Объективная реальность

Сергей Миронович увидел, что Сталин закончил фразу и стал набивать трубку табаком из кисета, воспользовавшись паузой произнёс:

— Товарищ Сталин, мы выявили, что за товарищем Мессингом установили наблюдение. Но на контакт с ним никто не выходят. Пока только следят.

Иосиф Виссарионович закурил, в кабинете установилась тишина, прерываемая только шумом шагов по ворсистому ковру. Да, хозяин кабинета пользовался мягкой обувью и ходил почти неслышно, но сейчас тишина была такой напряженной, что даже его малейшие движения не оставались незаметными. Сделав пару затяжек, пройдя кабинет почти с одного конца в другой, он выпустил густой клуб табачного дыма, глаза чуть прижмурились от удовольствия.

— Вот что товарищ Артузов, думаю, вам надо план операции переработать. Не надо товарищу Журналисту лезть в логово зверя, ему посещения РОВСа достаточно было. Продумайте, как сделать так, чтобы его контакт с агентами наших заговорщиков заставил их всё-таки пойти на контакт с товарищем Мессингом. У вас состав руководства Новой оппозиции готов?

— Так точно, товарищ Сталин.

— Хорошо, у вас три дня на подготовку исправленного плана операции. И принесёте мне на утверждение список по Новой оппозиции.

Отставив трубку, Сталин сделал запись у себя в блокноте.

— Семнадцатого в одиннадцать часов жду вас с докладом.

Ни Киров, ни Артузов не знали о иновременном вселенце в Кольцова. Сталину не нравилось то, что попаданец окажется в Германии, он бы предпочел организовать ему что-то вроде золотой клетки, не выпуская из страны, вообще закрыть бы его где-то, в нормальных условиях. Но… слишком большое внимание вызовет такая изоляция известного человека. У Михаила было много связей, в том числе с зарубежными деятелями литературы, искусства, терять такой актив не хотелось. Но лишиться его знания из будущего не хотелось тем более. К сожалению, участвуя в устранении Троцкого Кольцов сам ввязался в такую серьезную игру, что никаких гарантий безопасности у него не было. Особенно если действовать так, как предлагает Артузов. Значит, пришло время встретиться с Пятницыным-Кольцовом и переговорить. Значит, надо подстраховать попаданца еще и людьми Лакобы, или, раз он будет в Германии, то лучше использовать товарищей Вильгельма Пика? Надо это еще раз хорошо обдумать.

А пока еще оставалось время до начала следующего совещания, Сталин открыл потрепанную «амбарную книгу», сшитую из нескольких школьных тетрадок. А еще аналитическая записка Журналиста, посвящённая проблемам развития артиллерии. Проблема состояла из трёх основных компонентов: малого количества пушек и гаубиц большого калибра, он хорошо помнил, что во время Мировой войны в России, артиллерийское управление которой слишком увлеклось единым калибром, проталкиваемый французскими специалистами, ощутили жуткий дефицит именно тяжелых систем, пришлось даже крепости разоружать, использовать метод «с миру по нитке». К сожалению, наша промышленность пока что была не способна выдать достаточного количества стволов. И эту проблему надо было решать. Второй проблемой — порох, то есть то его количество, которое понадобится для получения снарядов калибра более 100 мм. Казалось бы, производство пироксилиновых порохов было уже налажено, чего еще хотеть. Но проблема была в том, что порох для снарядов должен сохнуть, он имеет форму шайб с отверстиями, самое большое посередине. И пироксилиновые пороха очень долго сохнут в этих самых шайбах. Тот же нитроглицериновый порох, типа кордита и его производных сохнет намного быстрее, он технологичнее, получается, что снарядов можно сделать намного больше. И третья проблема в том, как доставить такое орудие на поле боя. В Мировую войну выход нашли в виде железнодорожного транспорта, в том числе бронепоездов, которые перевозили массивную пушку к месту работы. А с мобильностью сейчас у такой артиллерии проблемы. Появление самолетов меняет правила игры. Здоровые дуры-поезда становятся прекрасными мишенями, в общем, надо искать, как сделать такую артиллерию более подвижной. Конная тяга? Ой, какой вопрос. Механическая? Наверное, правильно, но пока что у нас нет тягачей, которые смогут эту самую мобильность артиллерии обеспечить.

И если по первому вопросу было решено всё-таки привлечь специалистов с заводов Круппа, которые сейчас не имели возможности развивать технологии производства орудий нужного калибра на территории Германии, по третьему было принято решение собрать совещание на тему мобильной артиллерии. Посмотрим, что наши гении от военного дела предложат, то по вопросу порохов необходимо было решать сейчас. И там еще стал вопрос гексогена. У нас его производят очень мало, дорогим и кустарным способом. И если Пятницын дал формулу получения гексогена самым технологичным методом, то в тетрадях была интересное упоминание о том, что при получении гексагена американским способом получается побочный продукт — октаген, сильное взрывчатое вещество, крайне необходимое для ракетных порохов и для скорострельной артиллерии, потому что оно устойчиво к высоким температурам.

Перечитав всю полученную информацию, Иосиф Виссарионович подчеркнул самые главные моменты, архиважное переписал в свой блокнот, потом попросил принести чаю. Его не покидала мысль, что готовиться к войне надо, но как сделать так, чтобы ее вообще не было, точнее, не нашей земле? Вопрос был только в том, кого будут готовить в качестве боевого тушканчика, который бросит вызов Советскому Союзу. Та же Польша точит зубы на Восточные кресы. Могут их начать накачивать оружием для войны с нами? Очень даже может быть.

