Обаламус

Я приложил руку к козырьку и удалился с плаца под зависливые взгляды сослуживцев. Ну, замполит! Ну, змей! Это же надо было додуматься до такого «страшного наказания»! Цылюрикова сейчас прямо на плацу удар хватит!

Но ничего ещё не закончилось… В помещении метеослужбы меня ждал Дед. И был чем-то ужасно доволен.

— Александр! — сказал он после того, как мы поздоровались. — Я слышал, тебя комполка от занятий отстранил. Так вот, чтобы кое-кто без дела не болтался, решено послать его, молодого-красивого, в командировку. Короче, ноги в руки и дуй в управление. Там тебя начштаба ждет. Да не забудь поблагодарить, маршрут поездки — его идея!

Я уже ничего не понимал. Какая командировка, за что благодарить? Но приказы начальства в армии обсуждать не принято…

— Разрешите, товарищ полковник! Лейтенант Серов по вашему приказанию прибыл!

— Держи, лейтенант! — начштаба протянул мне командировочное предписание. — Тебе надлежит приобрести для штаба полка цветные карандаши. Поскольку в магазинах нашего города таковых не наблюдается, придется проследовать за ними в Москву. Срок исполнения — неделя. Карандаши вручишь мне лично, все десять коробок по двенадцать штук в каждой. Мягкий чек в магазине взять не забудь, без него финчасть расходы не возместит. Ну, а уж дорога туда и обратно — за свой счет. К концу итоговой проверки как раз успеешь вернуться. Иди, тебе до поезда всего полтора часа осталось! И лучше в гражданке поезжай, патрули в Москве — злее цепных собак, а ты на офицера до сих пор ещё похож меньше, чем щука на бульдозер!

— Есть! Спасибо вам, товарищ полковник!

— Ладно, беги уже!.. А то переодеться не успеешь!

47

В университет я попал без проблем. Для человека, проучившегося в нём пять лет, пропускной режим — понятие условное. Существуют десятки лазеек, позволяющих его обойти. В общежитии для старшекурсников нашел знакомых ребят и договорился о ночлеге. Теперь нужно было заскочить на кафедру метеорологии, узнать последние новости. А заодно и о себе информацию оставить.

Но до двадцатого этажа я не доехал. Потому что в лифтовом холле почувствовал легкий хлопок по плечу и услышал хорошо знакомый голос Михельсона.

— Приветствую, Александр! А мне говорили, вы в армии.

— Здравствуйте, Алексей Исаакович! Рад вас видеть! Я действительно в армии, но сейчас в командировке.

— Сильно торопитесь? А то у меня скоро «окно» в расписании, можем немного поболтать…

— С удовольствием! Я никуда не спешу. Ещё шесть дней в запасе, а дел осталось на два часа, не больше.

— Честно говоря, я представлял себе армейскую службу несколько иначе. Кто же вам, если не секрет, такую щедрую командировку организовал?

Я рассказал об истории с молнией.

— И что интересно, Алексей Исаакович! Ведь в этом деле участвовали десятки людей. Свидетели происшествия, начальники полкового звена и ниже! А у Цылюрикова тесть — генерал, в Генштабе служит, с ним ссориться никому не выгодно! Сколько же хороших людей везде! Так почему же Цылюриковы в нашей стране процветают? Я этого понять не могу!

— А что тут понимать-то? Эти сволочи везде цветут и пахнут. В других странах тоже. Цылюриковы — они любой власти полезны! Потому что всегда знают, какова сегодня генеральная линия. И всецело готовы её поддерживать… В обмен на кучу халявных благ… Но вы ведь не хотите такого успеха, как у них?

— Нет, что вы! Лучше уж бичевать [71] !

— Вот и я примерно так думаю! А они постепенно вымрут, как кистеперые рыбы, если мы окажемся жизнеспособнее с точки зрения эволюции. Вон Гена Лущенко, в аспирантуру поступая, всех конкурентов оббегал, и каждому рассказывал, как сильно именно ему в этом году нужно туда попасть. Двух девушек даже уговорил забрать документы. И что? Срезался на специальности! А это — как в спорте пожизненная дисквалификация. И Цылюриков рано или поздно нарвётся! Так что бичом становиться не надо, лучше вместо этого купаться в славе и успехе, но без их подлостей. Процветать весело и заразительно! Чтобы все сволочи и приспособленцы от злости зубами скрипели…

71

бичевать — аналог современного «бомжевать»

В этот момент открылась дверь. В кабинет вошла золотоволосая красавица в синем платье. Средний рост, отличная фигура. Чуть волнистые локоны свободно рассыпались по плечам… И что-то в этой девушке мне показалось знакомым… Но вот что именно? Если раньше встречались, я бы её точно не забыл. Везёт Михельсону! Везде его окружают красивые женщины!

— А-а-а, это вы, Светлана?! — сказал Алексей Исаакович, поднимая со стола какую-то записку. — Тогда напоите гостя чаем и разговором займите, пока я от завкафедры ни вернусь. Только смотрите, я на вас надеюсь!

Красавица кивнула и открыла дверку шкафа, откуда так же молча принялась вытаскивать чашки, блюдца, заварной чайник… В профиль было особенно заметно, что уголки рта у девушки чуть вздёрнуты, словно она только что улыбалась или вот-вот собирается улыбнуться… Где-то я уже видел эти ямочки на щеках!.. И только когда она, замешкавшись над заварным чайником, чуть прикусила белоснежными ровными зубами нижнюю губу, меня словно кувалдой по затылку огрели… Господи! Да это же Светка Пухова!!! А похудела-то как! Похорошела… Тени, помада… Волосы перекрасила… Обалдеть, на выжить!..

— Пушистик! — уж не знаю почему вспомнил я её давнее прозвище. — А ты сейчас на кафедре или в аспирантуре?

— На кафедре, у мамы под боком. Тебя-то, серого и зубастого, каким ветром сюда задуло? Михельсон говорил, в армии служишь?

Я рассказал про командировку.

— Слушай, Света! — обратился я к ней, как к бессменному редактору нашей факультетской стенгазеты. — Ты случайно не в курсе, где сейчас в Москве самые карандашные места? А то я боюсь, что универсальный треугольник ГУМ-ЦУМ-«Детский Мир» в данном случае может не сработать.

Девушка потерла пальцами лоб.

— В Центральном военторге стоит посмотреть, — задумчиво произнесла она. — Есть ещё очень неплохой магазинчик на Курской… Но надежнее всего — позвонить в справочную Мосторга. Там подскажут, в каких магазинах чешские «кохиноры» продают, они сейчас из цветных карандашей — самые лучшие.

— Да, наверное, ты права! — пожал я плечами. — Но до справочной дозваниваться: не один час нужен. А занимать столько чужой телефон, да ещё и рабочий — свинство. Боюсь, Михельсон мне этого не простит. Из автомата тоже не получится. А в общаге я на птичьих правах, там мне к аппарату лучше вообще не подходить. Так что придется ножками-ножками.

— Слушай… — смерив меня задумчивым взглядом, сказала Светлана. — Я сегодня здесь уже закруглилась. Сейчас домой работать еду. Если хочешь, можешь от меня магазины прозвонить. Мы на Бакинских Комиссаров живем. Здесь недалеко, на метро пару остановок.

— А это удобно? Я там никому не помешаю?

— Мне ты точно не помешаешь, а больше там и нет никого, — заглянув зачем-то в заварник, сказала она. — Родители на конференции, бабушка на даче. Ну что, поехали? Там и чаю выпьешь? А Михельсону записку оставим, что я тебя украла и обещаю завтра вернуть.