Обагренное божество

Делос покачал головой.

— Со всем уважением, Лорд Штель, вы должно быть ошибаетесь. Ни один сын Ваала никогда не упадет в объятья такой двуличности!

Инквизитор постучал пальцем по своему подбородку.

— Я могу только надеяться, что вы правы, Капеллан. Но так как Аркио принял мой совет, я попросил бы вас сделать тоже самое. Будьте бдительны, друзья братья, Несущие Слово могут быть не единственным врагом, с которым мы здесь столкнемся.

С этим страшным предупреждением, Сахиил распределил инфо-планшеты с одноразовым кодом, так чтоб приказы можно было прочитать, перед тем как они самоуничтожатся. Он распустил ветеранов, и наблюдал из часовни, как они обдумывают полученные приказы. Когда Капеллан вышел, Сахиил увидел единственного оставшегося Десантника.

— Рафен.

— Высший жрец. Я хочу переговорить со своим братом.

— В самом деле? — Сахиил изогнул бровь. — Может быть тебе лучше потратить время на подготовку своего отделения к бою. Я забуду твое тайное проникновение на совещание, на которое тебя явно не приглашали, но я серьезно тебе рекомендую сейчас же уйти. То немногое, что в тебе есть хорошего, уменьшается, Рафен.

— Ты боишься, что я могу призвать к его чувству здравого смысла? — Усмехнулся он, — отойди в сторону, Сахиил.

Лицо Кровавого Ангела налилось кровью, гармонируя с окраской брони.

— Ты будешь обращаться ко мне как к Высшему Сангвинарному Жрецу!

— Что такое? — Спросил Аркио, отрываясь от беседы со Штелем. Инквизитор обманчиво неопределенно осмотрел комнату и вышел с клацающим лексмехаником по пятам.

— Разногласия? — спросил молодой Кровавый Ангел, яркая мощь его голоса заставила умолкнуть любые возражения.

— Существует место в доктрине, к пониманию которого мы не пришли в беседе с глазу на глаз, — сказал Рафен.

Сахиил расцвел еще сильнее, но силой заставил голос остаться спокойным.

— Твой родной брат захотел с тобой говорить, "Благословенный".

— Наедине, — добавил Рафен.

Жрец отвесил строгий полупоклон Аркио.

— На ваше усмотрение.

Аркио кивнул и Сахиил огромными шагами вышел вслед за Штелем. Брат Рафена склонил голову.

— Я говорил тебе до этого и скажу это еще раз. Ты меня беспокоишь.

Рафен смотрел, как уходит Сахиил, до тех пор, пока не уверился, что тот покинул комнату и не услышит.

— Ты отпустил высшего жреца, не сказав ни слова, Аркио. Ты, тактический Десантника, с одним единственным штифтом службы над бровью. Как такое произошло?

Аркио отвернулся.

— Я не искал этого дара, брат. Он пал на меня по своей воле.

— Дар? Так ты это называешь? — обеспокоено сказал Рафен. — С моей точки зрения, я думаю, что это проклятье. Что еще может заставить людей убивать невиновных, которых они поклялись защищать?

— Я сожалею об этих смертях, но возможно эти отречения были необходимыми.

— Ты дал имя этим казням? Жители Шенлонга тоже! Они назвали их Даром Смерти, как будто это какое-то благословение! Что это за безумие?

— Я тоже не нахожу в этом удовольствия.

Аркио тяжело и пристально посмотрел на него и на краткое мгновение Рафен почувствовал, что его решимость ослабла.

— Но мы не можем придерживаться старых кодексов, родичь. Мы не можем продолжать цепляться за пути прошлого. Мы должны быть безжалостными, если куем путь в новое будущее.

Кулаки Рафена сами собой сжались.

— Ты говоришь, но по сути ничего не сказал. Все что я слышу это пустые фразы и риторика, лучше подходящая политикам, чем Космодесантникам! Брат, я не претендую на понимание того, что произошло с тобой, но я знаю — твой новый путь уводит в сторону от нашего священного долга перед святой Террой! Разве ты не видишь, если ты будешь продолжать, ты заклеймишь всех нас в еретики!

Настроение Аркио мгновенно изменилось. Его лицо помрачнело.

— Ты смеешь говорить о ереси? Ты, который, ясно как божий день, смотришь на меня с сомнениями? Как я могу покорить сердца своих боевых братьев, когда мой собственный родственник думает что я подделка?

— Я никогда не говорил…

— Я думал, что могу доверять тебе, что ты поймешь, но я ошибался! Возможно, Сахиил был прав, когда говорил, что ты завидуешь, что я был избран.

— Это не зависть! — Зарычал Рафен, его голос привлек внимание почетного караула. — Я беспокоюсь за тебя!

— А, да, — сказал Аркио, — клятва отцу. Даже после всего этого времени, ты все еще видишь во мне тощего мальчика, нуждающегося в защите, да?

Он кивком подозвал охрану.

— Я тебе говорил раньше, Аркио исчез. Я изменился.

Рафен почувствовал поражение; его слова были неуклюжими и грубыми и теперь он ничего не мог сделать, кроме как уйти с дороги брата.

— Аркио, у меня есть обязанность.

Глаза его родного брата смягчились прощением.

— И у меня тоже, Рафен, и я надеюсь, что ты поймешь, что мы делаем одно и то же.

Аркио посмотрел на Десантников в золотых шлемах.

— Мой брат уходит. Охраняйте часовню. Я должен медитировать.

Когда медные двери с хлопком закрывались, Рафен увидел, как Аркио потянулся к кофру с Копьем Телесто.

СОЛДАТЫ Фалькира использовал цепи, украденные из фабричной зоны наверху, чтоб удержать девять жертв на месте. Они обвязали их лодыжки тяжелыми металлическими кольцами. Десантник Хаоса изучал их с тем же отношением, с которым смотрел на сточные воды, омывающие его ботинки — эти люди были столь хрупки, маленькие скулящие создания, столь далеки от его чудовищных форм, что Кастеляну было сложно признать что он вообще когда-либо был отдаленным родственником их расы. Он поднял из глубин памяти древние воспоминания о родном мире Несущих Слово — Колхиде и о шмыгающих там людях. Эти жители Шенлонга были такими же ничтожными и никчемными. Несмотря на приказ Искавана оставить их в живых, Фалькир игрался с мыслью выпустить одному кишки, просто ради своего развлечения. Как будто призванный мыслью о себе, гул проклятого крозиуса возвестил о присутствии Темного Апостола. Искаван сердито осмотрел останки своей армии, стоящей угрюмыми группами по периметру сточного зала. Его немилость струилась за ним волнами, более мощными, чем зловоние сточных каналов.

— Мы начинаем? — спросил Фалькир.

Искаван сплюнул и отодвинул его.

— В сторону.

Апостол потянулся в румяную накидку из человеческой кожи, которая свисала рядом с кобурой его болтера, и достал из ее складок толстый том. Вокруг книги были цепи с блестящие нитями редкого орихалкума. Каждое звено было оплачено человеческой жизнью. Командующий Несущих Слово обернул их вокруг запястья, и дьявольский кодекс послушно открылся на страницах, заполненных, похожим на пауков, текстом из переливающихся чернил.