Обещай мне эту ночь

— Новости насчет твоей вышивки?

— Новости насчет Джеймса. — Оливия самодовольно улыбнулась, когда Изабелла стремительно села в постели.

— Джеймс! О, почему ты мне раньше не сказала? — Иззи подняла руку. — Подожди. Понимаю — я не спрашивала, верно? Ну ладно, продолжай, выкладывай подробно, что тебе известно.

Оливия начала говорить, но потом остановилась, задумавшись. Изабелла готова была вскочить с кровати и силой вытрясти сведения из сестры.

— Ливви! — вскрикнула она.

— Я просто пытаюсь подобрать слова, как лучше сказать тебе, чтобы ты не слишком волновалась. Мама говорила, что тебя нельзя расстраивать.

— Нельзя расстраивать… — Сердце Изабеллы гулко ухнуло в груди и мгновенно ушло в пятки. — Он покинул нас, — прошептала Иззи и в полном изнеможении опустилась на подушки.

— Покинул? — переспросила Оливия озадаченным тоном и весело рассмеялась. — Нет, Иззи, он не настолько болен. Кстати, кто тебе сказал?..

— Он болен?

— Не у каждого такое крепкое здоровье, как у тебя. — Оливия насмешливо фыркнула.

— Он болен, — тихо повторила Изабелла, как бы про себя. — Как это замечательно!

Оливия взглянула на нее с удивлением:

— Странная реакция на известие о болезни другого человека.

— Но раз он болен, — объяснила Изабелла, — он не сможет уехать. Он достаточно болен, чтобы его держали в постели?

Оливия кивнула.

— Я узнала это от мамы, которой сообщила об этом миссис Кент. Та узнала это от своего племянника, который служит конюхом в Шеффилд-Парке. А он услышал от одной из горничных, что у Джеймса лихорадка.

Изабеллу так и подмывало заметить, что в последнее время «лихорадка», пожалуй, его обычное состояние. Но она сдержалась.

— Очевидно, — продолжала Оливия, — он все время бредит. Твердит, что нужно утопить одеяло.

При упоминании об одеяле Изабелла тихонько ахнула. Хорошо, что Оливия ничего не заметила. Она продолжала говорить:

— Это было бы смешно, если бы не было настолько серьезно. Итак, что ты знаешь об этом одеяле?

Пропади все пропадом! Оливия, как назло, слишком наблюдательна.

— О каком одеяле? — спросила Изабелла, сделав вид, будто не поняла.

— Ого, ты покраснела! — воскликнула Оливия. Она сунула вышивку в корзинку и забралась на постель. — Изабелла Энн Уэстон! Ты расскажешь мне, в чем дело, сейчас же, или…

— Или что? — Что бы это ни было, — прошипела Оливия сквозь зубы, — обещаю, тебе это не понравится.

В качестве угрозы это было слабовато. Н о недостаточная изобретательность ее сестры в выборе возмездия с избытком, компенсировалась невероятным упорством и цепкостью.

Никакая собака с ее пресловутой костью не могла бы т сравниться с Оливией Джейн Уэстон, когда речь шла о чужих секретах. Менее чем за полчаса Ливви удалось вытянуть из Изабеллы всю историю целиком. Разумеется, не всю историю, а ее изрядно подредактированную версию — такую, в которой ни слова не говорилось о некоторых… хм… подробностях с участием одеяла и только вскользь упоминалось о приключениях в библиотеке.

— Я все еще не могу поверить, что он целовал тебя, — заметила Оливия, когда Изабелла закончила.

— Ливви!

— Извини, я не совсем точно выразилась.

— В любом случае, — уточнила Изабелла, — это я первая его поцеловала.

— Это было приятно?

— Хм, э-э, ну… — «Приятно?» Это было умопомрачительное, потрясающее наслаждение. Только одного воспоминания об этом было достаточно, чтобы соски ее превратились в маленькие затвердевшие бутоны, отчетливо видимые сквозь тонкое полотно ночной сорочки. Иззи вздрогнула и поспешно натянула на себя одеяло до плечей.

— У тебя подогнулись колени? — прошептала Оливия, пожирая сестру сапфировыми, блестящими от возбуждения глазами. — Твое сердце учащенно забилось, а внутри все перевернулось, как пишут в романах?

Иззи расплылась в улыбке и кивнула:

— Все было гораздо лучше.

Оливия в восторге захлопала в ладоши, но тут же опомнилась.

— Что ты собираешься делать?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, ты просто не можешь позволить ему уехать!

— Разве у меня есть выбор? — устало произнесла Изабелла. — Он отказывается жениться на мне или на любой другой женщине, и он слишком горд, чтобы принять чью-либо благотворительность, даже предложенную от чистого сердца. Поэтому он должен найти себе источник дохода. Для джентльмена его уровня есть только два варианта: духовный сан или армия.

— Духовный сан не самый удачный выбор, — согласилась Оливия. — Но если он завербуется…

— Он может погибнуть, — договорила Изабелла. Эта мысль, подобно спруту, опутала ледяными щупальцами ее сердце, сжимая и разрывая, замораживая ее изнутри. Девушку бросило в дрожь. — О Боже, Ливви! Я этого не вынесу.

— Иззи! — Оливия схватила ее за плечи. — Он не собирается умирать.

— Но может, — пробормотала она.

— Нет! — решительно заявила Оливия. — Он не умрет!

— С чего ты взяла?

— Потому что мы постараемся устроить так, чтобы у него отпала необходимость идти в армию.

Изабелла все так же безучастно смотрела на нее.

Оливия вздохнула.

— Мы должны сделать все, чтобы он женился на тебе. Тогда его наследство и его жизнь будут спасены. А теперь нам нужно составить план. — Она постучала кончиками пальцев по подбородку. — Ты помнишь Эмилию и Джордана?

— Из романа «Таинственная чародейка замка Клермон»? Там, где она… где он… Но, Ливви, это реальная жизнь, а вовсе не роман от «Минерва-Пресс».

— Ты права. — Оливия лукаво взглянула на нее и подмигнула. — Это даже лучше.

Через два дня, спускаясь из окна своей комнаты по дереву, Изабелла размышляла о том, что совершает самый безумный поступок в жизни. Не то, что карабкается по дереву, потому что она проделывала это уже сотни раз и ни разу серьезно не поранилась и не порвала одежды, так что ни родители, ни гувернантки ничего не замечали. Ее не волновало, что она спускается из окна третьего этажа. Не беспокоило ее и то, что придется взбираться назад, хотя эта задача требовала гораздо больших усилий, чем первая. Нет, дерево не имело никакого отношения к тому, что Изабелла усомнилась в том, что она в своем уме. На самом деле предметом ее раздумий был некий мужчина по имени Джеймс Шеффилд и некий заговор, разработанный ее сестрой.