Обещание

— Ну, одно другому не мешает.

— Ты ещё вдоволь покормишь чаек, причем без риска неожиданно обнаружить себя на том свете.

— Да, — погрустнела Стелла, — вскоре нам придется уповать только на Милалорда.

— Удача нам не помешает.

— Так мы теперь в Чериндеш?

— Для начала переберемся на тот берег.

Принцесса огляделась по сторонам: дорога резко уходила вправо, выводя к большому тракту. По её расчетам где-то там должен был быть Старый мост, помнивший невесть сколько её предков.

— Ну, вперед!

— Куда вперед? Там река.

— Как раз то, что нам нужно.

— И как же мы переберемся на тот берег, сеньор умник? Вплавь?

— Перестань ныть.

— Кто ноет? Я ною?

Маркус нарочито внимательно огляделся по сторонам и ответил:

— Я никого больше не вижу.

— Ну знаешь! — К счастью, не всегда эмоции можно выразить словами.

Уэрлина неспешно несла свои воды посреди низменных лугов, которые ежегодно затопляла по весне. На своём веку она повидала многое; если бы боги вернули ей голос, она поведала бы и о Долине голубых озёр, и о Мериаде, некогда с восхищением наблюдавшего за Тарис, разбрасывавшей из рукава звёзды. Но голосом ее не наделили, быть может, пожалев путешественников.

Уэрлина была рекой жизни для жителей долины, распростёршейся от моря Уэлике на западе и Черпен на востоке. В нижнем течении, неподалёку от устья, её воды намыли остров Арльз, где любили отдыхать жители Дерги. Принцесса с улыбкой вспомнила о том, как когда-то, ещё при жизни отца, она посетила этот город и помолилась в храме Анжелины… Это было так давно — по меркам её жизни.

Кому, если не ей, знать всю подлинную историю лиэнского государства? Она была, когда ещё не было поселений, когда берега её ещё не были скованы мостами, когда солнце казалось ярче, а жизнь — прекраснее. Река текла, когда будущие лиэнцы боролись между собой за право примерить корону, текла, когда строились города, когда они богатели, разрушались и возводились заново.

Уэрлина с одинаковым безразличием взирала и на благоденствие, и на крах страны, наивно желавшей процветания без надёжной охраны собственного оружия. Всё это не заслуживало её внимания.

Возле поросшего травой берегового откоса приютилась деревушка, образовавшаяся вокруг старой таверны. Деревней её можно было назвать с большой натяжкой — три низеньких домика и длинный скотный сарай; всё выше перечисленное, очевидно, принадлежало хозяину таверны.

— Привал! — с облегчением сказал принц.

— Мы, что, здесь будем есть? — Стелла скептически осмотрелась и поморщилась. — Тут, пожалуй, и клопы водятся.

Таверна ей не нравилась. Почему? Ну, она была не так шикарна, как столичные гостиницы, построена не по проекту известного архитектора, да и штукатурка на стенах кое-где обвалилась. В прочем, у привыкшей к роскоши и удобствам девушки нашлась бы ещё дюжина возражений против отдыха в простой, ничем не примечательной таверне. Да посудите сами, нельзя ведь соединять такие несовместимые вещи, как простая таверна и принцесса! Вот если бы в ней, к примеру, останавливался какой-нибудь король в изгнании… Тогда бы её гордость не пострадала.

— А чем тебя не устраивает это заведение? Тут есть еда.

— Весомый аргумент, — хмыкнула принцесса.

— Бывают дни, когда он перевешивает все остальные. Постой пока здесь, а я загляну туда и проверю, достойно ли это место лиэнской принцессы.

Маркус легко соскочил на землю и быстрым шагом направился к крытому навесу перед дверью.

— Эй, стой! — окликнула его девушка. — Я пойду с тобой.

Пришлось загнать гордость и брезгливость в дальний угол сознания.

В таверне было сильно накурено, пахло тушёными овощами и пригоревшим молоком, но всё же было терпимо. Стелла замерла на пороге: всё её утончённое существо протестовало против того, чтобы присоединиться к этому обществу, явно не имевшему понятия не только о придворном этикете, но и культуре вообще. Правда, смотря, в некоторых странах еда вилкой и ложкой может считаться верхом культурности.

Принц спокойно, без всякого отвращения, подошёл к свободному столу у окна и поманил подругу.

— Ты хочешь, чтобы я туда села? — брезгливо спросила девушка.

— Да. Не будешь же ты есть стоя!

С этим не поспоришь — пришлось сесть.

Стелла ела неохотно, когда как принц наворачивал за обе щеки. Нет, есть ей хотелось, но вот содержимое тарелки, да и сама тарелка… В общем, желудок вступил в отчаянное противоборство с рассудком. Но первый быстро взял вверх над вторым: к доводам ума прислушиваются не всегда, но попробуйте хоть раз не внять голосу желудка! Человек способен победить даже непобедимых соперников, — и проиграть собственному голоду.

Стелла с наслаждением обсасывала куриную косточку и внимательно наблюдала за посетителями таверны. Весьма непритязательный контингент — какой-то оборванец в углу, прилично, но чрезвычайно неопрятно одетый человек через стол от неё; рядом с ним ещё двое… Все курят, безбожно курят; кажется, дым скоро пойдёт у них из ушей.

Она отвернулась. Ей, лиэнской принцессе, находиться в обществе этих… хм… людей? Позор! В прочем, потерпеть пару минут можно, тем более, что ждать на улице, пока Маркус поест, ещё хуже, чем ублажать курицей свой желудок. Кстати, курица не дурна.

Человек, охарактеризованный ей, как «прилично, но чрезвычайно неопрятно одетый», встал из-за стола и решительно направился к девушке.

— Сеньора! — Он сделал вид, будто снимает перед ней шляпу.

Стелла даже не взглянула на него.

— Сеньора! — настойчиво повторил он, щелчком пальцев попытавшись привлечь её внимание.

— Пойдите прочь! — сквозь зубы процедила девушка.

— Ох, извините, я сразу и не признал, что Вы знатная дама! — В голосе у него было что-то развязное и наглое.

— Ещё бы! — буркнула Стелла. — Я лиэнская принцесса.

— Принцесса! — расхохотался незнакомец, нарочито поправив воротник рубашки. — Принцессы сидят во дворцах, а не торчат в захудалых тавернах. Где же Ваши придворные дамы, Ваше высочество?

— Отстали по дороге, — огрызнулась девушка.

— Какой язычок! — Он причмокнул, будто от предвкушаемого удовольствия. — А глазки-то! Так и блещут, так и блещут!

— Смотри, не обожгись, остряк!