, Луна и другие планеты,– исчерпывающе, ответил он на ее вопрос.

Настя не стала с ним спорить, понимая, насколько глубоко Виктор прав, заботясь о благополучии и безопасности семьи. Они уже договорились о том, что Настя с детьми останется в поместье: будет воспитывать детей, присматривать за управляющим и научится экономно вести счет денег. Сумма доходов в размере 180 золотых динаров, полученных от поместья за истекший год, Виктора, разумеется, порадовала, но ему хотелось бы иметь в два раза больше, чтобы перестроить дом и завести более квалифицированную прислугу: поваров, садовников, столяров, гончаров, сапожников, виноделов и т.д.

За день до отбытия в Сиракузы Виктор сообщил Насте далеко не самую приятную для нее новость – о том, что ей следует ждать его возвращения в поместье не раньше, чем на следующий год, поздней весной или ранней осенью. Тогда же он рассказал ей о Северной экспедиции, в составе которой ему предстояло отправиться сразу после возвращения из отпуска.

Узнав о том, что ее Виктору придется сражаться с Тезей-ханом, которого она уважала, как своего покровителя и заступника, Настя расплакалась.