О.Генри: Две жизни Уильяма Сидни Портера
Шрифт:
В минуту необычной для него откровенности писатель сказал одному своему знакомому (тот допытывался, где истоки сюжета), что этот самый Пигги — автобиографический образ. Он явно клеветал на себя. Если О. Генри и говорил правду, то это была, конечно, только часть правды. Если кого-то он и «соблазнял» «шикарным обедом», то, конечно, не Дэлси, а Сэди и ей подобных. И едва ли у этих женщин оставался тяжелый осадок. Скорее наоборот — благодарность. Он никого не обманывал. Да и они не обманывались.
Но если у женщин сохранялась теплая память, то у О. Генри оставалось и еще кое-что — ведь он был художником. И эти нечастые встречи, общение, беседы, наблюдения — всё ложилось в писательскую копилку, перерабатывалось творческим сознанием, а то и находило выход буквально на следующий день — в образе очередной героини очередной новеллы из жизни обитателей «города четырех миллионов».
Что же тут удивляться
243
Langford G. Р. 160.
Впрочем, мы опять забежали вперед, хотя то, о чем шла речь только что, уже, безусловно, присутствовало в жизни писателя в первый год-полтора его существования в мегаполисе. И в общем-то понятно, почему ему не хватало денег. Он зарабатывал неплохо. Во всяком случае, куда больше, чем когда-либо прежде — в Остине или Хьюстоне. Но при таком стиле жизни их и не могло хватить, даже когда он зарабатывал 300 долларов в месяц.
Тем временем, несмотря на бытовые сложности, неустроенность, одиночество среди людей, известность писателя неуклонно росла. Хотя «Энслиз», как и любой журнал, ревностно относился к публикациям своего автора в других периодических изданиях, запретить ему делать это, он, понятно, не мог. Да и творческая активность О. Генри была куда выше негласно условленных одного, двух, максимум трех рассказов в месяц. Он писал больше. И рассылал в иные редакции не только то, что не подошло журналу, но и то, что по каким-то причинам предпочитал предлагать в другие издания. Так, минуя «Энслиз», в марте 1903 года в «Макклюрз мэгэзин» оказался, например, рассказ «Линии судьбы» ( Tobin's Раlт) [244] , восхитивший владельца, предложившего за него 100 долларов (ему никогда прежде не платили столько за рассказы).
244
Рассказ был опубликован в майском номере McClure's Magazine за 1903 год.
Кстати, рассказ из «потока» «выцепил» упоминавшийся выше Уиттер Байннер, тогда еще совсем молодой, начинающий редактор в журнале Макклюра. Он и принес его владельцу, а тот отправил молодого сотрудника на поиски неизвестного автора, которому решил предложить сотрудничество.
Вообще, интересно: если круг повседневного общения О. Генри составляли случайные персонажи — те, с кем он сталкивался на улице, в барах, магазинах, ресторанах, и общение это было мимолетным, то среди его приятелей — с кем он встречался более или менее регулярно, были люди литературные — главным образом редакторы, сотрудники журналов, газет, издательств. Они не были публичными людьми и, как правило, не занимали руководящих постов. В этом обстоятельстве, кстати, тоже проявлялись характер О. Генри и его собственное нежелание публичности.
Встреча Байннера с О. Генри положила начало приятельским отношениям между ними, и длились они до конца жизни последнего (писатель вообще был устойчив в отношениях с людьми — дружбе и приятельстве). Байннер не был близок к нашему герою так, как, скажем, близки ему были Роберт Дэвис и Уильям Уильямс, но он (как и другие) сыграл свою роль в творческой жизни писателя, в частности, в появлении в 1904 году первой книги О. Генри «Короли и капуста».
В том же 1903 году, но уже ближе к лету, состоялось знакомство и с только что упомянутым Р. Дэвисом. И оно также было связано с постепенно растущей популярностью писателя.
