Обещание

Они остановили лошадей. Но прежде чем Ребекка успела спешиться, мальчик вскочил и потащил волокушу дальше.

– Это непосильный груз, Изриел, малыш! Ты завяз в колее.

Мистер Каннингем, спрыгнув с лошади, подошел к юному работяге. Придерживая волокушу, он помог вытолкнуть ее из колеи, когда Изриел в очередной раз напрягся. Тропа за ухабистой дорогой плавно спускалась вниз к извилистой речке.

– Сегодня пятница, дружок. Я думал, ты в Роще – ждешь урока.

– Я не смогу сегодня прийти на занятия, мистер, – сказал мальчик.

Босой, в рваных штанах, он был с виду не старше Джейми. И Ребекка с болью подумала о том, что даже ребенок не может избежать порабощения.

Когда мальчик поднял голову, Ребекка и мистер Каннингем увидели на его лице кровоподтеки.

– Что с тобой случилось, Изриел? Он не ответил.

– Кто тебя избил? Уж не Миклби ли постарался? Я предупреждал этого надсмотрщика. Я говорил ему, чтобы не смел бить детей.

Изриел будто ничего не слышал и не сводил глаз с Ребекки.

– Изриел! Меня зовут миссис Форд. Я живу в Солгрейве, где собираюсь провести часть лета. Мы соседи.

Его взгляд блуждал по ее лицу.

– Да, мэм, – наконец произнес он едва слышно.

– У тебя из губы идет кровь, я могу тебе помочь? Он снова потупился.

– Пустяки, мэм.

Она вынула носовой платок и протянула ребенку.

– Прости. Ты уже взрослый и можешь сам о себе позаботиться.

Он уставился на кружевной платок в ее руке.

– Возьми. И приложи к губе. Изриел не шелохнулся.

– Оставь его себе.

Он протянул руку и взял платок.

Но вместо того чтобы приложить к губе, закрыл глаза, вдохнул легкий аромат лаванды, и когда открыл глаза, в них блестели слезы.

– Благослови вас Господь, мэм, – прошептал мальчик, сунул платок за пазуху, повернулся к волокуше и потащил ее вниз по склону.

– В Мелбери-Холл много таких, как он?

– В Роще проживает с десяток детей африканского происхождения. Некоторые здесь родились, других привезли сюда вместе с матерями с плантаций сквайра на Ямайке. Но Изриел – единственный, у кого нет родных. Может быть, поэтому с ним обращаются хуже, чем со всеми остальными.

Ребекка поняла, почему Миллисент была накануне в таком подавленном состоянии, и на душе у нее стало тяжело.

– Кто этот Миклби, которого вы упомянули?

– Он самый жестокий из всех надсмотрщиков, когда-либо работавших у сквайра. Сущий изверг, то и дело пускает в ход кулаки.

Некоторое время они ехали молча. Ребекку вывел из задумчивости голос мистера Каннингема.

– Здесь наши пути расходятся, – сказал он, когда они достигли дороги, ведущей к господскому дому. Он указал жестом на въезд во двор. – Кто-нибудь из грумов присмотрит за вашей лошадью, а мажордом доложит леди Уэнтуорт о вашем прибытии.

– А где вы проводите свои уроки, мистер Каннингем?

– Сначала я загляну на кухню, мэм. Этот час отведен юным чадам прислуги. Затем поеду к бугру, который виднеется вдали за лощиной. Это место называется у них Рощей. Там стоят хибары невольников.

– Миссис Тримбл обмолвилась, что вам, возможно, нужна помощь для проведения занятий. После встречи с леди Уэнтуорт я, если позволите, навещу вас в Роще?

– Мне не хотелось бы вас затруднять, миссис Форд.

– Но это мое собственное желание, – промолвила Ребекка.

– Должен предупредить, что роща Гроув – не самое подходящее место для леди, миссис Форд.

– Это меня не волнует, мистер Каннингем, – сказала Ребекка. – Увидимся в Роще. – С этими словами Ребекка направила лошадь к особняку.

– Ее зовут Ребекка Невилл, – произнес Оливер Берч. Проделав длинный путь, прочесав самые неспокойные кварталы Бристоля, Дартмута и водораздела Темзы, он в этом не сомневался. – Во всяком случае, это имя она носила десять лет назад, когда покидала Англию.

– Что еще? – осведомился Стенмор. Ребекка ему сказала, что всю жизнь прожила в колониях. Но говорила неуверенно, смущаясь, словно что-то скрывала.

– Вместе с Элизабет они поднялись на борт корабля. Элизабет почувствовала недомогание. Вскоре плывшие на судне пассажиры поняли, что женщины договорились о судьбе Джеймса еще до начала путешествия. Собранная мной информация не оставляет в этом никаких сомнений.

Стенмор вспомнил их утренний разговор с Ребеккой. Она, как обычно, беспокоилась о Джеймсе, и, когда Стенмор плохо отозвался об Элизабет, вступилась за нее. Это свидетельствовало о том, что они были знакомы.

– Вызывает некоторое недоумение, – продолжал адвокат, – что никто из родственников и друзей вашей покойной супруги не имеет ни малейшего понятия о миссис Форд.

– Значит, она была среди тех, кто помогал Элизабет во время родов. Кого нанял врач, пользующий моего отца?

– Каждый из них доподлинно известен. Она не из их числа. – Берч просмотрел список имен на листке бумаги, который держал в руке. – Но может быть, ваше сиятельство знает еще кого-нибудь, кого мне следовало бы допросить.

– Досадно, что возница погиб во время того несчастного случая.

– Уверен, он бы с вами согласился, милорд.

Стенмор бросил на адвоката уничтожающий взгляд.

– Что насчет ее прошлого, до того, как она отправилась в колонии? Ты что-нибудь разведал?

– Почти ничего, милорд, – ответил Берч. – Мне еще многое предстоит выяснить. Мои люди еще не вернулись с докладом. Хотя удалось обнаружить некоторые загадочные факты.

– Например?

– Вскоре после отъезда Ребекки с леди Элизабет прошел слух, будто кто-то разыскивал мисс Невилл. Я даже сумел установить имена юристов, занимавшихся еe поисками. Но кто и зачем ее искал, еще предстоит узнать. Нет причин полагать, милорд, что ваш покойный отец...

– Определенно нет. В это время он не привлекал ни адвокатов, ни кого-либо другого. – Стенмор поднялся. – Невилл – старинное имя, но я никого не знал из этого рода.

– Это очень древняя английская фамилия. Со времен Завоевателя ее носили графы Уэстморленд, Солсбери, Нортумберленд. Однако род прекратился больше века назад. Но я буду продолжать расследование. Наверняка остались потомки. Возможно, я сумею установить местонахождение родителей или родственников миссис Форд.

– Снобизм Элизабет не позволил бы ей подружиться с кем-либо ниже ее по положению, – заметил Стенмор. – Но если Ребекка происходила из хорошей семьи и не попала в беду, почему отправилась в колонии? И зачем взяла на воспитание Джеймса?