Обещание завтрашнего дня

– Почему?

Эдриенн отвела взгляд и попыталась подобрать нужные слова. Она не хотела оставлять повода для возражений; понимала, что должна убедить Таннер поверить ей безоговорочно - и знала, что для этого есть только один способ.

– Я хочу домой, Таннер. Хочу вернуться к Алисии, к привычной жизни. Мое место там, и оно всегда там и было. Это лето было сказкой - волшебным видением, но для меня оно закончилось. Все кончено.

Она произнесла слова, которые собиралась произнести, скрепя сердце, стараясь не замечать боли на лице Таннер.

Таннер крепко вцепилась в перила и сглотнула. У нее вдруг закружилась голова.

– Ты любишь Алисию?

– Да.

Теперь Таннер повернулась к ней и впилась глазами в ее лицо.

– А меня?

Эдриенн не могла ответить, пока смотрела в ее уязвленные глаза. Она посмотрела в другую сторону и сказала:

– Ты мне небезразлична, Таннер, и ты об этом знаешь. Но это не любовь. Страсть - может быть, но это не тот вид любви, который мне нужен для жизни. Прости.

Таннер содрогнулась, словно ее ударили. Как же она ошибалась! Все это время. Она с трудом выговорила, сдерживаясь, чтобы не закричать:

– Понимаю. Ты позвонишь мне перед тем, как уехать?

В это миг Эдриенн чуть не сдалась. Невыносимо было видеть мучения Таннер и знать, что их причиной стала она. Как же сильно хотелось ей обнять Таннер и исцелить ту боль, которую ей причинила!

– Лучше будет, если мы попрощаемся сейчас, - хрипло ответила Эдриенн.

Таннер охнула. Это было уже чересчур. Она схватила Эдриенн за плечи. Лицо ее было мокрым от слез.

– Эдриенн, пожалуйста! Ты же это не всерьез! Ты не можешь!

Я должна это прекратить! Эдриенн решительно шагнула назад, выпутываясь из хватки Таннер.

– Иди домой, Таннер. Пожалуйста. Все кончено. Просто смирись.

Какое-то мгновение Таннер смотрела на нее, а потом рванула к пляжу, перескакивая по две ступеньки за раз. Еще мгновение - и она пропала из вида. Эдриенн привалилась к перилам. У нее не осталось сил. Она сделала это. А теперь пора было уезжать - и быстро.

Глава 17

Констанция видела, как Таннер сломя голову бежит по пляжу, а потом услышала, как громко хлопнула за ней дверь ее бунгало. Через несколько секунд машина Таннер пронеслась по подъездной дорожке и скрылась из вида. Сердце Констанции сжалось от боли за дочь, и она горько пожалела, что не может утешить ее.

Она вышла на веранду и обнаружила там Тома Хардигана, с отсутствующим видом облокотившегося о перила.

– Я вас не побеспокою?
– негромко спросила Констанция.

Он повернулся, чтобы поприветствовать ее, улыбнулся, а потом сокрушенно покачал головой.

– Нет, конечно нет. Я здесь просто размышлял... или, вернее сказать, пытался.

Констанция кивнула и встала рядом с ним. Странным образом, ей было приятно его присутствие. Наконец она проговорила:

– У меня такое предчувствие, что Эдриенн уедет с вами и Алисией.

Том склонил голову, соглашаясь.

– Раньше мне казалось, что для нее это лучший вариант. До тех пор, пока я не приехал сюда, по крайней мере. Сейчас я в этом не так уверен.

– Как так?
– спросила Констанция.

Том посмотрел ей в глаза.

– Семейству Уитли не занимать очарования - что матери, что дочери.

Констанция встретила его взгляд ровно и улыбнулась в ответ.

– Благодарю вас, капитан Хардиган, но кажется, одного очарования явно недостаточно.

Его лицо стало серьезным.

– Я давно знаком с Эдриенн - задолго до того, как они с Алисией встретились. И я никогда не видел ее такой. Этот год выдался для нее неимоверно тяжким, как вы наверное знаете, и все же в данный момент она выглядит лучше - сильнее, здоровее, более живой - чем я мог себе представить. И прошу меня извинить, миссис Уитли, но я не верю, что эти метаморфозы вызваны только лишь здешним морским воздухом. Уехать отсюда может оказаться для нее куда труднее, чем она себе представляет.

Констанция вздохнула.

– Вы правы, конечно. Я уважаю Эдриенн за беспокойство о будущем моей дочери, но я боюсь, что она несколько неверно оценивает ситуацию. Таннер почти наверняка не будет лучше без нее.

Том нахмурился.

– А я не уверен, что Эдриенн тоже будет лучше. Я не смогу видеть, как она снова теряет желание жить. Таннер, по крайней мере молода - и я надеюсь, она это переживет.

Констанция покачала головой.

– Нет, капитан, вы ошибаетесь. Таннер выживет, но пережить это она не сможет. Уитли любят раз и навсегда.

Последняя фраза прозвучала, как окончательный вердикт.

Том Хардиган внимательно посмотрел на стоявшую рядом элегантную женщину, восхищаясь ее душевным спокойствием и глубоким пониманием.

– Таннер вся в вас пошла?

– Только внешностью, - рассмеялась Констанция.
– А так она - вылитый отец.

– Он, должно быть, потрясающий человек, - искренне сказал Том.

– Да, он таким и был, - мягко ответила Констанция. Она задумчиво посмотрела на него, чувствуя, что он хотел бы задать вопрос, но не решается.
– Мой муж уже десять лет как мертв, капитан Хардиган. И за все это время я ни разу не задумалась о другом мужчине. Было несколько тех, кто... проявлял интерес. Но часть моего сердца, моей жизни, моих мечтаний всегда будет принадлежать ему. Большинство мужчин с этим никогда не смирится, а я очень плохо умею притворяться.

Он кивнул, не сводя глаз с ее лица.

– Но если мужчина, искренне готовый это принять, стал бы искать вашего внимания - с серьезными намерениями - вы бы задумались?

Констанция рассмеялась.

– Могла бы и задуматься, капитан.

Он улыбнулся.

– Что ж, я очень рад это слышать.

– Сделаете мне одолжение, Том?
– негромко спросила она.

– Конечно.

– Если Эдриенн не будет счастлива - если окажется, что она приняла неверное решение, вы, по крайней мере, попробуете поговорить с ней? Ради Таннер... и ради меня?

– Если до этого дойдет, то я, возможно, попытаюсь сделать даже больше, чем просто с ней поговорить, - ответил он.

* * *

К тому времени как Таннер добралась до материка, уже стемнело. Она поехала на север, вдоль побережья. Дорога привела ее к бару, куда она время от времени захаживала. Сейчас он не был переполнен, и Таннер вздохнула с облегчением. Ей не нужна было компания, она просто хотела забыться. Так что она уселась перед стойкой и заказала скотч, который быстро проглотила, и отработанным жестом потребовала вторую порцию.