В литературных кругах Нью-Йорка стали всё чаще обсуждать рассказы О. Генри. Кто-то осуждал автора «за примиренческую позицию» (например, тогда еще совсем молодой, но уже весьма заметный критик Г. Л. Менкен), а кто-то, предчувствуя восход «новой звезды» (и таких было большинство), говорил о нем с восхищением. Знаменитый и влиятельнейший Джозеф Пулитцер [245] , конечно, не мог не присоединить обретающего известность литератора к своему созвездию. Была дана соответствующая команда, и Ф. JI. Нобл, редактор «Санди уорлд», одной из газет магната
и в то время крупнейшей в США, поручил молодому журналисту — Р. Дэвису разыскать таинственного О. Генри и предложить ему сотрудничество. Предложение сводилось к следующему: О. Генри должен сочинять короткие юмористические врезки к материалам газеты и поставлять их в редакцию исправно (каждую неделю) и оперативно — за день-два до выхода очередного номера (типография ждать не будет). Отказа, естественно, быть не может. Дабы исключить данный вариант, редактор предложил Р. Дэвису последовательно озвучить три варианта оплаты: «Сначала предложи ему сорок долларов в неделю. Если он заартачится — подними до пятидесяти долларов. Третье предложение — оно же последнее — шестьдесят долларов».245
Менкен (Mencken, 1880–1956) Генри Льюис — американский журналист, влиятельный критик демократических взглядов, сатирик и публицист, языковед и лексикограф «американского» литературного языка; Пулитцер (Pulitzer, 1847–1911) Джозеф — американский издатель, газетный магнат, создатель и идеолог так называемого «нового журнализма» — модели, сформировавшей современную американскую прессу.
Адреса таинственного О. Генри ему никто сообщить не мог. Более того, никто не знал ни его возраста, ни как он выглядит. Немалых усилий и изобретательности стоило молодому журналисту выполнение этого задания. Дэвис разыскал-таки писателя в его «апартаментах» под номером семь в «Отеле Марти» на Восточной двадцать четвертой улице. Правда, на вопрос, проживает ли здесь Сидни Портер или О. Генри, никто внятного ответа ему не дал — посоветовали поискать самостоятельно. Никого из жильцов на месте не оказалось. Лишь на последнем, пятом этаже он заметил, что одна из дверей приоткрыта. На вопрос: «Есть здесь кто-нибудь?» последовало приглашение войти. И он перешагнул порог.
Впрочем, предоставим слово самому Дэвису:
«Комната была очень маленькой. Несмотря на полумрак, я сумел рассмотреть довольно крупную мужскую фигуру… Толстяк поднялся, с достоинством выпрямился и кивнул мне:
— Заходите, мистер, — сказал он.
Я вошел и закрыл за собой дверь.
— Я ищу Сидни Портера, — сказал я, — или же О. Генри.
— И тот и другой это я, — ответил он. — Присаживайтесь.
[…]
— У меня есть предложение.
Он зафиксировал на моем лице пристальный взгляд ясных голубых глаз, приподнял брови и приставил к левому уху раскрытую ладонь. Своим поведением он демонстрировал абсурдность ситуации — невозможность какой-либо сделки».
Это смутило Дэвиса, и, вместо того чтобы следовать инструкциям, он произнес:
«— На самом деле у меня есть три предложения. Последнее из них я сделаю первым… “Нью-Йорк уорлд” уполномочила меня предложить вам шестьдесят долларов в неделю за врезки и комментарии объемом от трехсот до семисот слов к материалам субботнего выпуска».
Портер попросил объяснить, что он должен делать. Уяснив суть будущей работы, которая, по словам Дэвиса, отнимет у него едва ли больше одного-двух часов в неделю, и узнав, что платить ему собираются даже не по высшей, а по «сверхвысшей» ставке (столько не получал даже высокооплачиваемый репортер уголовной хроники), он ответил:
«— Если это последнее и есть самое лучшее, то, пожалуй, у вас нет необходимости воспроизводить два предыдущих. Я принимаю ваше предложение.
Все переговоры заняли едва ли больше пяти минут. Чтобы закрепить сделку, О. Генри проворно надел пальто, и мы проследовали вниз, на первый этаж отеля. Против ожидания (место было непритязательное), нам предложили полный обед французской кухни и кварту французского же вина. Банкет длился почти три часа» [246] .
246
Цит. по: Davis R., Maurice A. P. 202–203.
Стоит ли говорить, что расстались они уже друзьями.
К сожалению, упомянутое соглашение продлилось чуть дольше трех месяцев. Каждую неделю О. Генри поставлял необходимые 300–700 слов и никогда не опаздывал со сдачей материала. Эти «врезки» не были в тягость. Напротив, как вспоминал Дэвис, даже развлекали его. Но в «Уорлд» сменился главный редактор, который принялся наводить новый порядок. Едва приступив к исполнению обязанностей, он призвал Дэвиса и потребовал: «Вышвырни его». Никаких объяснений не принял. Тот отправился сообщить печальную весть. Однако известие, похоже, не слишком огорчило нашего героя (или, как всегда, он не подал вида). Последовала очередная пирушка: ужин и французское вино. Платил, конечно, О. Генри. По-другому и быть не могло.