Обаятельный гарем желает познакомиться

Собственно, так оно и вышло. Зарема удрала в самоволку сразу после занятия – и вернулась спустя несколько часов с самым довольным видом.

Так с того дня и повелось. Насколько я поняла из оговорок и перешептываний девочек, наша “досуговая специалистка” сделала для себя удивительное открытие, что можно самостоятельно выбирать мужчин для знакомства и встречаться с ними бескорыстно – исключительно по взаимной симпатии. На свиданки она бегала, как на работу. Иногда ей делали дорогие подарки, но в целом она в самом деле просто занималась… ну да, любимым делом.

Интересно, она искренне считает, что я ни о чем не догадываюсь?

А вот Тария удивила меня в первый же день. Потому что когда она наконец слегка отошла от своего шокового состояния, то вдруг обратила внимание на раны Азата.

– Я могу помочь, – вдруг сообщила она.

– Умеешь обрабатывать раны? – конечно, я не могла не заинтересоваться.

– Конечно. Я врач. Окончила Таллийскую медицинскую академию. Женщин-врачей неохотно нанимают, но муж в меня верил… меня пригласили в одну лечебницу, в другом городе, туда надо было плыть морем. Он согласился переехать ради меня…

Девушка уронила голову, прикрыв глаза.

Тааак. Тут у нас, кажется, чувство вины во всей красе. И с этим придется работать.

Зато мне, кажется, невероятно повезло. Я думала о том, что стоит поискать кого-то хоть с минимальными медицинскими знаниями. Мало ли что может случиться! Но на такую удачу и рассчитывать не могла. Случайно купить на рынке дипломированного врача – причем исключительно потому что она блондинка и, значит, явная чужестранка!

Так Тария начала заботиться об Азате. Специально для нее я заказала в местных лавках запасы трав, лекарств, перевязочных материалов и всего прочего, что может ей пригодиться, и выделила комнату под медицинский кабинет. Но когда раны на спине раба начали заживать – Тария вдруг затосковала…

…Клятвы на крови мне в итоге принесли все новые обитатели моего будущего маленького государства. Кроме Ники, конечно, – малыша Тарии, который проспал еще сутки, а потом проснулся вполне здоровым и зверски голодным.

К слову, сама Тария, когда пришла в себя, оказалась классической матерью-ехидной. То есть она безусловно любила своего ребенка и заботилась о нем. Когда вспоминала. Но, например, когда она занималась ранами Азата, отвлечь ее не могло ничто. И как-то незаметно половина забот о мальчике досталась Айсылу, которая буквально души в нем не чаяла.

Вообще-то я и сама знала, что в городе есть лечебница для бедных, и подумывала о том, чтобы предложить Тарии ходить туда. Конечно, вряд ли ее примут там как врача. Но сестрой милосердия – вполне, там и работают в основном добровольные помощницы из числа свободных девушек. И многие из них скрывают при этом лица под никабом – специальным головным убором, закрывающим все лицо, с прорезью для глаз.

…Но, конечно, интереснее убегать через щель в изгороди вместе с Заремой – чтобы заниматься каждой своим “любимым делом”!

– Эрти, я не могу работать в таких условиях! – ко мне, запыхавшись, подбежал толстячок Маруф, остановился и несколько секунд пытался отдышаться. – Этот маленький шайтан натер маслом полы в танцевальном зале! Я трижды сел на шпагат! Я прекрасно сажусь на шпагаты, но предпочитаю делать это изящно и с достоинством!

Я осторожно выглянула из-за живой изгороди. Тария, несомненно, слышавшая этот спич, втянула голову в плечи.

Я пожала плечами.

– Ребенку скучно. Надо бы его чем-то занять…

– Мне?! – Маруф выглядел шокированным.

– М-м-м… я подумаю об этом. Попроси Керима прислать служанку, чтобы помыла полы. И… Тария!

Девушка вздрогнула.

– Возьмешь у меня платье и никаб – закрыть лицо. И не забудь про перчатки!

*

Брать Сафиру в свой уже вполне себе дружный и слаженный коллектив, в котором у каждого свое место, я точно не планировала.

Я вообще сразу решила, что подбирать младших жен нужно особенно тщательно. В конце концов, если мы не сработаемся с невольницей, как бы цинично это ни звучало, ее можно заменить. Перепродать, куда сама захочет, да и вся недолга. А вот жена – это уже насовсем. Разводы здесь… возможны, но только по инициативе мужа, и это такой позор для женщины, от которого она никогда не сможет отмыться. Вряд ли у меня хватит духу сломать кому-то жизнь таким образом.

Проблема оказалась в том, что с Сафирой это уже произошло.

Сафира приходилась мне-Ниле единокровной сестрой – дочерью Зейнаб. Она была на шесть лет старше, и замуж ее выдали, когда мне было десять. Из детства Нилы я помнила, что относилась она ко мне по примеру своей матери с прохладцей, как и ее родной брат Ильнар. От этих двоих мне не раз доставались тычки и щипки, когда никто не видел. К счастью, разница в возрасте оказалась достаточно велика, чтобы мы не пересекались слишком часто. Но когда Сафира вышла замуж, я вздохнула с облегчением. Ильнар к тому времени тоже уже вырос слишком взрослым, чтобы ему позволяли появляться на женской половине.

Я сидела в своем кабинете – специально обустроила его себе для работы с бумагами – и пыталась разобраться, чем думал мой дорогой супруг, когда заключал договоры на производство и реализацию дворцов-в-ларце – его главного изобретения. По всему выходило, что не совсем тем местом, которое для этого предназначено.

За окном в саду что-то наигрывал на танбуре Рами. Парень сам сочинял песни и терзал струны буквально каждую свободную минуту. Где-то в отдалении визжал Ники. Хм, в фонтан его засовывают, что ли? Или это он кого-то засовывает?

– Я не могу работать в таких условиях! – это, конечно, Маруф. Сейчас пойдет искать меня, чтобы нажаловаться на очередную детскую шалость.

Может, завести для Ники какую-нибудь зверушку? Интересно, тогда они будут заниматься друг другом или проказничать на пару?

Я со вздохом подтянула к себе очередной лист.

Ох, дворцы-дворцы…

Дворец-в-ларце – это особый пространственный карман, привязанный к зданию. Еще на этапе строительства здания в его основание закладывается артефактная пластина. И выстроенный на ней дом, дворец или что угодно потом можно в одно мгновение свернуть вместе со всем содержимым в небольшую шкатулку. В доме могут даже оставаться люди – время, проведенное внутри ларца, для них как бы выпадает.

Для тех, кто может позволить себе такую роскошь, это означает, например, возможность путешествовать с собственным домом в багаже. Не останавливаться в случайных местах, а в любой момент где угодно развернуть родной дворец со своими термами, садом и даже слугами и гаремом в полном составе.

А еще это означает, что любую сокровищницу можно построить в мини-ларце размером с медальон – и носить ее при себе. Вся сокровищница Зенаила, например, теперь висит на груди самого халифа. И никто не может украсть из нее ни монетки – ведь халифа охраняют каждую секунду.