Объединенные разумом

— Она сложная личность. Ее трудно понять. — Впервые Тетти сосредоточилась на своих собственных чувствах по отношению к Годиве. — Я встретила ее четыре года назад в день Зимнего Солнцестояния. Мы обе были на Гилраваже, большой вечеринке нижних уровней. Она давала представления и танцевала, как Афродита. Это была сенсация. После этого мы стали встречаться с ней постоянно.

— Откуда она?

— Ничего особенного. Откуда-то снизу, из Трущоб. Думаю, она простолюдинка, во всяком случае, я никогда и слова о ее семье не слышала.

— А ведь она тебе нравится, принцесса, даром что простолюдинка.

— Так было не всегда. После нашей встречи первое время я ее ненавидела. Думаю, большинство женщин инстинктивно чувствуют то же самое. Мы чувствуем себя так, словно она может получить все, что захочет, или любого, кого захочет, и мы никак не сможем противостоять ей. Но через какое-то время она начала мне нравиться. Она по-настоящему хороший человек.

— Блудница с золотым сердцем?

— Что-то вроде этого. Видишь ли, я не думаю, что Годива такая же смышленая, как ты или я. — Тетти говорила вполне беззастенчиво. — Поэтому она просто делает, что может, с тем, что имеет. Так случилось, что она родилась с неординарными внешними данными, вот она их и использует. Секс за деньги; я в этом большого греха не вижу. Любой, кто был с Годивой, похож на человека, чудесно проведшего время. Она никогда не завоевывала мужчину путем обмана, и, насколько я знаю, никогда никому не причинила боли.

— Даже если она шпионила за ними? — Они приближались к ресторану, и Мондрайн умышленно замедлил шаги. — Ее действия могли навредить Лютеру Брейчису.

— Она прекратила их до того, как начались бы неприятности. В любом случае план был твоим, а не ее. Даже когда она следила за ним для тебя, я уверена, она не хотела причинить ему вреда. У нее не бывает таких мыслей.

— Что происходило, когда мужчина влюблялся в нее?

— Смешно. Никто и никогда этого не делал. Она руководила всем на коммерческих началах, и оставалась в дружеских отношениях со всеми своими мужчинами. Они рекомендовали ее другим. Она, должно быть, разбогатела, но не похоже, чтобы она с кем-нибудь имела постоянные отношения, пока не встретила Лютера Брейчиса. — Тетти повернулась, чтобы посмотреть на Мондрайна. Они остановились и стояли у двери ресторана. Поверх его плеч она заметила быстро промелькнувшую высокую фигуру, пятившуюся назад в тень у стены коридора. Был ли это Чен, все еще следивший за ними?

Она бросила еще один быстрый взгляд в том направлении.

— Слушай, если ты хочешь допросить меня по поводу Годивы, сделай это после ужина. Я голодна, а все, что ты сделал, это замучил меня вопросами. Почему ты так интересуешься ею?

— Извини. — Мондрайн двинулся вперед, и матовая стеклянная дверь открылась перед ними. — Я просто любопытствую. Говоришь, ты никогда не видела, чтобы с Годивой Ломбер случалось что-либо подобное? Ну, а я никогда не видел Лютера Брейчиса таким как сейчас. Две тайны сразу. Но я тебе обещаю: больше ни одного вопроса о Годиве.

— Нет нужды задавать их. — Тетти склонила голову влево, когда они входили в фойе. — Вот она. Можешь спросить ее саму.

Они пришли как раз вовремя, но Лютер Брейчис и Годива Ломбер, должно быть, появились здесь несколькими минутами раньше. Из телефонной будки вышла, направляясь к столикам в глубине зала, пышнотелая блондинка. Тетти и Эсро Мондрайн видели ее профиль и мечтательную, рассеянную улыбку, игравшую у нее на лице.

— Кошка, только что съевшая сметану, — прокомментировала Тетти. — Посмотри на эту походку. Она просто невозможна. Все движения совершенно естественны, и Годива никогда не задумывается о них, хотя десять миллионов женщин готовы были бы совершить убийство, лишь бы иметь такую же походку.

