Обещай мне эту ночь

— Ему нужна ты, дорогая, — сказал лорд Уэстон, обняв дочь за плечи. — Женитьба на тебе практически сведет на нет условия завещания, не правда ли, мистер Палмер?

— Вне всякого сомнения, милорд. — Поверенный закивал в знак согласия. — Покойный граф хотел, чтобы эти двое поженились. Он сказал, что давно хотел союза между вашими семьями и что — хотя я не совсем понял, что он имел в виду, — брак с мисс Уэстон помешает новому графу совершить ту же ошибку, которую совершил его отец…

— Полагаю, я достаточно услышал, мистер Палмер.

Вот она, истинная причина, по которой дед ненавидел его. Слова графа при их первой встрече в этом самом кабинете, словно выжженные клеймом, навсегда отпечатались в памяти Джеймса.

— Внимательно слушай, — сказал тогда его дед, — потому что повторять я не буду. Ты наследник графского титула Данстонов. Сам ты, конечно, ничего не стоишь, потому что твоя мать ирландская потаскуха. Но поскольку она обманом сумела женить на себе моего непутевого сына, у меня нет выбора. Мой долг позаботиться о том, чтобы ты был достоин принять титул, когда придет время. Только ради этого я намерен терпеть здесь твое присутствие.

Джеймс в изумлении уставился на него, сомневаясь, правильно ли он понял эти ужасные слова, с такой легкостью сорвавшиеся с языка деда.

— Видимо, ты унаследовал и тупоумие своего отца. Вижу, мне предстоит нелегкая работа. Придется вправить тебе мозги. Хорошо еще, что ты выглядишь англичанином. Ну что ж, придется довольствоваться малым.

Именно в этот момент Джеймс решил, что ненавидит своего деда. Ярость ослепила его, вытеснив гнетущую печаль предшествующих недель. Он ухватился за эту ярость, упивался ею.

Джеймс проплакал всю ночь, уткнувшись в подушку, заглушая рыдания, чтобы никто не услышал. Он чувствовал себя бесконечно одиноким. Крошечная искорка, которую он так бережно лелеял, была грубо и жестоко растоптана, его надежды на счастливое будущее рухнули. Он погрузился в пучину мрака и отчаяния.

И вот теперь отчаяние и безнадежность снова нависли над ним. Несмотря на всю свою выдержку, Джеймс был потрясен содержанием завещания, хотя не мог понять, почему это его удивило. Дед старался контролировать каждый его шаг в жизни с первого дня, как он появился в Шеффилд-Парке. Граф диктовал ему все, от книг, которые Джеймсу следовало читать, до количества десерта, которое ему дозволялось съесть. Проклятие, Джеймс не удивился бы, узнав, что дед установил предел, сколько раз в день ему позволено справлять нужду. Даже с глубины шести футов под землей его дед все еще пытался управлять им. Старик оставался все таким же упрямым и цепким даже после смерти.

Тоном, не терпящим возражений, Джеймс произнес:

— Я не собираюсь играть в эти игры. Мне не нужен титул. Вам понятно? Я никогда не женюсь.

Изабелла испуганно ахнула. Джеймс сделал вид, будто не заметил этого.

Поверенный не был столь непреклонным.

— Прошу вас, мисс Уэстон, не расстраивайтесь. Его сиятельство слишком взволнован. Он не понимает, что говорит.

— Вы слишком много на себя берете, мистер Палмер. Я прекрасно понимаю, что говорю. После моей смерти род Шеффилдов прекратит свое существование.

— На что вы собираетесь жить все это время? — спросил поверенный. — Должен вас уведомить, что вашего ежеквартального пособия вам явно не хватит, а вы, похоже, не расположены просить денег у меня или у мистера Уэстона.

— В этом мире есть люди, рожденные без титула и привилегий, мистер Палмер. Эти люди работают, получают достойную плату и преуспевают либо терпят крах. Я всегда считал, что для меня самое лучшее — армейская служба.

— Граф Данстон в армии? — потрясенно воскликнул поверенный. — Что за нелепость!

— Я сделал свой выбор, — заявил Джеймс.

— Ну полно, вы хотите меня уверить, что предпочитаете рисковать жизнью, вместо того чтобы воспользоваться своим законным правом и жениться на этой прекрасной молодой…

— Что бы вы ни говорили, мистер Палмер, я поступлю так, как считаю нужным.

Заплакав, Изабелла бросилась к стеклянным дверям, выходившим на каменную террасу, а затем в сад.

Воцарилось неловкое молчание. Трое мужчин смотрели вслед Изабелле. Девушка выбежала из сада и ринулась в лесные заросли, простиравшиеся за ним.

Грянул гром, сверкнула молния, небеса разверзлись, и полил дождь. Джеймс надеялся, что Изабелла возвратится в дом, но, увидев, что она углубляется в лес, пробормотал:

— Проклятие, о чем она, черт возьми, думает? — Джеймс повернулся к остальным. — Мистер Палмер, без сомнения, мы еще встретимся с вами, и раньше, чем нам обоим хотелось бы. Но сейчас, я полагаю, вы уже сказали больше чем достаточно. Если вы упакуете свои вещи, я распоряжусь, чтобы вам подали карету и отвезли вас назад в Лондон.

Затем Джеймс обернулся к лорду Уэстону.

— Не могу сказать, как мне жаль, что все так случилось. Я последую за ней и попытаюсь… все объяснить, — сбивчиво закончил он.

— Ты знаешь, куда она направляется?

— Думаю, в павильон. Я верну ее домой как можно скорее. Попросите леди Уэстон подготовить горячую ванну к ее возвращению.

— Глупая девчонка. — Лорд Уэстон сокрушенно покачал головой. — Все такая же импульсивная и упрямая. Она может отказаться вернуться с тобой.

— Я знаю. — Джеймс вздохнул. Остается только надеяться, что она не решится запереть дверь. — С этими словами Джеймс вышел под дождь, обругав себя дураком.

Глава 8

Ну почему, почему, почему у меня всегда вылетают не те слова в самый неподходящий момент? Не думаю, что мама будет расстроена тем, что миссис Сноупс больше к нам не ходит. А ее ручная обезьянка и в самом деле поразительно походит на ее покойного мужа. Вот я и подумала, что она находит утешение в том, чтобы постоянно иметь рядом его подобие. Папа сказал, что однажды моя склонность говорить, прежде чем думать, доведет меня до беды!

Из переписки мисс Изабеллы Уэстон, тринадцати лет.

Письмо к тетушке Кэтрин, маркизе Шелдон, о неуместности упоминания при женщине, что ее усопший супруг имел неоспоримое сходство с домашним любимцем.

Июнь 1791 г.

Павильон, небольшой крытый тростником домик, построенный дедом Джеймса в ту пору, когда подобные сооружения входили в моду, был расположен в небольшой рощице позади огороженного стеной сада. Когда Джеймс, Генри и Изабелла были детьми, маленькое строение служило им средневековым замком, пиратским кораблем и даже африканскими джунглями. Здесь они хранили все свои сокровища и прятались от злых гувернанток, рассерженных родителей и возмущенных учителей. Позже, припомнил Джеймс, они с Генри использовали это место для свиданий с деревенскими девчонками.