О женщинах только с улыбкой

– Я побежала! Завтрак на столе. Я в тебя верю, удачи! – мама на ходу чмокнула Стасю в макушку и убежала на работу.

Всю ночь Стасю мучили кошмары. Непрерывно звучала мелодия Венгерского танца, то затихая, то нарастая; красные пышные юбки в размеренном ритме двигались по кругу, расшитые цветастые подолы взмывали ввысь в страстном порыве и все кружили, кружили…. Но вся эта ночная фантасмагория никак не помогала воспроизвести нетленное произведение Ференца Листа наутро.

Стася вяло прожевала завтрак, натянула новое элегантное платье, прихватила папку с нотами и, надеясь только на чудо, отправилась на экзамен.

Позади семь лет «каторги» музыкальной школы, мужественно преодоленных с переменным успехом. И вот, на финишной прямой Стасина работоспособность дала сбой, подставив под удар все самые светлые мечты и ожидания матери.

Прекрасное майское утро было совершенно безразлично к Стаськиным проблемам, жизнь вокруг шла своим чередом. Спешили по делам прохожие; звякнув, заходил на круг городской трамвай в Привокзальном сквере; дворники поливали газоны; по влажному асфальту важно прохаживались голуби, на ухоженных клумбах старательно возились пчелы, целый жужжащий рой. Пчелы? Ну, конечно же, пчелы! Вот оно решение!

Не раздумывая, Стася швырнула ноты на лавку, и запустила пальцы в самую гущу пестрых соцветий. Взвыв от нестерпимой боли, она бросилась к расположенному посреди сквера старому фонтану и, с налета макнула руки по локоть в воду….

Профессор поправил очки, внимательно изучил то, что больше напоминало лапы пингвина, выслушал небылицу о помощи дедушке на пасеке, со знанием дела порекомендовал холодные солевые компрессы и, тихонько переговорив с членами экзаменационной комиссии, подчеркнуто каллиграфически вывел в табеле незаслуженную четверку.

Настроение было скверное. Руки пекли огнем, разболелась голова, а к вечеру поднялась температура. Когда вернулась мама, по сдержанному выражению ее лица стало понятно – она уже в курсе пчелиной истории. Молча принесла стакан воды, дала таблетку и, прежде чем выйти из комнаты, произнесла ровным голосом:

– Анастасия, ты уже достаточно взрослая, чтоб самостоятельно давать оценку своим поступкам. Ты не только мне, не только своему преподавателю, ты самому Ференцу Листу плюнула в душу….

«Лучше бы она меня отругала», – стало невыносимо стыдно.

Ночь оказалась еще более мучительной, чем накануне. Нескончаемые народные пляски кружились в бешеном темпе, пока вдруг танцоры не превратились в гигантских пчел, которые неистово носились, злобно жужжа, под звуки знакомой рапсодии….

Стася проснулась ни свет ни заря и, соскочив с кровати, первым делом села за пианино. В теле чувствовалась слабость, опухшие пальцы плохо слушались, но она решила раз и навсегда разобраться с «Венгерской рапсодией» и наладить отношения с Ференцом Листом.

… Анастасия не стала знаменитой пианисткой, но музыкальный слух и профессиональное чувство стиля, в немалой степени, помогли ей состояться как литературному переводчику. Иногда, в кругу друзей Стася садилась за инструмент и исполняла любимые произведения. В ее репертуаре неизменно присутствовала «Венгерская рапсодия», и только самые близкие знали, почему ее неофициальное название – «Пчелиная».

ГРЕШНИЦЫ

Конечно же, паску можно было купить в ближайшем магазине или кондитерской. Но моя подруга Алька не могла себе такого позволить. И даже не потому, что имела врожденный кулинарный талант. Для неё это был вопрос, прежде всего, сакральный, а не гастрономический.

