Обезьяний рефлекс
Шрифт:
Она до сих пор собирала крошки со скатерти в ресторане и кидала их в рот. Она знала, что такое голод и холод.
Жизнь менялась к лучшему. Но аппетит приходит во время еды. Хотелось еще лучше. Надо было взять реванш за упущенные годы, потерянные безвозвратно. В душе затаился страх. Теперь она панически боялась потерять то, что уже имела. Все чаще по ночам ей снился один и тот же сон, как за ней приходят люди в форме, и предъявляют постановление на арест. Она вздрагивала и просыпалась в холодном поту, после чего боялась засыпать.
Однажды Виктор принес домой глянцевый толстый журнал с ее портретом на обложке.
Красивая фотография,
Ольга заявила мужу, что она больше не хочет работать. Пора посвятить себя семье, вить уютное гнездышко, думать о потомстве.
Виктора удивила позиция жены, но он обрадовался такому решению. Его мечты начинали сбываться. Но контракт есть контракт.
— Таких лиц, как у меня, очень много. В Москве миллион хорошеньких девушек. Надо объявить конкурс на освободившуюся вакансию и допускать к нему только тех девушек, которые похожи на меня. Существует же конкурс близнецов. Я готова сама возглавить отборочную комиссию. Ты ведущий дизайнер фирмы, и руководство пойдет тебе навстречу. В конце концов, я твоя жена, а не кукла Барби для продажи.
Идея мужу понравилась. Объявили конкурс, и Ольга его возглавила. Поток желающих превзошел все ожидания. Девушки приходили толпами. Удачных вариантов находили мало. Попадались даже точные копии, но их отметали. Не те глаза. Не хватало магнетизма и выразительности. Стекляшки. За ними ничего не стояло. Где притягательность? Глубина? Надменность? Достоинство? Затаенное желание?
Работа шла полным ходом. Но вот однажды…
Кирпич на голову падает, когда человек не ждет подвоха от судьбы. Не разевай варежку. Подачки судьбы — еще не праздник. Кругом обман.
Ольга открыла дверь и застыла в позе деревянного истукана. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!
Шикарная красотка, уперев руки в бедра, смотрела на нее с улыбкой. Не улыбка, а разливающаяся желчь, не глаза, а лезвия. По телу Ольги пробежала дрожь.
— А ты похорошела, — тихо прошептала Рита, кромсая взглядом молодую хозяйку.
— Все же нарисовалась!
— Забудь надежду всяк, сюда входящий.
— Я уже вышла.
— Никто не мешает тебе так думать.
— Ладно. Заходи, поболтаем.
— Для того и пришла.
Ольга посторонилась, пропуская бывшую куму в свое уютное гнездышко.
Покачивая бедрами, неторопливой походкой, прихватив пепельницу с холодильника, Рита прошла в комнату и уселась на диван. Складывалось впечатление, будто капитанша пришла к себе домой.
Закурив, Рита спросила:
— Как наши дела?
— Никак. Я еще не оклемалась. Не прошла курс реабилитации.
— Ой ли? Ты ворвалась в столичную жизнь, как ветер в открытую форточку. Для начала неплохо. Однако аппетит приходит во время еды. Ты же по природе своей хищница. Акула. Мы с тобой одной крови, деточка. Я тебя сразу же прочла при первом нашем свидании. Или ты решила забыть о нашем договоре?
— Нет.
Я тебе благодарна. И за свободу, и за чистый паспорт. Другая жизнь, собственные деньги.— Все правильно. Вот только свобода — понятие относительное. Сегодня есть, а завтра нет. Примерно такой я себе и представляла нашу встречу в Москве. Все вы наивные дурехи. Готовы обещать златые горы ради воли, но стоит выпустить рыбку в речку, как она вильнет хвостом, и поминай как звали. Не думаете о последствиях. Своих благодетелей не цените, считая их лохами. А зря. С тобой по-хорошему, как с человеком, а ты готова глотку перегрызть.
— Ты, конечно, баба умная, с опытом. Цели у нас одни Могла бы стать хорошей партнершей. Вот только воняет от тебя парашей. Нас связывает колючая проволока, а у меня на нее аллергия. Смотрю на тебя, и баланда к горлу подступает
— Я могу уйти. Приду, когда твой муж дома будет. У меня для него есть сюрприз.
Рита открыла свою сумку, достала из нее пухлую папку и положила на журнальный столик.
— Придется Виктору опознать свою сестру. Сначала по фотографии, сделанной при обнаружении ее трупа, а потом поехать в зону и получить тело для захоронения. Оно практически сохранилось. Лежать на глубине в полметра в вечной мерзлоте — это то же самое, что в холодильнике. А как он будет приятно удивлен, узнав имя убийцы своей сестры! Любимая жена придушила его родную сестру, чтобы та не вернулась в Москву и не стала претендовать на жилплощадь своего брата.
— Ты шутишь, кума. Я к ее смерти не имею никакого отношения. Мы с ней даже не знакомы.
— Конечно. Но она убила твою подругу. А ты убила ее и Клавку повесила в ШИЗО. После твоего неожиданного освобождения, похожего на бегство, даже твоя любимая Пашечка раскололась. Когда девок вздернули на дыбу, они все в один голос подтвердили, что видели, как ты лично душила Сигалову в бараке ночью. Пришлось вызывать следователей из управления. Твой адвокат так же признался в том, что ты его уговорила написать прошение о твоем досрочном освобождении и он тебе назвал день и час твоего выхода из зоны, Расчет точный.
— У меня отродясь не было адвоката…
— Заткнись, чумичка! На каком основании я выпустила тебя на месяц раньше? Моя блажь? Так дела не делаются. Нужно ходатайство. Адвокат подал его на имя начальника колонии. Мы его рассмотрели и удовлетворили на коллегии. И только потом разобрались в причинах, по которым тебе срочно понадобилось выйти на свободу. Теперь ты в розыске. За мокруху тебе влепят лет двадцать, как минимум. А с твоим прошлым и того больше. Смена паспорта и фамилии вещь хорошая, если не знаешь, где искать. Но если попалась, то не обессудь. Получишь сполна. А за твою наглость тебя в зоне на ремни порежут. Мало того, что ты авторитета придушила, так ты еще нашла ее брата, охмурила парня, вышла за него замуж и заняла жилплощадь убитой. Продуманный план. Запланированное убийство!
— Все продумала, гадюка!
— Таких, как ты, сучек надо в узде держать. Наглая тварь! Ишь, воли нанюхалась! Пора вернуться на землю и понять, кто ты есть на самом деле. Волю могу дать тебе только я и никто другой. Так вот. В Москве я не первый день. Давно за тобой наблюдаю. И про дачу знаю. Сама меня туда привела. О Некрасове мне тоже все известно. Больше, чем тебе. План вместе разработаем после похорон твоего мужа.
— Каких похорон?
Ольга вздрогнула.
— Не очень пышных. Тихих. У него сердце больное.