Обед у людоеда

Не успела я прийти в себя, как на пороге агентства мелькнула тоненькая фигурка в ярко-красной беретке. Уже через секунду после того, как девушка исчезла внутри, я поняла, что это Наденька. От злости я топнула ногой так, что заломило коленку. Ну и что теперь делать? Придется ждать, пока Валерия вместе со своим кавалером покинут здание.

Вы не поверите, они провели там целых два часа. Я просто обалдела от стояния возле входной двери подъезда, к тому же местные мамаши потянулись на прогулку со своими малышами, и все как одна окидывали меня брезгливыми взглядами. Одна даже заявила:

– Нечего здесь туалет устраивать, идите к метро, там за копейки пописаете!

Я не стала ругаться с наглой особой, а поднялась на второй этаж и села на подоконник. Пусть думают, что поджидаю кого-нибудь из жильцов.

Наконец в полдвенадцатого парочка вновь села в «Мерседес» и была такова. Cгорая от нетерпения, я влетела в «Алиби», добежала до приемной и с порога задала вопрос:

– Надежда, только не ври! Немедленно рассказывай, кто заходил к Сене Гребневу в тот жуткий день? Кто оставался в его кабинете один и почему ты пустила его туда?

Надюша растерянно моргала глазами, подыскивая ответ на столь резко поставленный вопрос. Наконец она решилась и проблеяла:

– Я никогда не пускаю в кабинет посторонних одних. А свои не лезли в кабинет в отсутствие хозяина, твердо соблюдая бюрократическое правило – если комната пуста, не следует в нее заходить.

– Врешь, – шипела я, – вспоминай немедленно! И потом, какого черта ты наговорила в милиции, будто Анна Ремешкова оставалась в Сенином кабинете одна! Неужели ты бы ее оставила, а?

Надюша пошла неровными пятнами и начала выкручиваться:

– Ну, она сама влетела, словно фурия, оттолкнула меня – и в кабинет. Плюхнулась в кресло и заявила: «Меня отсюда не выгонишь». Сеня как раз в туалет вышел. Ну не драться же! Она здоровенная баба, мне с такой ни за что не справиться!

Я внимательно наблюдала за ее дергающимся лицом. Ох, что-то здесь явно не так. Конечно, идти врукопашную с более чем стокилограммовой Анной абсолютно бессмысленно, с тем же успехом можно пытаться бороться с разъяренным носорогом. Но почему Надюша оставила конфликтную клиентку в кабинете одну? Почему сама не осталась в комнате до возвращения Сени?

Но я не успела задать этот вопрос. Дверь кабинета с треском распахнулась, и в проеме вновь возник спортивного вида парень. При виде меня он изобразил искреннюю радость и расплылся в деланой улыбке.

– Вернулись? Надумали воспользоваться нашими услугами?

Ответить в такой ситуации «нет!» было в высшей степени глупо, и мне пришлось кивнуть головой.

– Прошу, – продолжал скалиться он, вталкивая меня в кабинет, – в чем проблема?

Я вздохнула и на ходу придумала историю. Мой муж, блудливый козел, завел себе любовницу, и я хочу застать голубков на месте преступления.

– Нет проблем, – заверил парень.

– Но у меня мало денег, – быстро сказала я, – их хватит только на один день наблюдения.

Парень отложил ручку.

– Ну, боюсь, за столь короткий срок ничего не получится.

– Хорошо, – старательно скрывая радость, сказала я, – нет так нет.

Но начальник не собирался терять даже такого крайне невыгодного клиента.

– Впрочем, можно попробовать, иногда хватает и двух часов. Итак, фамилия, имя, отчество.

– Кого?

– Вашего мужа, конечно!

– Федин Иван Петрович, – быстро нашлась я.

– Где работает?

– Дома, он художник.

– А дама?

Я заколебалась.

– Кто она, знаете?

– Валерия Корчагина, – сама не понимая почему, ляпнула я, – служит в «Искусствфонде».

Взяв деньги за работу, он не стал провожать клиентку в прихожую, я вышла одна. За столом секретарши сидела миловидная женщина лет сорока.

– А где Надюша? – поинтересовалась я.

– Зуб заболел, – спокойно пояснила она, – в поликлинику побежала.

– В какую?

– Не знаю, наверное, в свою.

Что ж, похоже, челюсти у дорогой Наденьки заломило как нельзя вовремя. Потому что, сдается мне, чего-то она недоговаривает. Ладно, попробуем подобраться к проблеме с другой стороны.

У метро я долго искала телефон-автомат, но все время натыкалась на голубенькие будочки туалетов. Конечно, хорошо, что в нашем городе наконец-то цивилизованно пытаются решить проблему «справления» естественных нужд. И ведь на самом деле удобно – заплатил всего четыре рубля и сиди с комфортом. Но я не хочу писать. Мне срочно нужно позвонить. Наконец телефон отыскался, но у меня не было карточки. Проклиная на все корки технический прогресс и с умилением вспоминая те далекие райские времена, когда телефоны-автоматы работали не только от двухкопеечной монеты, но и от простой пуговицы, а особо нервным хватало простого удара кулаком, я уже собралась бежать через проспект к метро, чтобы купить в кассе карточку. Но тут раздался голос:

– Тетенька, вам звонить?

Крохотная, на мой взгляд, пятилетняя девочка глядела снизу вверх наивными голубыми глазами.

– Да, детка.

– Давайте десять рублей, – прошептала малютка и вытащила из кармана карточку, – только недолго.

Я сунула в маленькую цепкую ручонку бумажку и позвонила.

– «Москва-арт», – раздался безукоризненно вежливый женский голос.

– Позовите господина Дубовского.

– Кто его спрашивает?

– Евлампия Романова.

В ухо полилась мелодия, раздражающая и навязчивая.

– Тетенька, – дернула меня за подол девчонка, – давайте еще десять рублей, слишком долго болтаете!

Я полезла за купюрой и тут услышала произнесенное сочным басом:

– Алло!

– Леня, это Лампа, помните меня?

– Тебя невозможно забыть, – хохотнул мужик.

Договорившись с ним о встрече через полчаса, я вытащила карточку и спросила малолетнюю «коммерсантку»:

– И сколько ты в день зарабатываешь?

– По-разному, – ответила она, – иногда и сто рублей получаю. Правда, попадаются порой такие, могут карточку отнять.

– А деньги куда деваешь?

– Как куда? Еду покупаю, у меня еще есть младшие братья.

– Родители не работают?

Девчонка сморщилась.

– Мама в палатке сидит, полтинник в день имеет в лучшем случае.

– А отец?

Девочка вздохнула и не по-детски рассудительно ответила:

– Слава богу, до смерти допился, а то еще ему, козлу, каждый день бутылку покупать приходилось.

Я пошла к метро, но, пройдя несколько шагов, обернулась. Тоненькая маленькая фигурка, одетая в слишком просторную куртку, прыгала возле телефона, поджидая следующего клиента. Подавив в себе острое чувство жалости, я пошла через проспект.