Вообще-то, ее звали Александрой, но с тех пор, как мы приехали в легендарную

Одессу из разных уголков тогда еще единой Советской страны и познакомились, для меня она стала просто Алька. Учились мы на одном курсе, готовясь положить весь свой молодой энтузиазм на развитие и процветание народного хозяйства.

На правах подруги и, можно сказать, местного жителя (так как ее родовое гнездо располагалось на живописных берегах Днестра в каких-то трех часах езды на автобус) Алька возложила на себя обязанность адаптировать меня, девочку с Севера, к местному колориту. Именно тогда привычное русское слово «кулич» мне пришлось заменить украинской «паской». В категоричной форме Алька заявила, что надо говорить именно так, и никак иначе. Для большей убедительности, поставила на стол высоченную паску с пышной беленой шапкой в разноцветной сахарной крошке, привезенную из дома после праздничных каникул. Аргумент мы уничтожили всей комнатой общежития за считанные секунды, и больше не сомневались в Алькиной правоте по этому вопросу.

Отношения, которые зарождаются в дни беспечной юности, удивительно искренни и бескорыстны. Алька абсолютно искренне удивлялась моему успеху у молодых людей, а я совершенно бескорыстно восхищалась ее житейской мудростью и умением вкусно готовить. Шутка, конечно! Мы удачно дополняли и друг друга и чистосердечно любили, если такое определение, в принципе, можно применить к женской дружбе.

Институт мы давно окончили, повыходили замуж, но давняя Алькина традиция самостоятельно готовить паски, с душой, так сказать, осталась неизменна. С каждым годом прилавки отечественных магазинов, на радость хозяйкам, наполнялись зарубежными изобретениями: сухими дрожжами, различными вкусовыми добавками, всевозможными цукатами, и постепенно паски стали больше похожи на заграничный рождественский пирог. Алькин же рецепт не менялся веками. На обычной закваске, без всяких излишеств, лишь ложка рома и изюм. Главное – с добрым помыслом. Паска получалась воздушная и плотная одновременно, так, что можно отламывать слоями, не уронив при этом ни единой крошки. Алька всегда пекла паски разных размеров, выстраивала их в ряд, и красовались они с четверга до Христово Воскресения, как церковные башенки с узорными куполами.

Но однажды числа сложились не самым лучшим образом…. Счастливое социалистическое детство наложило определенный отпечаток на наше религиозное воспитание, вернее, на его отсутствие. Но даже самых минимальных познаний было достаточно для того, чтобы понимать: в Страстную неделю любые увеселительные мероприятия нежелательны. А тут мой День рождения некстати!

– Алька! Ты что, сума сошла?! У меня юбилей – 25 лет! Вадим уже стол заказал в крутом ресторане. Это даже не обсуждается!

– Но ведь пятница, строгий пост…. Да и Аркадий не любит, когда я без него на мероприятия хожу, – вяло сомневалась подруга.

– Переживет твой Аркадий! Если он полгода в рейсе, так что, тебе полгода дома сидеть?! И вообще, мне что теперь, День рождения отменить?!

После непродолжительного сопротивления, придумав для себя оправдания, Алька сдалась и переключилась на извечный вопрос «что же надеть».

Погуляли хорошо: весело, с шумом, танцами, допустимым количеством алкоголя и разбитой декоративной тарелкой из Африки, включенной в счет, стоимость которой превзошла все допустимые нормы приличия.

На следующий день, проснувшись к обеду и заварив себе чашку бодрящего кофе, я набрала Алькин номер.

– Привет, дорогая! Я полна сил и энергии, вечером буду у тебя. Вместе пойдем паски святить.

Не услышав в ответе привычного жизнелюбия, я растерялась:

– Что-то случилось?

– Приезжай, потом расскажу….

Объяснив непонятное настроение плохим самочувствием, через час я уже звонила в дверь подруги.

– Проходи, – подавленным голосом пригласила Алька и удалилась на кухню.

В квартире стояла невыносимая жара и густой ванильно – сдобный аромат свежей выпечки. Все окна наглухо закрыты. Я проследовала за Алькой и обомлела…