Оазис грез

– Разберите на части весь стол, изучите колоду. Вызовите сюда Шульмана из Джунии. Пусть он исследует каждую карту под микроскопом.

Профессор Аарон Шульман находился на своей вилле в Джунии-Хиллз в блаженном неведении, что он вот-вот переместится в центр драмы, которая разыгрывалась в «Казино де Парадиз». В более молодом возрасте он слыл мастером-фальшивомонетчиком, единственным уязвимым местом которого было его тщеславие. Он пытался сделать то, что все эксперты мира считали невозможным: подделать туристические чеки «Америкэн экспресс».

Возможно, Шульман предчувствовал, что с ним произойдет, потому что превратил Бейрут в центр своих операций. И уже находясь в Бейруте, после того как его арестовали, судили и приговорили к тремстам годам тюрьмы, с ним можно было договориться. Арманд Фремонт вызволил Шульмана из тюрьмы – большое достижение само по себе. Взамен Шульман поклялся использовать свой недюжинный талант для того, чтобы преградить дорогу подозрительным бумагам всех видов – банкнотам, облигациям на предъявителя, акциям, чтобы они ни на цент не снижали доходы казино. За десять лет профессор во сто крат перекрыл расходы на него как на «консультанта».

Но Шульман, как многие люди преклонного возраста, любил находиться в компании молодых женщин. Он мог себе позволить приглашать лучших и не отказывал себе в этом, когда у него появлялось желание. В этот вечер он ее даже не искал, но она оказалась просто прелестью, и он не смог отказаться от удовольствия. Прошло шесть часов. Теперь Аарон Шульман лежал один на своей кровати, голый, громко храпел, как это случалось всегда, когда девушка, которой он заплатил и развлекаться с которой закончил, выскальзывала из-под простыней и растворялась в ночи. Комната пропахла сигаретами, потом и шампанским. Человек, обладавший легендарным безошибочными взглядом, был в доску пьян.

– Похоже, у нас возникла проблема, – обратилась Катя к Аллену.

– Не меньшая проблема заключается в том, что вы промурыжили меня в этой камере больше часа, – отозвался Питер Аллен.

Он произнес это беззлобно, деловым тоном, что подразумевало, что он несомненно был прав.

– В чем же заключается ваша проблема, мисс Мейзер?

– В этот вечер могли иметь место некоторые отклонения в оформлении стола.

– Вот как? Не имеет ли это какое-либо отношение к моему выигрышу?

– Может иметь. Питер Аллен встал.

– А теперь вы мне заявите, что казино имеет право удерживать выигрыши в течение двадцати четырех часов, пока продолжается расследование, верно?

– Вам известны правила, – заметила Катя. – Скажите мне, мистер Аллен, где еще вы играли?

Аллен пропустил ее вопрос мимо ушей.

– Если у вас нет ко мне других вопросов и если вы не обвиняете меня в какой-то причастности к таким «отклонениям», то я настоятельно требую, чтобы вы разрешили мне вернуться в гостиницу. Завтра вечером я опять приду ровно в одиннадцать. Надеюсь, что тогда вы мне вручите квитанцию о телеграфном переводе денег на мое имя в «Роял бэнк» в Афинах. Сумма составляет два и одна десятая миллиона долларов США. Счет номер восемьдесят семьдесят четыре. Если независимо от характера причин вы не сделаете этого, я позвоню своему адвокату, и он свяжется с вами.

Питер Аллен подошел к двери, потом обернулся и ослепительно улыбнулся.

– А вообще-то, мисс Мейзер, я получил подлинное удовольствие.

Спустя ровно сутки Питер Аллен опять появился в «Казино де Парадиз». Его тут же провели в кабинет Кати. Он изучал квитанцию о телеграфном переводе денег, а Катя пристально смотрела на него и молчала.

– Все в ажуре, – произнес Аллен.

– Безопасного вам путешествия, – мягко напутствовал его Анатоль Бенедетти. Когда Аллен оглянулся на него, колкий взгляд сицилийца приковал его к стене. – И никогда больше не приезжайте.

Лимузин, нанятый Питером Алленом, отвез его прямо в бейрутский аэропорт, где уже стоял зафрахтованный и заправленный самолет, готовый доставить его в Афины. Только когда Аллен увидел похожие на драгоценные камни огни Бейрута под собой, его затрясло как в лихорадке. Ему потребовалось полбутылки виски, чтобы несколько успокоить нервы.

Он остановился в гостинице «Хилтон» в Афинах, проспал до полудня, нанял машину, провернул свои дела в «Роял бэнк» и сделал кое-какие покупки. Одевшись для морских прогулок, он велел шоферу отвезти себя в порт Пирей.

Аллен сунул водителю щедрые чаевые и прошел по пирсу до стапеля номер восемнадцать. Его ждал и широко улыбался брокер по продаже яхт, как и обещал. Видно, денежный перевод из афинского банка уже поступил. Он посмотрел мимо брокера на великолепную яхту с мотором, которая покачивалась на воде. Брокер бормотал что-то о бумагах, которые надо подписать, но Аллен не слышал ни слова. Все сбывалось в реальной жизни, точно так, как было задумано.

– Мне надо позвонить, – сказал он брокеру. – Извините, но это международный.

Брокер заверил его, что с удовольствием подождет. Аллен улыбнулся и еще раз взглянул на судно. Как он хотел, чтобы рядом оказался Генри и тоже посмотрел на яхту!

В течение последних трех дней Генри Дуст занимался своими делами, как обычно. Он бдительно присматривался к окружающей обстановке, к новым людям, не следит ли кто за ним, не наводит ли справки о Питере Аллене. Ничего такого он не обнаружил. Каждый вечер Дуст смотрел программу международных новостей Би-би-си и вздыхал с облегчением, когда из Бейрута ничего не передавали. Потом он начал готовиться.

В тот самый день, когда Питер Аллен прибыл в Афины, Генри Дуст снял свои многолетние накопления со счета и послал чек в лечебницу в Ланкашире. Директор лечебницы заверил его, что накопившаяся сумма будет более чем достаточна, чтобы до конца дней обеспечить жене необходимый уход. Сделав все это, Дуст спустился на первый этаж, где в маленькой квартирке жили симпатичные, но постоянно ссорящиеся молодожены с ребенком. Он сказал им, что уходит в отставку и уезжает в сельскую местность и предлагает снять свою четырехкомнатную квартиру. Смущенный слезами молодой матери, он сунул им экземпляр соглашения об аренде, ключи от квартиры и торопливо ушел.

Покидая после обеда в этот день «Беллам новелтиз», Дуст взял с собой все вещи. Самое ценное, что у него было – граверные инструменты, которыми он пользовался сорок лет. Он знал, что начальство по-хорошему не согласится отдать их ему. Но ему хотелось, чтобы, когда все будет кончено, этот набор инструментов, а также колода игральных карт оказались бы выставленными в соответствующем музее.

Звонок от Аллена раздался примерно в то время, когда и предполагал Дуст. Закрыв глаза, с довольной улыбкой на губах, он слушал рассказ Аллена о приключениях. Предложение Аллена присоединиться к нему не удивило Дуста.