Но тут Поскребышев доложил, что приглашенные на совещание уже прибыли. Первым вошёл нарком Ворошилов, за ним сразу же начальник Артиллерийского управления и Управления снабжений РККА Борис Михайлович Симонов, ему недавно исполнилось тридцать лет, на этой должности он был чуть больше года[1], руководитель Государственной плановой комиссии при Народном комиссариате СССР Валериан Владимирович Куйбышев, народный комиссар тяжелой промышленности Григорий Константинович Орджоникидзе, далее известные ученые, из них сравнительно молодой специалист, сотрудник научно-исследовательского института органической химии и технологий Павел Владимирович Зимин, сотрудник Научно-технической военно-морской лаборатории Семён Петрович Вуколов, недавно освобождённый и реабилитированный по делу «Весна» известный химик и артиллерист Андрей Андреевич Солонина[2]. Последним вошедшим оказался Лаврентий Павлович Берия, несколько дней назад вернувшийся из инспекционной поездки по Украине и Белоруссии[3]. Иосиф Виссарионович подождал, когда все займут место за столом, после чего произнёс:

— Товарищи, мы собрались здесь по вопросу, который является архиважным. Партия и правительство делают всё, чтобы обеспечить РККА самым современным оружием. Мы уже неоднократно говорили, что существование единственной в мире страны победившего пролетариата не дает спокойно жить капиталистам во всём мире. И возможность новой интервенции со стороны враждебных нам государств вполне вероятна. Мы прогнозируем даже возможность повторения империалистической войны, когда СССР будет воевать против союза западных государств. Нам сложно предположить, сколько у нас времени до такой войны, а потому нам необходимо заложить основу нашей обороноспособности. Изучая материалы прошедшей империалистической войны, мы обратили внимание на серьезное отставание русской армии от противника в тяжелой артиллерии. Второй бедой был еще и снарядный голод, который больше всего именно в этом сегменте вооруженных сил и проявлялся. В тоже время есть мнение, что использование высокоэнергетичных порохов, нитроглицериновых, могут предотвратить эту проблему. Но в СССР ничего подобного кордиту мы не производим. Очень глупо учиться на своих ошибках. Давайте будем учиться на ошибках чужих. Для этого мы тут и собрались. Что скажете, товарищ Симонов?

— На сегодня мы производим достаточное количество пироксилинового пороха, товарищ Сталин. На складах достаточный запас снарядов калибра свыше 100 мм. Наше управление не видит срочной необходимости переходить на новый вид порохов, хотя бы потому, что это создание новых предприятий, мы посчитали это экономически невыгодным, товарищ Сталин. Здесь наши выкладки предварительных расчетов. Если будет принято решение о начале производства таких порохов, то в этой пятилетке средства на это просто не выделены.

Надо все-таки менять товарища Симонова. Конечно, со своей колокольни он рассматривает вопрос правильно, его управление и должно экономить государственные деньги, вот только сколько денег будет потрачено на создание никому не нужных, тупиковых вариантов вооружений? Сталин бегло просмотрел выкладки управления снабжений, после чего продолжил:

— Нам понятна ваша мысль, товарищ Симонов. А что скажет товарищ Вуколов? Вы ведь не только ученый, вы еще и практик.

— Товарищ Сталин, пироксилиновый порох получил широкое распространение, потому что подходит для большинства артиллерийских систем. И надо сказать, что отечественный пироксилиновый порох имеет очень хорошее качество, не уступая в этом аналогичным порохам зарубежного производства. Он хорошо хранится, но для артиллерийских систем большого калибра, особенно 152 мм и выше есть технологические нюансы, которые делают его не настолько выгодным. Использование кордита выгоднее по двум причинам: увеличение расстояния действия артиллерии, за счет большей энергии, которое образуется при выстреле, или же уменьшение навески пороха для выстрела, что имеет значение — большее количество выстрелов из того же веса взрывчатого вещества. Второй плюс — более быстрое высыхание изделия, то есть опять-таки снаряд сделать быстрее. Это не столь существенно в мирное время, но в военное время такое преимущество может стать важным. Практика показала, что запасы, накопленные в мирное время, очень быстро расходуются и очень скоро стает вопрос их пополнения. И тут нитроглицериновые пороха однозначно имеют преимущество перед пироксилиновыми.

— Скажите, вы ведь с академиком Ипатьевым занимались пороховой проблемой во время Империалистической войны, почему же в царской России не решили выпускать кордит?

— Дело в том, что у нас и с пироксилиновым порохом были серьезные проблемы. В первую очередь по бензолу, которого катастрофически не хватало. Одна из комиссий обследовала предприятия Донбасса и вынесла решение, что производить мы его не сможем, строить предприятие долго, бензол надо закупать за границей. А это было очень сложно, его союзникам не хватало, тогда мы с Владимиром Николаевичем обследовали предприятия Донбасса снова и поняли, что можно будет в кратчайшие сроки, буквально несколько месяцев, наладить производство бензола. Главным был вопрос времени. Налаживать же производство нитроглицерина, который необходим для производства нитропорохов, при дефиците жиров, это было крайне неразумно. В той обстановке никаких иных вариантов у нас не было.