Обещай, что будешь жить

Так прошел месяц.

В то утро, Дима по обычаю вышел немного раньше из дома. Закурил уже на улице.

– Не подскажите, который час? – с ним поравнялась девушка.

– Половина девятого, – спокойно ответил Дима. Затянулся.

Казалось, ненависть утихла.

Возле окон семейной пары Дима остановился. К его удивлению, свет в квартире был потушен. Женщина что-то по-прежнему делала на кухне, но на ее лице не было улыбки.

Дима шагнул в сторону и заглянул в соседнее окно. Комнату освещал монитор компьютера. Мужчина сидел на диване. Его было не узнать. В руке он держал банку пива. На мониторе шел какой-то знакомый фильм, мужчина загоготал. Его смех был слышен на улице.

Женщина на кухне резко бросила все дела и закрыла лицо руками.

Дима натянул капюшон на лицо и зашагал прочь.

Ненависть внутри дала о себе знать. Больно и коротко кольнула его.

На следующее утро в квартире все повторилось. Мужчина пил пиво в комнате, освещенной компьютером, женщина плакала на кухне.

Так прошла неделя. Ненависть внутри Димы вернулась. Он хотел ворваться в квартиру и встряхнуть мужчину. Узнать у него, зачем губит их семью.

Но он лишь по-прежнему останавливался напротив их окон и наблюдал.

Спустя пару дней, также остановившись возле окон, Дима не заметил мужчину. Женщина так и плакала.

Дима закурил и хотел пойти дальше, когда увидел мужчину, входящего на кухню. Женщина сжалась и закрыла голову руками, ее плечи дрожали. Нижняя часть лица была открыта и было видно, что она что-то говорит. Мужчина ее не слушал, не обращал на нее внимания. Он стал рыться по полкам, открывал все шкафчики, бросал посуду в поисках чего-то.

Не найдя нужного, он обратил внимание на женщину. Стал на нее кричать, толкать ее. Казалось, она не реагирует, ее губы дрожали, но она ничего не говорила. В этот момент мужчина сильно ее ударил.

Дима замер. Потом отвернулся, глянул на дотлевшую сигарету и прикурил новую. С опаской повернулся опять к окнам.

Мужчина избивал женщину. Его женщину. С которой месяц назад он счастливо улыбался.

Ненависть застучала в висках, она пульсировала. Дима затянулся сигаретой и закрыл глаза.

Слишком резко он услышал плач женщины. Так, будто он был с ними на кухне. Так, будто он стал не свидетелем, а участником происходящего. Так, будто он был тем мужчиной.

Он открыл глаза. Его рука, сжатая в кулак, наносила удары женщине. Той, которую он видел с улицы.

– Где моя бутылка? Куда ты ее дела? – кричал Дима.

Он не контролировал свое тело, свой голос. Он кричал и избивал женщину.

Так продолжалось недолго. Женщина утихла, сознание Димы померкло.

***

Его осудили на шесть лет. Вышел он спустя четыре года. Переехал из их квартиры, в студию неподалеку. Устроился на работу. Он не ходил к ней на могилу. Ее семья считала его умершим в колонии. А семья Димы не принимала его.

Он лишь каждое утро проходил мимо их квартиры и смотрел в темные окна.

Специальная.

Он упал без сил в метро.

Жизнь медленно его покидала. Капля за каплей.

Он не хотел уходить.

Вокруг достаточно быстро столпились люди. Над ним кто-то склонился.

Сознание уходило. Он не понимал, что ему говорят.

Взгляд мутнел. Люди над ним начали расплываться.

Он подумал о том, что так не должно было случиться.

–Да скорая не успеет! – последнее, что он выхватил слухом перед тем, как все померкло.

По перекрестку медленно, будто проплывая, проехала газель. На ее бортах было выведено краской «специальная».

Конец ознакомительного фрагмента.