Объект "Вихрь"

— А в чём, собственно, проблема? — наставник мгновенно принял серьёзный вид, потому как знал, что я шутить не стану и беспокоиться почём зря тоже.

— Не могу сказать, лучше узнать это у наших провидцев.

— Милочка, зовите предсказателя. Немедленно! — распорядился Платонов.

Судя по всему, слово Георгия Максимовича значило многое на борту, потому как стюардесса даже не подумала ослушаться его или спорить, а немедленно удалилась в кабину пилотов. Через минуту она вернулась в сопровождении мужчины лет сорока на вид, который удивлённо смотрел на нашу компанию. За это время я успел переговорить с Яной и в подробностях объяснить ей что произошло.

— Опасность? — ухмыльнулся предсказатель, когда мы донесли до него информацию. — Нет, этого не может быть. Не волнуйтесь, всё под контролем. Часто бывает, что пассажиры волнуются во время перелёта, а если учесть специфику вашей деятельности, нет ничего удивительного в том…

— Используй талант, дурень! — оборвал его Платонов. Время неумолимо истекало, и от выигранных мной двадцати девяти минут осталось в лучшем случае минут двадцать.

Мужчина явно не хотел напрягаться, считая, что мы волнуемся понапрасну, но согласился объединить усилия с Яной и попытаться предсказать возможные опасности. Провидцам потребовалось всего две минуты. Когда мужчина открыл глаза, он уже не был так спокоен.

— Это бомба! — прошептал он, всё ещё отказываясь верить в то, что произошло. — Где-то в грузовом отсеке, рядом с двигателями. Нам конец! Если бы она находилась в пассажирском салоне, но мы не сможем попасть в грузовой отсек.

— Вообще-то можете! — вмешался Уваров, который слышал разговор от начала и до конца. — Удивительно, что я объясняю это члену экипажа, но это ведь «Альбатрос-138»? У этой линейки пассажирских самолётов есть возможность попасть в багажное отделение. В кабине пилотов находится люк, который ведёт в нижнюю часть фюзеляжа, а оттуда через дверь можно попасть в переднюю часть багажного отделения. Вот только это всё равно нам не поможет, потому как открыть люк самолёта и выбросить бомбу мы всё равно не сможем.

— Кеша, а разминировать её сможешь?

— Нужно посмотреть на эту бомбу. Определить её класс, условия установки…

— В общем, пусть тебя отведут, куда следует, а мы пока должны искать место, где посадить самолёт. Если обезвредить бомбу не удастся, нам придётся садиться раньше и покидать птичку.

— У нас осталось минут двадцать времени. Мы не успеем дотянуть до Стокгольма, — заявил предсказатель. — Вернуться обратно тоже не успеваем. Всё рассчитано идеально. Поблизости нет ни одного аэропорта, который смог бы нас принять в экстренном порядке.

— А нам и не нужно в Стокгольм, — ответил я мужчине. — Представляете, сколько шума будет в прессе, если самолёт рванёт посреди аэропорта в столице Швеции? Только этих проблем нам не хватало. Нет, нужно искать городок поменьше и подальше от Стокгольма.

— Вы меня слышали? Нет ни одной посадочной полосы поблизости! — закричал предсказатель.

— Тогда будем садиться в поле. Вместо того чтобы закатывать истерику, рассчитайте вероятность нашей успешной посадки. Есть же широкие трассы в конце концов!

В салоне самолёта мне было совершенно нечем заняться, поэтому я решил составить компанию Кеше. Конечно, если Уваров ошибётся и где-нибудь напортачит, я даже моргнуть не успею, как отправлюсь на тот свет, но всё-таки есть вариант, что я смогу дать артефактору право хотя бы на одну ошибку.

Мы вошли в кабину пилотов, открыли люк и по трапу спустились в нижнюю комнатку. Это было сердце самолёта! Именно здесь, в серверной, управляющей всей авионикой, находилась та самая дверка, из которой мы смогли попасть в багажный отсек.

— Нужно было спросить у Яны где именно находится бомба, — произнёс я, разглядывая огромную кучу вещей, осторожно сложенную по кучкам и надёжно закреплённую.

— В этом нет необходимости! — успокоил меня Кеша и извлёк из кармана небольшой артефакт, который внешним видом напоминал небольшое радио с длинной антенной и миниатюрным экранчиком. — Эта штука покажет все приборы, которые находятся поблизости. Бомбу вычислит в два счёта!

Правда, на деле всё оказалось несколько иначе. Уваров целую минуту возился со своим детектором и тыкался, словно слепой котёнок по всему багажному отделению. Если сначала я заподозрил, что у Кеши что-то не так, то через пару минут я уже был полностью в этом уверен.

— Самолёт — один большой артефакт! Поэтому мой прибор везде показывает наличие приборов, — посетовал парень.

Ещё семь минут потребовалось артефактору, чтобы отыскать заложенную бомбу, но триумф мгновенно сменился отчаянием.

— Это «Гранд-шейкер» — произнёс Уваров, словно зачитывал свой приговор. — Эту бомбу невозможно обезвредить. Помнишь Дудинку?

— Но ведь тогда ты смог замедлить её на пару минут.

— Верно, но она всё равно рванула.

— Кеша, неважно рванёт она или нет. Нам нужно хоть немного времени, чтобы посадить самолёт и убраться отсюда подальше. Делай что хочешь, но выиграй нам эти драгоценные минуты!

Парень устроился рядом с бомбой и принялся ломать голову над шифром, чтобы получить доступ к управлению этой смертельно опасной штуковиной. Мешать сапёру — самое неблагодарное занятие, которое только можно придумать, поэтому я тихонечко удалился и попал в кабину пилотов как раз в тот самый момент, когда решалась судьба места посадки. Все были так сосредоточены, что на меня никто не обратил внимания.

— Слишком мало места! — отбросил один из вариантов первый пилот. — Посмотрите, в конце начинаются высокие деревья, а места совсем немного. Даже если нам удастся сесть, мы докатимся до края поляны и врежемся в лес. А если не сможем зайти на посадку с первого раза, зацепимся за верхушки елей.

— А если попробовать посадить его на воду? — предложил Платонов.

— Исключено. Нам нужно убраться подальше от самолёта до взрыва. Если окажемся в холодной воде, умрём очень быстро от переохлаждения. И потом, эффект от взрыва будет просто ужасающий. Многие пассажиры будут оглушены и утонут.

— Есть ещё варианты?

— Двигаемся в сторону Финляндии. Если повезёт, сядем там.

Пилотам удалось найти подходящее место неподалёку от побережья Ботнического залива. Самолёт накренился, заходя на посадку посреди поросшей травой равнины, но в последний момент первый пилот потянул штурвал на себя, поднимая железную птицу вверх.

— Не успеем, давай по новой! — приказал он своему помощнику.

Со второй попытки самолёт сел на равнину, а салон затрясло. Стюардесса заблаговременно попросила всех занять свои места и пристегнуть ремни, но это не особо помогало. Похоже, шасси вырвало, когда они зацепились за неровности местности, и сейчас самолёт вспахивал огромную борозду в земле.

Следующие секунды казались настоящим испытанием, потому как никто из пассажиров не знал чем закончится. Глядя на Яну, которая имела талант в предсказании, я совершенно не успокаивался, потому как Дорофеева сидела бледная, словно смерть.