Обережные слова для защиты от бед

Случается, что духи усопших являются живым, но многие это по разным причинам тщательно скрывают. Одни опасаются, что их сочтут ненормальными, другие боятся, что если они откроют кому-то свою тайну, то тогда лишатся возможности видеть покойного. Некоторые стараются скрыть случившееся, полагая, что дух мертвеца может покарать их за болтливость. Как бы там ни было, я научу вас особому заговору, после прочтения которого дух усопшего оставит вас в покое. Зажгите сорок свечей и поставьте три зеркала. Одно необходимо расположить так, чтобы в нем отражалась входная дверь, два других поставьте по бокам первого. Когда все будет готово, прочитайте сорок раз подряд особый заговор. После этого дух оставит вас раз и навсегда.

Заговорные слова такие:

Помяни, Господи, раба Твоего (имя),

Чтобы душе его не ходить,

Нас не пугать

И до Твоего пришествия

Из гроба своего не вставать.

Не девять, не восемь, не семь,

Не шесть, нe пять, не четыре,

Не три, не два, не один.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Ныне и присно и во веки веков.

Аминь.

Как найти потерю

Если вы не можете вспомнить, куда дели документы или какую-нибудь ценную вещь, скажите так:

Вор, черт, шутник, брось шутить,

Дай мне (то-то и то-то) находить.

Дело в дело, слово в слово,

Сбудься все, что сказала,

Дай, Господи, мне найти то,

Что я потеряла.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Покаяние на миру

Раньше на Руси считалось, что, прилюдно покаявшись, человек освобождается от любых грехов, даже смертных. В этом нет ничего удивительного. Только подумайте, как должен был мучиться человек, сколько страдать, чтобы решиться на подобное покаяние и открыто рассказать людям о своем грехе. Да и сможет ли живой человек без трепета и страха подойти к тому, кого он, например, обокрал, чтобы во всеуслышание заявить о своем преступлении? Для этого нужно раскаяться в своем поступке и всей душой возненавидеть свой грех. Читая покаянные письма, я не могу сдержаться от невольного восклицания: «Господи, прости эту грешную душу, ибо Tы Сам говорил: „Кто из вас без греха, первый брось на нее (грешницу Марию Магдалину) камень“». Мы все грешим вольно или невольно, и мне искренне хочется помочь тем людям, которые, исповедуясь в своих грехах с помощью моих книг, желают заслужить прощение Милостивого нашего Судьи – Господа Бога. Мы никогда не станем лучше, если не научимся прощать чужие ошибки и помогать тем, кто невольно оступился.

Так сделайте же первый шаг, прочитайте чужую исповедь и постарайтесь не осудить человека и понять его, а если получится, то и простить того, кто открыл вам свою грешную душу. Иисус Христос, позволивший распять себя на Кресте, так как желал искупить грехи других людей, сказал: «Не судите да не судимы будете!»

Если же вы по каким-то причинам пока не готовы к исповеди, найдите в себе смелость и силу духа для того, чтобы хотя бы исповедоваться перед самим собою. Поверьте, это тоже может помочь. Признать свою вину, взять на себя ответственность – это первый шаг к тому, чтобы с души упал огромный камень.

Мои дорогие, я специально включила эту небольшую главу именно в книгу о защите. Потому что чистая душа сама по себе является крепкими стенами, через которые трудно прорваться беде. А вот когда на душе лежит тяжесть, человек чувствует себя слабым и усталым, из него как будто бы утекает жизненная энергия.

Я всегда говорю своим ученикам – для того, чтобы заниматься целительством и знахарством, необходимо в первую очередь очистить душу. Целитель – это человек, на котором лежит очень большая ответственность.

Вот как может выглядеть подобное письмо. Публикую его с разрешения человека, который мне его адресовал.

Письмо-исповедь Володиной Людмилы: «Дорогая Наталья Ивановна, я совершила тяжкий грех и боюсь, что, не дочитав мое письмо до конца, Вы выбросите его с отвращением. Но мне кажется, и я верю в это всей душой, что если я обо всем расскажу Вам честно, без утайки, то Господь простит меня и не покарает за грехи. Поверьте, я всем сердцем жалею о том, что совершила. Родилась я и выросла в селе. Сколько себя помню, я никогда не ела досыта. Нас у мамы было шесть человек детей. Отцу же – законченному алкоголику – до нас и дела не было. Я не могу о маме сказать ничего плохого, она очень добрая, но зачем же было рожать столько детей, да еще и от такого человека!

У меня никогда не было не то что хороших, но хотя бы более или менее приличных туфель и платьев. Несчастных заколок для волос и тех я не имела. Я всегда стыдилась своего вида и нашей убогой семьи. Как-то к соседке из города приехала знакомая, которая помогла мне устроиться на работу к так называемым новым русским. В мои обязанности входили уборка в доме, стирка и глажка белья. К кухне меня не подпускали – у них была профессиональная повариха. Мне выдали рабочую одежду: платье, фартук, кружевную наколку на волосы, беленькие туфельки и даже колготки.

Никогда у меня еще не было такой красивой и нарядной одежды! Работать в их большом и красивом доме мне очень нравилось: широкая лестница, паркетные полы, яркая мозаика на дне бассейна… Красота да и только. У меня была своя просторная комната с мягкой и широкой кроватью и двумя тумбами по бокам. Я выдвигала и задвигала ящички и думала, какое счастье иметь все это великолепие. В доме нас хорошо кормили. Первое время я так наедалась, что мне потом каждый раз становилось плохо. Повариха это заметила и сказала: „Не лопай так много, не жадничай, иначе испортишь себе желудок. Еда здесь шикарная, всего не перепробуешь. Ешь понемногу, иначе так и будешь маяться“.

Постепенно я привыкла к хорошей жизни, фигура моя обрела женственные формы: грудь и бедра округлились. Намного лучше стала кожа, на лице заиграл румянец, глаза светились. И каждый раз, глядя в огромные зеркала, я не могла на себя налюбоваться. Всем в доме управляла экономка Роза Мустафовна. Я ее жутко боялась, впрочем, как и вся остальная прислуга. Шли дни, и я усвоила все уроки, которые мне преподавала Роза: „Не шуметь, не крутиться у хозяев перед глазами, убирать быстро и хорошо, не подслушивать, не задавать вопросов и ничего не предпринимать без моих указаний“.

От других я узнала, что мой хозяин засматривается на молоденьких девушек, а хозяйка моя молода и удивительно красива. С прислугой она никогда не общалась и все приказания отдавала через экономку. Та в свою очередь информировала хозяйку о том, что происходит в доме, кого следует поощрить, а кого – выгнать вон. И вот как-то, когда я отработала уже месяцев пять, экономка велела мне подняться в комнату Елизаветы Петровны, моей хозяйки. Не знаю почему, но у меня затряслись колени: я боялась, что меня вызвали для того, чтобы дать расчет. Но хозяйка приняла меня с улыбкой и предложила присесть.