Обещанная богу солнца

Маркусу было нечего возразить, и Диана вышла в сад. Только там она смогла вдохнуть полной грудью – делать вид, что этот вечер ей приятен, оказалось слишком утомительно. Любому празднику Диана бы предпочла тихое уединение, но положение отца обязывало посещать подобные мероприятия и «держать лицо». Улыбаться людям, которые ей не нравились, вести беседы, которые ей были не интересны.

– Ненавижу приемы, – сказала она Марку Галлу, зная, что он стоит у нее за спиной.

Ей даже не нужно было оборачиваться, чтобы в этом убедиться. Она слышала его глубокое, размеренное дыхание, а легкий ветерок доносил до нее запах его тела, который уже должен был стать привычным, но отчего-то волновал ее все эти дни.

– Госпожу не радует общество?

Диана обернулась, чтобы сказать, что ее не радует конкретно Маркус Цезарий, но осеклась. Не стоило швыряться такими словами, пусть даже Марк Галл и обещал хранить ее секреты. Тем более они все еще были в гостях, а плохо отзываться о гостеприимных хозяевах – дурной тон.

Она стояла и смотрела на гладиатора, подбирая ответ, достойный девушки ее положения, но нужные слова не шли. Диана смотрела на непроницаемое, лишенное эмоций лицо Марка Галла и чувствовала, как ее сковывает привычная уже в его обществе неловкость.

– Я…

Она опустила взгляд чуть ниже и заметила тонкие красные следы от ногтей на шее гладиатора. Диана вспомнила, что его и Гнурра отправляли ужинать, что Эни вышла после них, а следом за ней и Талия. А потом они вернулись злые, как две фурии. Диану охватила бессильная ярость – она знала, что ничего не может сказать или сделать Талии. Той всякий раз удается переманить отца на свою сторону и убедить, что она не сделала ничего плохого.

Зная ее змеиный характер, Диана была уверена, что Талия может наговорить таких гадостей про Марка Галла, что ему снесут голову. А учитывая, что отец скоро уедет и Талия станет единоличной хозяйкой дома, злить ее не стоило.

– Я бы хотела прогуляться по саду, – наконец сказала Диана. – Одна.

– Госпожа, я не могу этого допустить. Это касается вашей безопасности.

– Кто посмеет навредить мне на одной из самых охраняемых вилл региона?

Марк Галл нахмурился, вспомнив, как Талия, потеряв самообладание, кричала в коридоре про убийство Дианы. Возможно, это ничего не значило, а может, мачеха задумала что-то против родной дочери Тиберия. В любом случае стоило быть настороже. Он на своем опыте знал, что доверие – меч, который в любой момент могут вонзить тебе в спину. Не стоит вручать его в ненадежные руки.

– Опасность зачастую исходит от того, от кого ее не ждешь. Поверьте мне, лучше не искушать судьбу.

– Верю, – слабо улыбнулась Диана. – Тогда пойдем, Марк Галл.

Они вместе шагнули в темную глубину сада. Гладиатор внимательно изучал каждую тень, а Диана погрузилась в свои переживания. Она запоздало поняла, что нужно быть любезнее с Маркусом, раз ему поручат присматривать за семьей в отсутствие отца. В крайнем случае она попросит его осадить Талию, ведь слово мужчины всегда весомее слова женщины. Горькая правда жизни.

И от этой правды у нее заболела голова. Она так устала от бесконечной паутины интриг, которую плела ее мачеха, и это уже не говоря о том, что кто-то вел куда более опасные игры. Диана остановилась у небольшой беседки, тускло освещенной одним факелом, и присела на мраморную лавку.

– Я очень плохо сплю после того нападения, – прошептала она, проводя пальцами по тонкому рубцу на руке.

Сердце гладиатора сжалось от того, какой беззащитной и печальной выглядела эта хрупкая девушка. Когда он наблюдал за ней на пиру, ему казалось, что она веселится в компании друзей семьи, но сейчас понимал, что все это лишь игра. Как и все римляне, Диана хорошо умела скрывать свои эмоции, и было удивительно, что она позволила ему увидеть себя настоящей.

– Вам нечего бояться, госпожа. Пока я рядом, никто не посмеет навредить вам. Клянусь.

Слова сами сорвались с языка, вызвав у Дианы улыбку, приятно согревшую его сердце.

– А ты очень самонадеянный, Марк Галл Несущий Смерть.

– Я никогда не любил это прозвище, – неожиданно для самого себя признался он. – Я пролил очень много крови, но лишь для того, чтобы выжить.

Ему никогда не нравилось убивать. Ни в прошлой, свободной, жизни, ни в этой, рабской, но раз за разом ему приходилось выбирать: он или его. И он убивал. Беспощадно и без сожалений. Обрушивался на противника, свирепый и неукротимый, как ветра на его родине. Бесстрашный. Раньше боялся, потому что был юн и глуп, а сейчас страх ушел, потому что худшее уже случилось.

Рабство хуже смерти. И все же он верил, что сможет снова стать свободным и отомстить тому, кто заковал его в кандалы.

– Марк Галл – это ведь тоже прозвище. – Диана поднялась с лавочки и встала подле гладиатора. – Как твое настоящее имя?

– Мое имя? Зачем? – он выглядел застигнутым врасплох. – Госпожа, у рабов…

Диана вскинула руку, беззвучно перебивая его. Она не хуже него знала, что пленным, которых забирали в рабство, давали новые имена, а старые полагалось забыть.

– Раз уж ты мой охранник и ходишь за мной как тень, мы должны доверять друг другу, – хитро улыбнулась девушка. – Ты знаешь уже много моих секретов, а я хочу всего лишь узнать твое настоящее имя. Я никому его не скажу, – пообещала она.

Гладиатор нахмурился, решаясь. В имени хранилось прошлое, о котором он старательно пытался не вспоминать. А с другой стороны, он так давно не слышал, как кто-то зовет его по имени.

– Кай, – глухо сказал он.

– Кай, – повторила Диана. Чужеземное имя перекатывалось на языке, оставляя странное послевкусие. – Ты не против, если я буду звать тебя так? Разумеется, когда мы одни, – тут же добавила Диана.

Когда Кай кивнул, лицо госпожи озарила такая радость, будто он сделал ей подарок.

– Мне будет приятно, если ты тоже будешь звать меня по имени, когда мы наедине.

– Моя госпожа, я…

– Диана, – тут же исправила она.

– Я не осмелюсь на такую дерзость, – покачал головой Кай.

– Зато осмелился уже дважды поспорить со мной за один день, – весело сказала девушка.

Кай не верил своим ушам – она была тихой и молчаливой почти две недели, даже не смотрела в его сторону. А теперь предлагала звать ее наедине по имени, словно они равны, словно они ближе, чем благородная римлянка и раб. Что могло измениться в ее душе за этот вечер? Несколько раз он слышал, как Невия обращалась к госпоже по имени и они шутили между собой, словно близкие подруги, но с чего вдруг Диана предложила ему звать ее по имени?

Он внимательно всматривался в лицо госпожи, словно мог найти на нем ответ на свой вопрос. Впервые за много дней она смотрела прямо на него и даже нежно улыбалась, будто ей было приятно находиться в его обществе. Странная метаморфоза.

– Мама назвала меня Дианой в честь богини, – вдруг сказала госпожа, не дождавшись никакой реакции на свою последнюю фразу. – Ты слышал про нее?

– Я не очень много знаю про римских богов, но мой ланиста частенько упоминал Юпитера. Правда, не в самых пристойных выражениях, – аккуратно заметил Кай, вспомнив, что Диана очень набожна.