Годива Ломбер была одета в платье бледно-желтого цвета. Оно полностью закрывало шею, было длинным до пят, с длинными рукавами, ни дюйма рук, ног или плеч не оставалось открытым. Но когда она шла, ткань платья волновалась в своем собственном ритме. И внутри платья было невозможно не заметить экзотическое тело, теплую и гибкую плоть, струящуюся под вполне пристойной одеждой.

Мондрайн проследил за ее движениями с озадаченным выражением лица.

— Ты этого не знаешь, принцесса, но походка, подобная этой, не возможна в гравитационном поле в четверть силы притяжения Земли. Не представляю, как это ей удается. Она передвигается здесь так же, как делала это на Земле. И она выглядит точно так же.

— Возможно, она всегда будет оставаться такой. Она определенно не постарела ни на день с того момента, как я ее впервые встретила. Помнишь, что я тебе сказала о ней еще до того, как представила? Это правда, не так ли?

— Ты сказала, что никто не может смотреть на походку Птицы Годивы, не осознав, что ее тело под платьем обнажено. Я смеялся над тобою. Но ты была права.

Они не окликнули Годиву, а просто последовали за ней к их столику. Он был расположен на тускло освещенной площадке в глубине ресторана; спокойный уголок, зарезервированный для маленькой компании близких друзей, которые хотят отдельного обслуживания и никакого внимания окружающих. Ни один из соседних столиков не был занят. Лютер Брейчис сидел в одиночестве, изучая меню. Когда они подошли к столу, он поднялся и поприветствовал Тетти со странной учтивостью.

Она не видела его с тех пор, как они все вместе были на Земле, и ее изумили произошедшие в нем перемены. Он все еще пребывал в превосходной физической форме, но его лицо утратило суровое и озабоченное выражение. Он был бодрее и оживленнее, потерял в весе от пяти до десяти килограмм, а его глаза излучали здоровье, отражая прекрасное состояние всего организма.

Он так же серьезно изучал Тетти.

— Поздравляю, принцесса Татьяна. Только необычайно сильная личность может избавиться от пристрастия к Парадоксу.

— Вы никогда не избавляетесь от пристрастия, коммандор. Вы просто перестаете принимать инъекции.

— Будем надеяться, на всю оставшуюся жизнь. — Брейчис помог Тетти сесть. — Я не уверен, принцесса Татьяна, что мне следует ужинать с вами, хоть коммандор Мондрайн действительно просил об этом. Я понимаю, что только благодаря вам проиграл пари. Придется мне передавать систему слежения коммандору. — Он сел и посмотрел через стол на Годиву. — Что ты об этом думаешь, моя дорогая? Должен ли я обвинять принцессу за ее успех с Ченом Дальтоном?

Годива улыбнулась, медленно и мечтательно изменяя выражение лица.

— Я никогда не могла бы сердиться принцессу или коммандора Мондрайна. Это люди, познакомившие меня с тобой.

Она с любовью посмотрела через стол на Брейчиса, обволакивая его своим взглядом. Ее рот был довольно широким, а губы полными, на розовощеком, несколько удлиненном лице, которое было слегка полноватым, ее широко посаженные голубые глаза смотрели, как всегда, доверчиво и выражали удовольствие.

Рассматривая черты Годивы в отдельности, вы не обнаружили бы в них никакой исключительной красоты. Ее подбородок был длиннее, чем нужно; нос был слегка коротковат и асимметричен, ее лоб был чуть-чуть выше, чем следует. Но получалось так, что все вместе эти черты были чем-то большим, чем простая их сумма. Вся Годива, ее лицо и фигура просто ошеломляли. Она приковывала взгляды, так что даже в переполненном помещении она становилась центром внимания.

Брейчис повернулся к Мондрайну.

— Ты видишь, в чем моя проблема? Если я буду выражать недовольство по отношению к принцессе Татьяне, Годива воспримет это как отсутствие уважения к ней. Я не могу позволить себе вызвать в ней такие чувства. — Он жестом пригласил Мондрайна сесть напротив Тетти, он тот остался стоять.

— Секундочку. — Он обернулся к Тетти и Годиве. — Я каждому обещал, что в этот вечер не будет никаких дел, но сейчас хочу нарушить свое обещание. Не могли бы вы предоставить нам всего несколько минут для разговора с глазу на глаз по поводу безопасности? Даю слово, это будет последним на сегодняшний вечер деловым разговором.