Об истине и зверях

— Возможно, они поспорили и убили друг друга, — спокойно сказал он. — Разве жадность не процветает среди людей?

— С оружием, вложенным в ножны? — скептически возразил Чейн. — И как они тогда обожгли всю стену?

— У нас нет на это времени, — оборвала спор Винн. — Мы никогда не узнаем, как они умерли, поэтому должны продолжить путь… но смотреть в оба.

Несмотря на свои уверенные слова, она обдумывала вопрос Чейна. Красная Руда отвернулся и двинулся вперед. Винн провела пальцами по голове Тени.

— Мы близко, — прошептала она. — Нужно продолжать путь.

К ее облегчению, когда она шагнула вперед, Чейн и Тень последовали за ней без споров. Но она хорошо осознавала, что Чейн был близок к той черте, когда его забота перейдёт в рьяную, чрезмерную защиту. Возможно, он не ожидал, что она зайдёт так далеко, а она понятия не имела, что может произойти, когда он сорвётся.

Тоннель скоро закончился у стены, круто поворачивая направо и вниз. Спустившись по каменному скату, они вышли в более крупный просторный тоннель.

— Всё? — с тревогой спросила Винн. — Мы достигли основания?

Она видела только сводчатый проход впереди и не ожидала, что их спуск закончится в таком месте, как это.

Красная Руда быстро шагнул к стене, осматриваясь. Она и Тень следовали за ним по пятам. На самых верхних камнях стены было что-то вырезано. Подняв кристалл повыше, Винн разглядела остатки символов, сложенных из групп штрихов.

— Вубри? — спросила она.

Некоторые гномские слова не всегда записывались отдельным символом. Слоговая азбука бегайн Хранителей использовала символы для обозначения слогов и частей слова и, возможно, была когда-то вдохновлена именно этим. Резкие штрихи гномских письмен могли быть объединены в вубри, шаблонную форму. Эти эмблемы использовались только для обозначения важных понятий или чего-то примечательного среди людей, мест или вещей.

Глаза Красной Руды сузились, когда он попытался разглядеть штрихи, бывшие выше света кристалла Винн.

— Чейн, подними свой кристалл так высоко, как только сможешь, — окликнула она.

Он сделал, как она просила, и она еще раз посмотрела вверх. Символы были полу стертыми и еле различимыми.

— Мне кажется, это — Мудрость, — сказала она, указывая. — И что это может быть Достоинством, но я только предполагаю. Штрихи отличаются от вубри, которые я знаю.

Красная Руда прикусил внутреннюю часть щеки и снова двинулся вперед. Теперь одолеваемая любопытством, Винн хотела окликнуть его и ступила следом.

Она сделала только три шага, когда Чейн произнёс:

— Здесь ещё.

Тоннель был достаточно широк для того, чтобы они могли идти в ряд, рука об руку. Чейн поднёс свой кристалл к левой стене.

Гномские знаки и вубри заполнили стену многочисленными колонками, точно так же, как в «комнате каменных слов», что Винн осматривала в храме Бендзакенджа — Отца Языка — в Дред-Ситте. Правда, те гравюры вели хронику деяний этого гномского Вечного, передавая историю, традиции и мудрость.

В Винн начала расти надежда. Глубоко в недрах горы они нашли храм? Если так, то что означают письмена?

Каждые несколько шагов она и Красная Руда останавливались, чтобы попытаться прочитать символы, но многие из них были слишком забиты грязью и потрёпаны возрастом, чтобы можно было их разобрать. Вдруг она нашла одну маленькую, ясную эмблему и почти задохнулась.

— Сталхлен… Чистая Сталь! — прошептала она. — И посмотри туда… это, должно быть, Архника — Позолоченная Трапеза.

— Банаэ? — спросил Чейн. — Отсылки на Вечных? На стенах?

Мысли Винн уже мчались вперёд. Гномы практиковали уникальную форму почитания предков. Они уважали тех, кто достиг известного статуса в жизни, сродни человеческому герою или святому. Любой, кто стал известным добродетельными поступками или верным служением, награждался торком и становился одним из танаэ — Почитаемым. Хотя это звание было сродни человеческому рыцарю, оно не давало богатства или власти.

После смерти любой из танаэ, кто достиг славы среди людей за десятилетия и века посредством длительного рассказывания своих деяний, мог однажды быть причислен к Банаэ — гномским Вечным. Они были бессмертными гномов, почитаемыми как предки всего народа в целом.

— Где-нибудь упомянут Отец Языка? — спросил Чейн.

Винн оторвалась от попыток расшифровать символы. Почему Чейн спросил это?

— Нет, но дай мне секунду подумать над следующим, — она не могла разобрать его. — Красная Руда, может, ты сможешь?..

Он уже быстрым шагом направлялся вниз по тоннелю.

— Куда ты?.. Подожди! — позвала она. — Чейн, Тень, поспешите!

Не имея выбора, они понеслись следом.

Когда они нагнали его, Винн остановилась перед огромными дверьми в конце тоннеля, но они были выбиты наружу, в тоннель. Каждая створка была монолитна, словно была высечена из ствола огромного дерева. Обе были более чем три метра высотой. И обе были сломаны, как прутики, тем, что снесло вершину горы.

Она переступила через них и увидела, что выражение лица Красной Руды больше не так уж и безразлично. Его глаза быстро двигались.

— Что случилось? — спросила она, но он не отвечал.

Они вошли в центр большого зала, широко простирающегося в обе стороны. Он носил некоторые следы катастрофы, но был на удивление цел. Чейн и Тень вошли за Винн и остановились, осматриваясь.

В зале стояли шесть фигур, три у каждой длинной стены, но как и с большей частью всего в этом ситте, Винн была поражена их размером. Все они были, по крайней мере, вдвое выше статуи Отца Языка в Дред-Ситте. Даже со своим кристаллом, она могла только разобрать очертания их голов в темной вышине.

Она посмотрела на большую брешь в правом конце зала, но потом вернулась к огромным каменным статуям. Она и Красная Руда прошли дальше в центр зала, чтобы лучше всё рассмотреть.

— Зал Вечных, — прошептала Винн.

— И они все в одном месте, — хрипло добавил Красная Руда.

В Дред-Ситте у каждого Банаэ был собственный храм, за исключением трех Вечных воинов, деливших один.

— Главный тоннель сообщается с проходом, ведущим сюда, — заметила Винн. — Этот зал должен был быть открыт для всего ситта… — вдруг кое-что еще привлекло её внимание. — Здесь только шесть? — спросила она. — В Дред-Ситте девять.

Красная Руда казался столь же озадаченными, как и она.

— Я поищу выход, — сказал он.

Он отвернулся, как будто статуи внезапно перестали иметь значение. Он встал между двумя ближайшими.

Винн почувствовала, как Тень прижалась к ее бедру, но она наблюдала за Красной Рудой. Впервые её осенило, что он привел их сюда, но никогда прежде не был здесь. Он делал все, что она спросила, и всегда вел их. И всё же, это по её воле они пришли сюда, или по его?

Красная Руда обогнул пьедестал статуи, который выше него, и направился вдоль дальней стены. Винн повернулась, чтобы тихонько рассказать о своих опасениях Чейну, но его не было за её спиной.