Обещанная дракону

— Если позволите.

Принцесса великодушно махнула рукой, приглашая его первым войти во внутреннюю спальню.

На огромной кровати, прикрытой тяжелым балдахином от солнечного света, лежал монарх, чьи дни практически подошли к концу. Исцелить его не смогла бы никакая магия.

Руланд остановился у изголовья и опытным взглядом окинул тело когда-то сильнейшего короля. Слава о нем обежала все пятнадцать королевств от Северного до Южного морей и даже за Белыми Песками на побережье Срединного океана слышали о золотоволосом монархе-гиганте. Многие правители уважали и боялись его. Еще больше желали заполучить себе его богатства. Однако он был слишком силен, чтобы хоть кто-либо посмел.

Сейчас на дорогих шелках лежал практически иссохший старец. Кожа на впалых щеках истончилась, и глубокие черные тени пролегли под глазами. Крючковатые пальцы слабо подрагивали на простынях. Из приоткрытых губ доносилось едва слышное сипение.

Принцесса села в изножье кровати, дотянулась до отца и сжала его сухую ладонь. На фоне ее здоровой персиковой кожи, бледная серая кожа короля выглядела совсем безнадежно.

— Папа, я нашла нового лекаря, — тихо позвала она дрогнувшим голосом.

Король приоткрыл блеклые серо-голубые глаза и слабо улыбнулся.

— Ты еще не уехала? Я же просил.

— Я тебя не брошу! — возмущенно нахмурилась она и подняла голову, уставившись на Руланда, стоящего у изголовья, — Что вы скажете?

— Я думаю, нам стоит поговорить наедине.

— Не стоит, юноша, — прохрипел король и любяще улыбнулся дочери, не отрывая от нее глаз. — Я прекрасно осведомлен о своем состоянии. Что бы вы ни сказали, я готов ко всему. Это мое солнышко отказывается принять действительность.

Принцесса вспыхнула, румянец заиграл на ее щеках, и она нервно сжала ткань платья. Похоже, то, как отец назвал ее при чужаке, ей не понравилось. Руланд заинтересованно прищурился. В подтверждение его мыслей, она вскинула пылающий возмущением взгляд и требовательно уставилась на него.

— Вы сказали, что можете помочь! Что ж, лечите его! — едва ли не вскрикнула она, в последний момент понижая тембр своего голоса.

Зрачки в ее серо-голубых глазах гневно сжались, делая их ярче в свете зари, льющимся из открытых окон. Она впилась в него настолько откровенным взглядом, что Руланд с трудом удержался от неуместной улыбки. Она оказалась горячей, но умела хорошо контролировать себя, сдерживая свои порывы. Вот только сейчас в стрессовой ситуации ее истинная природа прорывалась сквозь рамки воспитания.

— Ваше Высочество, ваш отец неизлечимо болен, — Руланд покачал головой и вернул свое внимание королю, — Ваше Величество, я не в силах вам помочь, но могу облегчить последние дни, могу избавить вас от мук.

— Вы не посмеете убить его! Стража! — вскрикнула принцесса, мгновенно вскочив с постели, и агрессивно оттолкнула Руланда в грудь.

Он в изумлении вскинул брови и вежливо отступил назад. Краем глаза он отметил, как в спальню короля вбежали стражники с обнаженными мечами. Лекари в недоумении попятились к стенам.

— Я и не собирался, — Руланд постарался, чтобы его голос звучал спокойно и не угрожающе, хотя его и раздражало присутствие вооруженной стражи.

Он должен был понравиться принцессе, чтобы она позволила ему остаться при дворе, а не настроить ее против себя, покалечив ее воинов. Если она выгонит его из замка, ему придется придумывать новый план, а ему этого категорически не хотелось. Он и так не был в восторге, когда его друзья единогласно выбрали его, чтобы реализовать задуманное. С другой стороны, он сам был виноват в этом — нужно было думать головой прежде, чем отправляться мстить.

Руланд мягко коснулся напряженных кулаков принцессы и плавно опустил их вниз. Она покраснела и мгновенно убрала руки за спину. Она шагнула назад, продолжая закрывать собой отца.

— Я всего лишь предлагаю снять боль, — вкрадчиво заверил ее Руланд.

Воины, не зная, что им делать, нервно переминались с ноги на ногу у дверей. Их пальцы напряженно сжимались на эфесах коротких мечей. Генерал тоже молчал, видимо, ожидая приказа своих правителей.

— Извините, — смущенно пробубнила принцесса и повернулась к отцу.

Король сжал ее пальцы в своей дрожащей руке.

— Солнышко, отзови стражу, — едва слышно просипел он.

Она резко обернулась, словно забыла, что позвала солдат, и взмахом руки отпустила их. В спальне остался только генерал. Пожилой воин мрачно буравил Руланда взглядом. Его широкая морщинистая ладонь лежала на эфесе меча в ножнах на поясе, и он всем своим видом давал понять, что был готов заступиться за своих правителей в любой момент.

— Папа, не пугайся, но этот лекарь, он… — принцесса замялась, подбирая слова, — он вроде как маг.

— Где ты смогла найти его? — хмыкнул король и поднял лицо, пытаясь рассмотреть Руланда, но его дочь загораживала ему обзор.

— Я же говорила тебе, что разослала весть по всему свету, — она мягко погладила ладонь отца. — Он приехал вчера вечером. Позволь ему помочь хотя бы так.

— Я разорил наше королевство своей болезнью, — устало усмехнулся король и расслабился на подушках.

Его дыхание стало тяжелее. Кожа совсем посерела, и тени под глазами стали выделяться еще сильнее, если это вообще было возможно. Ему очевидно трудно давались беседы и нахождение в сознании.

— Это не ты, а я. Не вини себя, папа, — тихо прошептала она.

— Как далеко вражеская армия?

— Полтора месяца, если их ничего не задержит.

— Мне осталось недолго, солнышко, — тяжело вздохнул король. — Ты должна уехать. Я чувствую, что скоро и за мной придет ангел.

— Я его не пущу, — на этот раз сдержать слез она не смогла и спрятала лицо в ладонях, размазывая соленые дорожки по щекам. — Я стольким лекарям заплатила, теперь еще и мага нашла. Пусть он его отгоняет!

Король судорожно посмеялся и нежно приласкал щеку дочери. Всего на краткий миг — затем его рука безвольно упала на простыни. Из груди вырвался тяжелый кашель.

— Творите свою магию! Не стойте, — прохныкала принцесса, пряча лицо в ладонях, и отошла от кровати короля.

Руланд подошел к изголовью и склонил голову в знак уважения перед некогда могучим правителем.

Король внимательно изучал его, но молчал. Блеклые глаза цепко скользнули по его лицу, одежде, рукам и снова вернулись к лицу, к глазам. Потрескавшиеся губы едва заметно подрагивали. Пожалуй, тяжелый испытующий взгляд был единственным, что осталось от некогда великого правителя и мощного воина.